– Про волю мы и сами думаем, бай Момчил, – отвечал Арсен. – Кто не хочет вернуться домой, на волю? Но не пришло еще время… А хозяин наш, Якуб, человек добрый, даром что турок… И Адике, его дочка, тоже хорошая девушка. Мы не можем причинить им зла. А если кто нападет, будем защищать. Не так ли, друзья?

– А как же! – воскликнул Спыхальский. – За пана Якуба жизни не пожалеем!

– Гм, похоже, что этот турок вам все-таки вроде родича, – удивился Момчил. – Ну да Бог с ним… Пошли обедать!

Арсену показалось, что старик с подозрением глянул на них, но значения этому не придал. Хотелось быстрее поесть и заснуть. Тяжелые бессонные ночи на море давали о себе знать.

Обед был вкусный. Ароматная чорба с бараниной всем понравилась. Пан Спыхальский, выпив кружку ракии, забыл шляхетский этикет и громко хлебал наваристый суп, как самый простой мужик. Арсену виноградная ракия показалась не такой крепкой, как запорожская горилка, но, не желая обидеть гостеприимного хозяина, он вовсю расхваливал и ракию, и чорбу, и солоноватую брынзу.

После обеда всех стало клонить ко сну. Златку Марийка повела в свою комнату, а мужчинам постелила на чердаке. Там лежало свежее сено, и изможденные беглецы мигом уснули.

Когда Арсен проснулся, стояла уже ночь. На чердаке было темно. И Яцько, и Спыхальский крепко спали.

Арсен повернулся на другой бок, подложил под голову кулак и снова закрыл глаз. Но на этот раз заснуть ему не удалось. Из сеней донесся приглушенный шепот. Говорил Момчил:

– Подожди, Драган, я закрою ляду на чердак, чтобы гости, чего доброго, не слезли. Пусть храпят себе до утра!..

Арсен затаил дыхание. В чем дело? Что там происходит внизу? Почему Момчил опасается их?

Тихо стукнула ляда. Скрипнул засов. В сенях снова послышались голоса, но теперь ничего нельзя было разобрать. Потом открылись наружные двери и наступила тишина.

«Эге, тут что-то неладно, – подумал Арсен. – Не затевает ли старик недоброе? Может, хочет выдать турецким властям? За пойманного невольника-беглеца платят хорошие деньги».

Он хотел разбудить товарищей, но передумал. Втроем в этой непроглядной темноте они поднимут такой шум, что Момчил и его сообщники сразу их услышат. Нет, лучше самому обо всем разузнать.

Еще днем он по казацкой привычке, ложась спать, осмотрел чердак и приметил, что в забитой досками торцевой части крыши есть небольшие дверцы, через которые, очевидно, Момчил забрасывал сено. Осторожно, ощупывая руками балки, добрался до стены. К счастью, дверцы были не заперты. Тихо открыл их, выглянул во двор.

Впереди, на фоне звездного темно-синего неба, чернели горы. Где-то сзади, по ту сторону хижины, шумело море. Звенигора прикрыл за собой дверцы и выглянул из-за ската крыши во двор. Там, склонившись головами друг к другу, стояло несколько темных фигур. В кругу белел чуб Момчила. В сторонке Марийка держала за поводья двух мулов.

Мужчины о чем-то говорили, однако Арсен не мог ничего расслышать: мешал шум моря. Момчил сказал:

– Пора!

Марийка дернула мулов за поводья и пошла впереди. За ней тронулись мужчины. С Момчилом их было четверо.

Арсен спустился с крыши и пошел следом.

Они повернули на тропинку, что вела к прибрежным песчаным дюнам. Дорога была незнакомая, и Арсен ускорил шаг, чтобы не потерять в темноте серые фигуры. Вдруг в стороне, между каменными глыбами, он заметил человека, который, как и он, крался за Момчилом и его товарищами.

Неизвестный не видел казака и, пригибаясь, тихо двигался следом за Момчилом и его спутниками.

У обрывистого каменистого берега Момчил остановился и что-то сказал Марийке. Девушка придержала мулов. Мужчины исчезли в черной низкой щели, вымытой в известняке дождевыми потоками. Через несколько минут они появились оттуда с тяжелыми узлами.

– Воевода будет очень доволен тобой, бай Момчил, – сказал один из спутников старика. – Эта помощь очень своевременна. Собака Сафар-бей готовит нападение на Чернаводу, и мы его встретим свинцовыми гостинцами…

– Здесь пять пудов свинца и столько же пороха, – ответил Момчил. – Через неделю, если будет хорошая погода, жду вдвое больше. Поэтому захвати, Драган, с собой четыре-пять мулов, да и денег не забудь – надо платить вперед.

– Я передам воеводе…

Они уложили на спины мулам тяжелую поклажу и двинулись назад.

Звенигора, прижавшись к скале, не пропустил ни слова. Он мало что понял из этой беседы. Однако убедился, что Момчил и его друзья ничего злого против них не затевают.

Теперь его еще больше встревожил незнакомец. Без сомнения, это враг. Другу нечего прятаться и подкрадываться.

Заметив, что болгары двинулись назад, неизвестный припал к земле, подождал, пока затих шум шагов, и поднялся на ноги. В этот миг его схватила за ворот твердая рука.

– О Аллах! – вскрикнул незнакомец.

– Ты кто? – спросил его Арсен. – Что здесь делаешь?

В ответ незнакомец выхватил кинжал. Но Арсен опередил и ударил ятаганом между лопаток. Тот дико завопил и, падая на землю, выпустил из рук оружие.

На крик прибежали болгары. В это время вышла луна, и Арсен увидел, что один из них был молодой сухощавый юноша, а другой – полный великан в белом кожушке без рукавов.

– Это ты, руснак? – удивился Момчил, узнав казака. – Что здесь произошло? Кого ты убил? Как ты очутился здесь?

Арсен поведал о своем приключении и, заканчивая рассказ, толкнул ногой труп незнакомца.

– А кого убил, не знаю.

Момчил перевернул неизвестного, заглянул ему в лицо.

– Ба, да это Василев, кехая[77] из Каменного брода. Помак. Плохой и злой человек!.. Он, наверное, следил за нами… Драган, – обратился старик к сухощавому юноше, – вам надо немедленно уходить отсюда! Как знать, нет ли здесь поблизости отряда стражников или янычар.

– А разве вам, бай Момчил, не угрожает опасность? – спросил в ответ Драган. – Я за вас беспокоюсь.

– Ты хочешь сказать – за Марийку, хитрец, – улыбнулся в седые усы Момчил. – Не бойся! Пока вас не поймают, нам бояться нечего. Спроважу эту собаку в море, никто и не узнает, куда он делся.

– Я наведаюсь к вам через несколько дней, бай Момчил, – произнес Драган. – После горы Орлиной Ганчо сам поведет мулов дальше. Там уже безопасно. А я возвращусь сюда.

– Как хочешь, – ответил Момчил и попросил великана: – Ганчо, помоги мне отнести мертвеца к берегу. Я привяжу к его шее камень и на лодке отвезу подальше в море.

Момчил начал было поднимать тело стражника, но Ганчо опередил его. Схватив в охапку, будто куль соломы, бегом помчался к берегу. Через несколько минут вернулся. Переводя дух, сказал густым басом: