Попав в Киото, новые предводители самураев, не искушенные еще в делах управления, сразу же угодили в водоворот интриг Императорского двора. Воины, привыкшие к железной дисциплине и суровой жизни, попав в изобиловавшую соблазнами столицу, погрязли в разврате, роскоши, а главное – безделье. Чтобы сравняться с надменной и кичливой придворной знатью «кугэ», «сёгун» Асикага и влиятельные самураи из его окружения (основавшие так называемый «сёгунат Муромати») стали, подражая «кугэ», строить себе великолепные дворцы в китайском вкусе, окруженные садами, каждый из которых был произведением искусства. Они участвовали в приемах, празднествах и театральных представлениях, содержали дорогостоящих наложниц и… все чаще пренебрегали государственными делами. Последствия не заставили себя долго ждать. Как только военные губернаторы-«сюго», которых «сёгун» прежде держал в строгости, почувствовали, что суровая хватка «бакуфу» ослабевает, они начали хозяйничать у себя в провинциях по своему усмотрению Уже в XV веке многие из местных правителей жили как владетельные князья – «даймё» (что означает, как мы помним, буквально: «великое имя»). Они формировали собственные отряды самураев, во главе которых нападали на своих соседей, видя в каждом врага, пока, наконец, отдельные стычки не переросли в настоящую гражданскую войну, все шире и шире расползавшуюся по стране.

Последующую фазу этой войны «всех против всех» называют «сэнгоку дзидай», то есть буквально: «эпоха воюющих (между собой – В.А.) провинций». Длилась она с 1478 по 1577 год, то есть целое столетие. Это время было ужасным для Страны Восходящего Солнца и для почти всех жителей – кроме представителей сословия «боевых холопов» – уж они-то могли вволю предаваться ратным утехам, получив вдобавок небывалые дотоле возможности «служебного роста» (в течение этого столетия практически каждый «буси» мог сделать совершенно головокружительную и немыслимую ранее военную карьеру, дослужившись от рядового «боевого холопа» до генерала и даже министра, пока этому «безобразию» – с точки зрения родовитых аристократов, разумеется! – не положил конец диктатор Хидэёси Тоётоми, сам выбившийся «в люди» из самых низов)!

В пору всеобщего безумия «боевые холопы», веками воспитываемые в духе верности и преданности господину, стали совершать поступки, совершенно немыслимые для самурая прежде. Все чаще начальники самурайских отрядов восставали против нанявших их владетельных князей-«даймё», которым недавно, в духе лучших самурайских традиций, клялись в верности не на жизнь, а на смерть, убивали их или изгоняли, присваивая себе их владения. Наступила эпоха потрясения устоев прежней жизни, которую историки называют «гэкокудзё» («низшие одолевают высших»). О том, как эта вакханалия измен и кровопролитий сказалась на японском обществе, красноречиво свидетельствуют следующие цифры.

В начале «эпохи воюющих провинций» в Японии насчитывалось приблизительно двести шестьдесят «даймё», причем все они происходили из благородных самурайских родов. К концу эпохи «сэнгоку дзидай» во всей Японии осталось не больше десятка «даймё», именуемых «сэнгоку даймё» (буквально: «князьями воюющих провинций») – мелких, тщеславных провинциальных князьков, нередко являвшихся не потомственными знатными самураями, а людьми сомнительного происхождения, которые в смутное время пробивались наверх собственными силами, не брезгуя поступками, несовместимыми с канонами самурайской чести.

Этот мрачный, тревожный период истории Страны Восходящего Солнца, наполненный бесконечными кровавыми междоусобицами, не мог не наложить столь же мрачного и тревожного отпечатка на все мироощущение и восприятие действительности тогдашними японцами. Мыслители Смутного времени придерживались преимущественно буддийской картины мира и, увидев в становившейся все более мрачной и беспросветной ситуации доказательство правильности концепции о неизбежном ухудшении «качества» времени после достижения Буддой нирваны, много говорили и писали об упадке власти и морали и даже о конце времен, интерпретируемом, прежде всего, как прекращение Императорской династии (ведь Император – «Хозяин Времени»!). Общий пессимистический настрой эпохи смут сказывался на всем – в том числе, даже на восприятии размеров и месторасположения Страны Восходящего Солнца ее не видящими в будущем ничего хорошего сынами. Как известно, буддийская картина мира предполагает, что в центре мира располагается мировая гора Меру (Сумеру), окруженная четырьмя «материками». К этим «материкам», в свою оче6редь, примыкает великое множество более мелких островных стран, уподоблявшихся разбросанным в море просяным зернышкам («дзокусан коку»). Таким образом, Страна Восходящего Солнца противопоставлялась своими тогдашними мыслителями большим, «материковым странам, прежде всего – Индии и Китаю, да и место ей отводилось близ побережья Южного материка, далеко от Мировой горы Меру (или же Сумеру) и исходящей от этой горы благодати.

В середине XVI века казалось, что Империя Ямато, сотрясаемая сменявшими друг друга бесконечной чередой гражданскими войнами, сливавшимися фактически в одну непрерывную войну, того и гляди безвозвратно развалится на отдельные, враждебные друг другу государства и лишь чудо сможет предотвратить окончательный распад и вернуть стране долгожданный (для всех, кроме живших войной и раздорами самураев!) мир.

Но свершилось очередное чудо, не меньшее, чем «Камикадзе». «Даймё» провинции Овари (расположенной в центральной части острова Хонсю) Нобунага Ода (1534–1582) совершенно неожиданно стал спасителем страны.

Нобунага родился в 1534 году. Его отец, Нобухидэ Ода, был одним из «даймё» провинции Овари. Нобунага Ода был выдающимся человеком – целеустремленным, прозорливым, лишенным предрассудков, хладнокровным, вероломным и хитрым. Вдобавок он оказался гениальным полководцем. Самым главным врагом клана Ода был «даймё» Ёсимото Имагава. Разгром его войск в битве при Окэгасаме в 1560 году, при деятельном участии молодого Нобунаги, оказался событием, одинаково важным как для семейства Ода, так и для всей Японии. Подобно своему отцу Нобухиде, Нобунага Ода был убежденным сторонником введения в самурайских войсках новых военных технологий, что и продемонстрировал в 1553 году в ходе визита к своему тестю Досану Сайто. В свиту Нобунаги входили, между прочим, тысяча триста пехотницев-«асигару», восемьсот из которых были вооружены длинными копьями, а пятьсот – аркебузами-«тэппо». Досан Сайто не смог сдержать своего восхищения. По горькой иронии судьбы, самый успешный изо всех будущих завоевательных походов Нобунаги Оды был поход 1567 года, направленный против внука Сайто, у которого Нобунага в результате отнял замок Гифу. Совершив целый ряд удачных военных походов против крупных феодалов и сломив мощь влиятельных буддийских монастырей (обладавших многочисленными боевыми отрядами воинов-монахов, наподобие духовно-рыцарских Орденов средневековой Европы, и активно участвовавшие в междоусобных войнах), Нобунага сумел подчинить своей власти центр Страны Восходящего Солнца со столицей Киото. В борьбе с буддийскими монастырями Ода пользовался активной поддержкой католических миссионеров из Ордена иезуитов, проводивших, по поручению папского престола и своего генерала (глава римско-католического клерикального Ордена иезуитов, или, по-латыни, Societas Jesu, то есть «Общества Иисуса», официально именовался и именуется, подобно главам других клерикальных Орденов по сей день «генералом», а неофициально – «черным папой») в описываемый период активную миссионерскую деятельность в Китае и Японии, а заодно снабжавших своего подопечного всем необходимым. Нобунага Ода был не только крещен по обряду римско-католической церкви и не только брал с собой в походы христианских католических священников, громогласно восклицая: «Амен!» («Амен!» – латинский вариант формулы «Аминь!», от древнееврейского: «Да будет так!»), благословляя его на бой с «неверными». Эпизод такого благословения Нобунаги отцами-иезуитами вошел в знаменитый художественный фильм Акиры Куросавы «Кагэмуся» («Тень воина»). Нобунага носил на поле боя западноевропейские рыцарские доспехи и шлем с забралом, присланные ему в дар самим папой римским через короля Португалии. Как церковный, так и светский владыка «латинян» надеялись, с помощью Нобунаги, христианизировать далекую Японию, столь желанную для западных европейцев еще со времен Марко Поло, и тем самым подчинить ее своей власти). Ради этого он были готовы вооружить своего подопечного не известными ранее в Стране Восходящего Солнца, знаниями (особенно в области математики, физики и астрономии), а главное – огнестрельным оружием. Впрочем, вскоре искусные и оказавшиеся уже в те давние времена чрезвычайно восприимчивыми ко всему новому японские мастера-оружейники, взяв за образец западноевропейские аркебузы, наладили производство собственного огнестрельного оружия (об этом будет еще подробнее рассказано далее).