— Вы же прекрасно понимаете, что я не из собственного любопытства это спрашиваю, — сказал я. — Мы же с вами профессионалы, можем перескочить вступительные этапы.

Толстяк запыхтел.

— Ну, хорошо. Мне почему-то кажется, что вы не обманете моего доверия. Этот юноша будет заниматься некоторыми поставками.

— Некоторыми поставками некоторых видов вооружения? — предположил я и попал в точку.

— Ну, раз вы и сами это знаете.

— И для кого? Я, как вы убедились, что-то действительно и сам знаю. Но мне важно понимать, насколько вы готовы вести дела откровенно.

Халед снова запыхтел. Глупо это с его стороны — ответ же очевиден. Достаточно следить за тем, что происходит в мире.

— Ладно, это мне тоже и без вас известно, — устало произнес я. — Для талибов и чеченцев. Ну, в первую очередь.

Карие маслины Халеда по-прежнему смотрели выжидающе.

— Но он же и что-то конкретное вам сказал.

Не возразил ливанец — снова я правильно предположил. Попробуем зайти с другой стороны, задать вопрос, ответить на который ему будет не трудно:

— Вы уже передали эту информацию дальше?

— Пока нет.

И поставил жирную точку. Глупый я! Ливанцы в Средиземноморье и по всему миру — люди дела. Так что говорить с ними надо соответственно. А Халед к тому же действительно профессионал, в своем понимании. Мне цену нужно назвать — вот чего он ждет.

— Хорошо, я задам другой вопрос. Кому вы собирались эти сведения сообщить? Нашим английским друзьям?

Толстяк опять засопел.

— Мы тоже готовы сделать вам предложение, — продолжил я. — Что-то вы можете по-прежнему передавать нашим британским коллегам, но самую интересную информацию мы хотели бы, чтобы вы приберегали для нас.

Халед отпил кофе и прищелкнул языком, как бы признавая солидность если не предложения, которое пока не было сформулировано, то по крайней мере стороны, которая собиралась его сделать. Такой восточный прием в ходе переговоров. Теперь, когда начался торг, он уже не спешил.

— Вы американец? — уточнил он.

Я отпил виски. Двойной «Джек Дэниэлс» без содовой и льда.

— Как видите. Как слышите.

— Почему бы вам не запрашивать сведения от самих англичан?

И он туда же! Как и Ашраф, он думает, что союзные спецслужбы делятся всеми секретами. Что, один я такой испорченный?

— До нас доходит далеко не все, — сказал я. — Люди боятся засветить свои источники, это нормально. У нас с этим даже еще строже.

Это я сказал, чтобы его успокоить. Раз он таким боязливым зайцем выступает перед Ашрафом.

— Но вы не возражаете, чтобы я давал что-то только… старым друзьям?

— Нет, если самое важное достанется нам.

— И в этом случае…

— И в этом случае вы будете получать на треть больше, чем платят вам они.

Я все понимаю. Как он может определить, какие сведения наиболее важные, это одному Аллаху известно. Халед будет продолжать давать информацию англичанам, французам, египтянам и теперь, возможно, Конторе. То, что связано с международным терроризмом, волнует всех. Но французов интересуют в первую очередь алжирские и марокканские террористы, египтян — египетские. Так что Халед сведения в какой-то мере сортирует, но часть их, вероятно, сливает всем. Надо ему помочь.

— Нас в первую очередь интересуют талибы, — сказал я. — В ближайшей перспективе мы ожидаем неприятностей именно из Афганистана. Ну и Чечня для нас тоже важна.

— Почему Чечня? — с подозрением спросил ливанец.

— По очевидной причине — это сейчас самая большая головная боль для русских. — Халед нахмурил брови еще больше. — Нет, мы не собираемся помогать сепаратистам, — поспешил рассеять его сомнения я. — Мы уже однажды помогали врагам русских, как раз в Афганистане, и вы знаете, чем это закончилось.

Халед кивнул:

— Бен Ладен.

Я кивнул в свою очередь.

— Нет, мы с русскими наладили обмен информацией. Они помогают нам с талибами, мы им подбрасываем кое-что по Чечне.

Лицо толстяка прояснилось — теперь он мог переходить к делу.

— Две с половиной тысячи фунтов в месяц кажется вам разумным вознаграждением? — так церемонно сформулировал он свой запрос.

Две с половиной тысячи, это сколько будет в пересчете? Минут пятнадцать — двадцать боя, в котором может погибнуть с десяток парней, чьи жены, дети, матери ждут их дома? Людей, у которых впереди было три четверти жизни? На чем-нибудь другом пусть государство экономит! Только таких, как Халед, надо вести на коротком поводке.

— Начнем с полутора тысяч в первый месяц и со второго дойдем до вашей суммы, если увидим, что это того стоит. Так будет справедливо?

— Я же еще расплачиваюсь с информаторами.

— Хорошо, начнем с двух тысяч. Согласны? — Ливанец кивнул. — Так что вам принес в клювике Рамдан?

— Мы что, уже начинаем?

— Разумеется. Время — деньги.

Халед снова засопел. Не уверен, что с ним расплатятся сразу после покупки, но решил рискнуть.

— Это как раз связано с Чечней. Они купили на Украине АК-47 с подствольными гранатометами. Еще советского производства, но новехонькие, в масле. Первая партия — триста штук. Товар будут поставлять морем через Грузию. Но продавец приедет за деньгами сюда, он требует оплату наличными.

— Кто продавец? Где будет происходить передача денег?

Халед замялся:

— Вы спалите Рамдана, если первое же его дело провалится.

— Не беспокойтесь, мы не станем вмешиваться в сделку. А мало ли что может случиться на бескрайних морских просторах.

Толстяк залез в бумажник и вынул оттуда клочок бумаги, испещренный арабской вязью.

— Человек называет себя генерал Матвеенко, Геннадий Матвеенко. Но прилетит ли он по своему паспорту или по чужому, неизвестно. А груз находится на воинских складах в… — Халед, сощурившись, согнулся над своей бумажкой, — в городе Балта. Да, Балта. Знаете такой?

Я знал, но отрицательно покачал головой.

— А когда будут сведения об отправке груза? Точная дата? Из какого порта? На каком судне?

— Об этом пока не было речи. Деньги же еще не переданы. Рамдан сообщит мне детали, когда сделка будет заключена.

— Он знает, кому вы эти сведения собираетесь передать?

— Нет. Ему все равно. Его интересует лишь, сколько заплатят.

— Если бы не появился я, вы кому хотели передать эту информацию? МИ-5?

Халед кивнул.

— Считайте, что товар уже продан, — продолжал я. — В эксклюзивном порядке.