Когда она дошла до пятого этажа, в кармане у неё зазвонил телефон. Это была эсэмэска от Карен Огорд:

«Привет! Лопата, видимо, принял решение простить тебе статью о Скривере и заявил, что мы удовольствуемся предупредительным шлепком. А ещё ходят слухи, что Миккельсен просто-таки отказывается расставаться с тобой – no matter what[10]. Поздравляю! Между прочим, статья Бётгера о министре выходит во вторник. Интересно!»

Элоиза улыбнулась.

Теперь хоть это дело осталось в прошлом.

Она разулась на коврике перед дверью и только успела повернуть в замке ключ и взяться за ручку, как из ниоткуда появился мужчина.

Все произошло так быстро.

Прежде чем Элоиза успела оглянуться, он набросился на неё со спины. Он крепко обхватил её вокруг шеи правой рукой и сцепил её в замок с левой, заталкивая Элоизу в квартиру. Она уронила сумку и инстинктивно стала бить и царапать его руку своими, но удары словно отскакивали от него.

Мужчина откинулся назад и приподнял её, так что она на мгновение повисла в воздухе. Она почувствовала резкую боль в горле, из-за выброса адреналина пульс пронизывал всё тело. Как будто время остановилось, как будто она висела в воздухе и медленно била ногами, а звуки вокруг стихли. Мужчина опустил её, слегка ослабив хватку, она коснулась ногами пола – лишь настолько, чтобы сделать глоток воздуха.

И снова сдавил её горло.

– Элоиза, – сказал он, дыша ей в шею. – Хотел бы я этого не делать, но ты не слушала.

Все её тело кричало: кожа, кровь, мыщцы вопили от боли и отчаяния.

Она открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

Мужчина протолкнул её дальше в квартиру.

Она споткнулась о порог в гостиную, и дальше он тащил её, волочащую ноги, до дивана, где повалил на живот на серые диванные подушки, продолжая душить.

Когда он надавил коленом ей на спину, её тело пронзила острая боль. Она пыталась пнуть его ногой, сбросить с себя, но после каждого удара, который она наносила, он только сильнее сдавливал ей горло.

– Не нужно было лезть не в своё дело, Элоиза.

– Хватит! – выговорила она. Голос звучал будто в вакууме.

Он не остановился.

Наоборот, надавил ей рукой на затылок и, навалившись всем телом, крепко прижал её лицом к ткани. Ей казалось, что её лёгкие в огне, а голова готова оторваться от тела. Как будто она уже оторвалась от позвоночника.

Затем она услышала звук, странный звук, который сперва не могла распознать. То ли протяжный зов чайки, то ли крик курицы, сносящей яйцо, – пока до неё не дошло, что это смех. Этот человек смеялся. Он прижимал её лицом к дивану, усиливал хватку вокруг её шеи и смеялся.

В тот момент она поняла, что её жизнь кончена.

Перед её глазами не пронеслось никаких картин из прошлого. Перед её мысленным взором не мелькали воспоминания из детства подобно старым фотографиям из диафильма, запечатлевшим стакан домашнего сока из ревеня, игры в тетербол и палатки на побережье Северного моря. Ни сожаления о несбывшихся мечтах, ни мыслей о неправильно сделанном выборе.

Было просто очень тихо.

«Сейчас я умру», – подумала она.

Потом стало темно.

Элоизе пришлось приложить усилия, чтобы проснуться. Она медленно приоткрыла глаза и попыталась сориентироваться, но ничего не увидела, кроме размытых силуэтов в темноте. Во рту пересохло, язык был жёстким, и она попыталась сглотнуть. Но по горлу и шее резануло как ножом.

Где я?

Тяжёлые веки норовили снова сомкнуться, и она провела рукой по лицу, чтобы проснуться как следует. Её рука тошнотворно пахла этанолом.

Она попыталась встать. Потом ощутила нечто, от чего у неё перехватило дыхание, а в кровь ударил адреналин.

Она была не одна.

В темноте был кто-то; она услышала тихое дыхание у себя за спиной.

Элоиза медленно повернулась.

– Кто здесь?

Она услышала шаги. Затем кто-то положил руку ей на плечо. Она узнала голос. Глубокий, грубый.

– Элоиза.

Она быстро отодвинулась от его руки и попыталась ещё раз подняться, но от резкого движения у неё закружилась голова.

– Мартин? Что… что ты сделал?

Она чувствовала себя как будто под наркозом. Или под какими-то веществами.

– Что ты мне дал?

Элоиза стала искать, на что опереться, и он подхватил её под руку.

Затем всё вокруг исчезло и она снова погрузилась в темноту.

Когда Элоиза проснулась, было светло. Она проспала много часов, и ночные тени рассеялись. Как и туман у неё в голове. Всё стало чётким теперь, помещение, в котором она находилась, было ярко освещено утренним солнцем.

У кровати стоял какой-то аппарат, от которого к ней тянулись электроды и который издавал тихие ритмичные сигналы. Трубка, прикреплённая к носу, снабжала лёгкие кислородом, а из стоявшей рядом капельницы в левую руку капал раствор.

За правую руку её держал Мартин.

Он сидел прислонившись к кровати, с закрытыми глазами. Должно быть, он почувствовал, что Элоиза смотрит на него, потому что поднял голову и взглянул на неё.

Он слегка вздрогнул, увидев, что она не спит.

– Привет, – мягко сказал он, отпуская её руку, боясь снова её напугать, – как ты?

– Хочется пить, – прошептала Элоиза.

Он поднялся и взял со стола рядом с кроватью стакан. Поднёс его поближе к её лицу и дал ей белую соломинку, которая была в стакане.

Элоиза сделала глоток и поморщилась.

– Больно? – спросил он.

Она кивнула и попыталась сесть.

– Что произошло?

– Давай мы сперва позвоним в колокольчик, – сказал Мартин, дёргая за шнурок, висевший над кроватью. – Я хочу, чтобы тебя осмотрел доктор.

– Как я здесь оказалась? – спросила она. – Где тот человек, который напал на меня?

– Тсс, – Мартин нежно провёл рукой по её волосам, – не думай о нём больше. Полиция его задержала. Он больше не сможет тебе ничего сделать.

Элоиза взяла его за руку. Костяшки были красными и ободранными.

– Что с тобой случилось?

Прежде чем он успел ответить, дверь открылась и вошла Герда. Было видно, что она плакала. Её лицо раскраснелось и было одутловатым, а глаза совсем опухли от слёз. Они снова полились, как только она увидела Элоизу.

– Ты проснулась! – воскликнула она с облегчением и села к ней на кровать.