– Где ты это подобрал?

– В уездном городе это висит на каждом столбе, – вчера еще не было, а сегодня уже на каждом столбе.

Минлян сообразил, что кто-то решил нагадить Ма Сяомэн. Вдруг, словно опомнившись, он бросил Сяо Вэя и, наплевав, что на кухне варился целый котел с лытками, на всех парах помчался домой. Забежав в дом, он увидел, что Ма Сяомэн уже повесилась. Минлян тотчас снял ее с балки и подставил руку к ее носу, она еще дышала; тогда он тотчас доставил ее в больницу. Проведя реанимацию, Ма Сяомэн откачали. Врач сказал, что все это благодаря Минляну, который вовремя подоспел домой и снял Ма Сяомэн с балки, опоздай он хотя бы на минуту, и Ма Сяомэн бы уже не спасли. Когда у Минляна повесилась мать, сам он шлялся по улицам и пил газировку, потому и потерял ее навсегда; на этот же раз Минлян прибежал вовремя и Ма Сяомэн удалось вернуть к жизни. Очнувшись, Ма Сяомэн сказала:

– Минлян, не надо было меня спасать, все, что там написано – правда.

– Не будем пока об этом, лучше скажи, ты знаешь кто это сделал?

– Знаю.

– Кто?

– Это Сянсю с улицы Сицзе, мы вместе занимались этим в Пекине. Несколько дней назад она приехала в Яньцзинь и попросила занять десять тысяч, я ей таких денег не дала, она разозлилась и вот таким образом решила мне отомстить.

Выйдя из больницы, Минлян направился на улицу Сицзе, чтобы разыскать Сянсю. В лицо он ее не знал, но зато он знал, как выглядят родители этой Сянсю. Придя к ним домой, Минлян выяснил, что Сянсю сегодня ни свет ни заря покинула Яньцзинь, уехав на заработки.

– Куда она уехала? – спросил Минлян.

– Не знаю, – ответила ее мать.

На стене в рамочке под стеклом Минлян заметил семейное фото, на котором впереди сидели родители Сянсю, а позади них стояли двадцатилетняя девушка и рядом с ней мальчик лет десяти; Минлян догадался, что эта девушка и есть Сянсю, а мальчик, скорее всего, был ее братом. Эта красотка с круглым личиком и большущими глазами смотрела прямо на него и улыбалась, на щеках ее играли ямочки. Как у такого на первый взгляд милейшего создания могло быть такое ядовитое нутро?

3

Минлян и сын гадателя Лао Дуна, Дун Гуаншэн, стали одноклассниками еще в начальной школе. Более того, с первого по четвертый класс они сидели за одной партой. После занятий Минлян частенько прямо с рюкзаком шел к Дун Гуаншэну. Его дом находился на улице Дунцзе в переулке Чжамэн. Помнится, увидав его в первый раз, Лао Дун спросил:

– А ты чей будешь?

– Моего папу зовут Чэнь Чжанцзе, – ответил Минлян, а Дун Гуаншэн тут же пояснил:

– Его папа в Ухане водит поезда.

– Впечатляет, – кивнул Лао Дун и снова обратился к Минляну, – когда твой папа выступал у нас в Яньцзине, я ходил послушать как он поет.

Сделав паузу, он добавил:

– Я старше твоего папы на несколько лет, так что тебе следует называть меня дядюшкой.

– Дядюшка, – с готовностью повторил Минлян.

– Погоди-ка, я угощу тебя кунжутным коржиком.

Маму Дун Гуаншэна звали Лао Куай, она была слепой на один глаз и при встрече с Минляном непременно засыпала его вопросами:

– Как там Гуаншэн ведет себя в школе? Не дерется ли?

– Не дерется, не дерется, – отвечал Минлян.

– А какие у него успехи в классе?

– Как всегда в первых рядах, как всегда в первых рядах, – отвечал Минлян.

Позже, когда Минлян уже стал работать в ресторанчике «Маршал Тяньпэн», туда зашел угоститься Лао Дун, Минлян подошел к нему и поприветствовал: «Дядюшка Дун».

– Минлян, – откликнулся тот, – тоже пришел полакомиться свиными лытками?

– Дядюшка, я здесь не для того, чтобы ими лакомиться, я их готовлю.

– Это как так? – удивился Лао Дун.

И тогда Минлян поведал ему свою историю о том, как Чэнь Чжанцзе перестал отправлять ему деньги на учебу и проживание, как ему пришлось бросить школу, как он покинул семью Ли Яньшэна и устроился подмастерьем в «Маршал Тяньпэн». Лао Дун, выслушав его, досадливо топнул ногой:

– Эх, опоздал.

– Как это понимать, дядюшка?

– Узнай я об этом прежде, чем ты бросил школу, то уж непременно бы вмешался. Пусть я слепой, но уж точно бы смог вырастить и выучить еще одного ребенка; но теперь, когда ты уже ушел от Ли Яньшэна и устроился сюда, исправлять это задним числом было бы как-то неловко, не так ли?

Минлян ничего не ответил, а Лао Дун вдруг спросил:

– Можешь назвать мне свою дату рождения из восьми знаков?

– Могу, – сказал Минлян и тут же сообщил ему свои восемь знаков. Лао Дун взялся за подсчеты. После долгих вычислений он вздохнул:

– Что тут скажешь, просто у тебя такая судьба.

Следом он добавил:

– Впрочем, судьба или нет, все это ерунда, не принимай всерьез, не принимай всерьез.

– Дядюшка, пускай ерунда, но за все это время, кроме вас, никто не проявил ко мне и капли внимания, никто со мной нормально и не поговорил.

Сделав паузу, он добавил:

– Понимаете, для меня это все равно что разговор по душам, пусть даже судьбой мне предназначено всю жизнь чистить свиные лытки, теперь я приму это совершенно спокойно.

От неожиданности Лао Дун оцепенел:

– Ну, Минлян, если ты способен всякую ерунду воспринять как разговор по душам, то в тебе непременно присутствует корень мудрости.

Как один миг пролетели десять с лишним лет, теперь Лао Дуну было уже за семьдесят. Его жена, Лао Куай, померла в позапрошлом году, дочь восемь лет назад вышла замуж, а Дун Гуаншэн, не поступив ни в университет ни в училище, все дни напролет проводил дома, помогая Лао Дуну в его гадательном деле; пока была жива его мать, они помогали Лао Дуну вместе, а после ее смерти в помощниках остался он один. При этом Минлян никак не мог взять в толк, почему будучи сыном Лао Дуна, который умел предсказывать судьбу и обращаться с просьбами к Высочайшему наставнику, Дун Гуаншэн так никуда и не поступил? Но потом он рассудил, что, возможно, все дело в восьми знаках его рождения и соответственно такова его судьба, точно так же как ему самому было предначертано пойти работать подмастерьем в «Маршал Тяньпэн».

После случившегося с Ма Сяомэн Минлян совершенно не мог сообразить, что же теперь ему делать; пока Ма Сяомэн лежала в больнице, он побрел на улицу Дунцзе, там зашел в переулок Чжамэн и оказался в доме Лао Дуна, в надежде, что тот произведет определенные подсчеты и расскажет, что именно уготовила ему судьба.