Эти визуальные отсылки казались наиболее уважаемым вариантом. Они были постоянным напоминанием о том, что никто не забыл о произошедшем и происходящем, но они были достаточно тонкими, чтобы поддерживать легкий тон шоу. Таким образом, все надеялись, что «Друзья» все еще могут быть способом сбежать от ужасной новой реальности.

Студии вновь открылись, и производство возобновилось на «Эпизоде с вечеринкой на Хэллоуин», хотя зрителям не будут позволять вернуться на съемочную площадку еще в течение нескольких недель. Вместо зрителей в аудитории сидели сотрудники Warner Bros., чтобы заполнить места. Теперь Кудроу и ее товарищам по актерскому составу было проще находиться в своих костюмах на Хэллоуин (она была Супергерл, а Чендлер – гигантским розовым кроликом). «Боже, это было самое глупое, что могло быть», – вспоминала она. Это был странный ход, но хороший. Все рассмеялись во время сцены, где Чендлер и Росс упражняются в армрестлинге, а Моника замечает, что Чендлер (опять же в костюме кролика) «делает свое сексуальное лицо». После недельного просмотра постоянного потока агонии и страха в новостных программах актеры вновь почувствовали облегчение и смогли снова рассмеяться.

Кудроу начала понимать, что их работа – оказывать помощь. Она вспомнила, как однажды вечером пришла домой и включила телевизор. Там показывали «Уилл и Грейс», и ее первой мыслью было: «Интересно, а кого они знали в башнях». Затем она вспомнила, что тот эпизод был снят до нападения, и поняла: «О, хорошо, я в мире, где этого еще не произошло». Наконец до нее дошло: «Ой, подождите. Это же мир, где этого никогда не случится». Она рассказывала, что чуть не заплакала от облегчения. «Хорошо, Боже! Слава богу! Я могу быть в мире, где нет такой вещи, как 11 сентября. Это здорово. Вот где я хочу быть. Именно там я и хочу быть. И тут до меня дошла важность всего этого», – вспоминала она.

Она подумала о тех поклонниках, которые в течение всех этих лет останавливали ее на улице и говорили, что сериал был способом совершить маленький побег от реальности. Только теперь она поняла, насколько значимы были эти слова. Через несколько месяцев после атаки Кудроу была за рулем и остановилась на красный свет. В окно она увидела, что водитель автомобиля на соседней полосе смотрит на нее. Не таращится и не машет руками, а просто смотрит ей в глаза. Они не обмолвились ни словом, но она поняла, что он поблагодарил ее.

На протяжении многих лет на съемках «Друзей» Кудроу старалась не воспринимать все слишком серьезно: «Это не так уж и важно. Мы не лечим рак. Но знаешь что? Важно то, что мы можем предложить людям отдохнуть от такой разрушительной реальности». Энистон позже согласилась с чувствами Кудроу, сказав: «Было трудно вернуться и работать над ситкомом, когда мир разваливался. Я помню, что чувствовала себя очень беспомощной и не знала, где наше место». Но когда зрители вернулись, все сразу стало понятно. Подавленность ушла, а энергии стало выше крыши. Толпа разразилась смехом – громче, чем когда-либо. Это было снятие напряжения, как поняла Энистон. Это было единственное место в мире, где еще можно было смеяться. Актеры посмотрели друг на друга и сказали: «Ладно, это мы и будем делать».

Им нужно было сделать еще кое-что, и побыстрее. Первые пять серий были сняты до атаки, в том числе «Эпизод, где Рэйчел рассказывает…». Он включал историю, где Моника и Чендлер отправляются проводить свой медовый месяц и застревают в аэропорту. В первоначальной версии Чендлер видит знак, проходя через систему безопасности, и говорит: «Эй, посмотри на это: «Федеральный закон запрещает любые шутки по поводу угона самолета или бомбы на борту». Он поворачивается к офицеру безопасности аэропорта и говорит именно то, что вы ожидаете услышать от Чендлера: «Вам не нужно беспокоиться обо мне, мэм. Я очень серьезно отношусь к своим бомбам». Он и Моника оказываются в камере предварительного заключения, где их допрашивают федеральные агенты – сцена, в которой Чендлер произносит слово «бомба» много-много раз. «Послушайте, это просто смешно. Я просто пошутил. Я знаю, что согласно знаку нельзя шутить о бомбах, но разве на знаке не должно быть написано «Взрывчатые вещества запрещены»? Я имею в виду, разве не о таких людях мы должны беспокоиться? О тех, что с бомбой, а не о тех, кто шутит про них. Не то чтобы у меня была взрывчатка, конечно…»

По очевидным причинам историю нужно было убрать из сюжета. Авторы быстро написали новый сценарий про аэропорт, в котором Чендлер и Моника соревнуются с другой парой молодоженов, чтобы получить подарок на медовый месяц. Создатели переснимают сцены и вырезают старые из первоначальной версии[90]. Это была относительно небольшая поправка, учитывая происходящее во всей развлекательной индустрии. Десятки сериалов и фильмов были отредактированы или отложены, а большинство мероприятий, с которых вели прямой эфир (включая каждую церемонию награждения), были либо перенесены, либо отменены. Дело было не только в бестактности; это был вопрос общественной безопасности. Помещение, где было много известных людей, провоцировало угрозу безопасности. 11 сентября изменило все телевидение, а не только новости. Зрители всегда хотели знать, что происходит при каждом упоминании Пентагона или показе снимков башен-близнецов (многие из которых были удалены в цифровом виде). Никто не хотел смотреть на взрывы в боевиках, как и на знаменитостей, идущих по красной ковровой дорожке. И людям действительно не нужно было, чтобы Чендлер Бинг отпускал шуточки о том, что он террорист.

Что зрителям было нужно, так это чтобы Чендлер шутил о том, что он новоиспеченный муж. Им нужно было, чтобы Моника оставалась параноиком, заботящимся о чистоте своей квартиры (а не об угрозе заражения сибирской язвой, как все мы). Им нужны были Росс и Рэйчел, чтобы продолжать задаваться вопросом, будут они вместе или нет, даже если это становилось нелепым после восьми лет и случайной беременности. Сейчас это не имело значения. Важно было, что они оставались на экране постоянно. Они были тем самым маяком, который провел нас через атаку и ее последствия, они были знакомыми, теми, кому мы доверяли и к кому могли обратиться за утешением.

«Думаю, что «Друзья» были как утешительная вкусняшка для людей в то время. И я считала честью работать над ними», – размышляла Кауффман годы спустя. Для некоторых сериал представлял обнадеживающее будущее – возможность вернуться к нормальной жизни. Для других был чем-то далеким из времени до нападения. 99 % шоу остались неизменными, и даже несколько тонких нюансов ощущались как творческий риск. Увидев Джоуи в футболке с надписью «Капитан Билли Берк» (капитан пожарной службы, который погиб, пытаясь спасти людей в Северной башне), зрители могли вспомнить связанные с трагедией образы, которым не было места в мире «Друзей». Но полностью отрицать эти воспоминания и образы было бы жестокой медвежьей услугой для скорбящей аудитории. Это было бы неуважением к Нью-Йорку – городу, который множество зрителей узнали через призму «Друзей» и который в одночасье превратился в пугающее место. Теперь более чем когда-либо стало ясно, что версия «Друзей» на Манхэттене была фантазией. Но глубоко внутри шоу транслировало реальное сообщение жителям Нью-Йорка и всем американцам: случилось ужасное, но мы все еще здесь.