Сния сдавленно застонала и раздраженно вырвала из альбома очередной лист.

– Милое дитя, – процедила она сквозь стиснутые зубы, – ты можешь задержать одно выражение на лице дольше, чем на пару секунд?

Неверфелл едва ее слышала.

– Но что случилось с ребенком?

– Никто не знает. – Симприя выразительно вскинула брови. – Но когда Весперта Аппелин переехала в роскошные апартаменты при дворе, никакого ребенка с ней не было. Полагаю, бедняжка умерла во время эпидемии инфлюэнцы.

– Инфлюэнцы? – растерянно переспросила Неверфелл. – Но это же болезнь. Разве в Каверне случаются эпидемии? Это ведь одна из причин, почему мы не пускаем сюда чужаков.

– Так и есть, – согласилась Симприя. – Следствие тогда с ног сбилось, выясняя, как зараза проникла в Каверну, но ответов так и не нашли. В конце концов весь квартал попросту обнесли стеной, чтобы запереть болезнь. По сей день в районе Трущоб запрещено рыть туннели, на случай если она все еще поджидает внутри.

Неверфелл затошнило от ужаса при мысли о больных, которые оказались заживо погребены в собственных домах. Им оставалось только ждать, когда закончится вода и погаснут светильники.

– Тех, кого эпидемия пощадила, поместили в карантин, – продолжала Симприя, – пока все не удостоверились, что они незаразны. Но к тому времени умерло очень много людей. Глиняная девочка Весперты Аппелин была одной из первых. Увы! Ей было всего шестнадцать. Такая красивая, зеленоглазая. Мадам Аппелин всегда выбирает девочек с зелеными глазами, под цвет собственных.

«Зеленые глаза. Зеленые глаза, как у нее. Зеленые глаза, как у меня. Может, мадам Аппелин и в самом деле моя… Но я ведь из надземного мира, а она – нет! Это не имеет смысла! Только если…»

– Вы сказали, что о прошлом мадам Аппелин ничего не известно. Так, может, она тоже… не из Каверны?

Неверфелл повернулась к сестрам де Мейна и обнаружила, что они ее не слушают. Склонившись над набросками, Симприя и Сния бросали на Неверфелл быстрые взгляды.

– Нет, нет, все бесполезно, изменения невозможно запечатлеть…

– …как крылья бабочки…

– …и сохранить их так же непросто…

Сестры замерли, словно им в голову пришла одна и та же мысль. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом медленно повернулись к Неверфелл. На лицах у них играли одинаковые улыбки, выражавшие искреннюю заботу.

– Именно, – промурлыкала Симприя. – Думаю, можно… – Она выпрямилась и провела рукой по подбородку Неверфелл. – Где-то здесь, что скажешь?

– Только нужно будет действовать очень осторожно.

Сния понизила голос, словно Неверфелл была зверьком, которого они боялись спугнуть. У Неверфелл по ногам забегали мурашки, и ей захотелось оказаться подальше от создательниц Лиц.

– Используем пробковую подставку?

– Так мы выясним, как оно работает, – прошептала Симприя, склоняя голову набок. Ее глаза внимательно изучали лоб Неверфелл. – И почему отличается от прочих. Что заставляет его меняться…

Неверфелл отшатнулась от любопытных пальцев создательниц Лиц и вскочила на ноги.

– Вы хотите ободрать мое лицо, чтобы узнать, в чем его секрет! – взвизгнула она.

Сестры де Мейна медленно и осторожно встали, по-видимому намереваясь успокоить Неверфелл и убедить ее снова сесть рядом. А Неверфелл вдруг обратила внимание на жабьи складки на шее Снии и на то, какие сильные у Симприи руки.

– Ну тише, тише, не говори чепухи, – засопела Симприя. – Мы не собираемся делать это сейчас, пока ты жива и пользуешься своим лицом.

– Не трогайте меня! – Неверфелл шарахнулась в сторону и спряталась за ближайшей колонной.

– Мы столько можем для тебя сделать, – вкрадчиво произнесла Сния, неумолимо приближаясь к Неверфелл. – Нам всего-то нужна расписка, что после смерти твое тело достанется сестрам де Мейна. Даже не все тело, достаточно одной головы…

С опаской выглянув из-за колонны, Неверфелл увидела, что леди Адаманта, привлеченная криками, уже спешит к фонтану вместе с вооруженными спутниками. Кольчужное платье звенело на ходу, как оркестр маленьких кимвал.

Неверфелл сорвалась с места и побежала, петляя между каменных столбов. Позади раздавались проклятия преследователей, которые поскальзывались на мраморных плитах, пытаясь ее догнать. Неверфелл бросалась из стороны в сторону, а потом кинулась к выходу из зала, не обращая внимания на вопли перепуганных обезьян. За спиной она услышала шелест и позвякивание слева – леди Адаманта коброй вынырнула из темноты и потянулась к ее рукаву. Но серебряная перчатка схватила лишь пустоту – Неверфелл удалось вывернуться.

Она помчалась по галерее, слишком поздно заметила фонтан, пробежала по нему, подняв облако брызг, и понеслась дальше, оставляя за собой цепочку мокрых следов. Слишком поздно она поняла, что теперь найти ее не составит труда. Страх добавил Неверфелл скорости, но с врожденной неловкостью она ничего поделать не могла.

– Ой, простите, простите! – воскликнула Неверфелл, когда едва не сшибла слугу, выбив у него из рук миску с черносливом. Затем она споткнулась о ковер и лишь чудом удержалась на ногах. А в очередной арке почти оборвала музыкальные подвески – те ответили ей возмущенным перезвоном, который переполошил дремавшего в клетке какаду.

Неверфелл не могла остановиться и поправить все, что натворила. Подгоняемая паникой, она мчалась вперед, и стук сердца шагами преследователей отдавался в ее ушах.

Девочка не оглядывалась и потому даже не догадывалась о том, что происходит за ее спиной. Когда минутой позже леди Адаманта со спутниками вбежали в галерею, беспорядок, учиненный Неверфелл, бесследно исчез. Кто-то вытер мокрый пол, убрал раскиданный чернослив и вернул на место сдвинутый ковер. Музыкальные подвески сонно позвякивали, а довольный какаду грыз сухарик. Тишину нарушал только плеск воды в потревоженном фонтане. А сам коридор, казалось, оканчивался тупиком. Дальняя арка была скрыта тяжелой портьерой, перед которой стояло несколько столов.

Леди Адаманта властно подозвала слугу в белой ливрее.

– Я ищу своего друга, – объяснила она, надевая Лицо номер 96 – «Неспешный рассвет, увиденный сквозь бокал медовой росы». – Ты не видел рыжеволосую девочку в форме дегустатора? Боюсь, она потерялась.

– Прошу прощения, мадам, но никого похожего я здесь не заметил. Я могу как-нибудь вам помочь?

У слуги было стандартное для его должности Лицо, угодливое и пустое, как чистая салфетка. Леди Адаманта отпустила его взмахом руки и направилась в зал с каменными гигантами, только излишне резкая походка выдавала ее раздражение.

Но едва леди Адаманта и ее спутники удалились, в коридоре раздались иные шаги, тихие и вкрадчивые. Пытливый взгляд скользнул по галерее, подмечая рябь на воде, перья какаду возле клетки, в спешке чуть криво поставленные столы.