– Прекратите выглядеть так флегматично! – Александра говорила все более взволнованно, сжимая кулачки. Уже минут десять она пыталась доказать, что им нельзя разделяться. – Вы мне сами сказали, что если вернетесь в Пишпек без меня – Анастасия Егоровна вас съест с сапогами и саблей! А думаете, если я вернусь без вас – иначе будет? Думаете, она обо мне беспокоится, а о вас нет?! Думаете, я о вас не беспокоюсь?!

– Саша, ну хватит уже! – Убедившись, что стрелка манометра в зеленой зоне, Дронов закрутил вентиль баллона и отсоединил шланг. Сунув оружие в кобуру, выпрямился. Продолжил, надеясь, что говорит не слишком резко: – В отличие от нашего желтокожего друга, я не собираюсь героически жертвовать жизнью в обороне чужого добра. Запахнет жареным – организованно отступим все вместе. Но руководить отрядом из броневика я не смогу, а вести «роллс-ройс» кроме меня и Алима сумеешь только ты. Сама ведь обмолвилась, что вас в Третьем отделении учили управляться с машинами. Я надеюсь, под «машинами» имелись в виду не заводские точильные станки?

– Н-нет… – Стажерка отвела взгляд, ее плечи поникли. – Автомобилем я могу… Даже бронированным… У нас был учебный «Путиловец»… Только… Тогда мне придется самой…

Измотанного Дронова вдруг будто озарило. Он сразу обратил внимание на то, что девушка испугалась, услышав именно этот пункт плана, о ее возможном бегстве на машине, – да только причины испуга понял неверно. Ну конечно же она боялась не ран, смерти или плена – по крайней мере, не в первую очередь. Характер не тот. Конечно, она переживала за товарищей, но дело и не в этом. Не только в этом. Ведь есть еще кое-что, попавшее сейчас под угрозу.

– Саша, – как можно тверже и уверенней проговорил офицер, – я сказал, что одна ты не останешься, даже если к Чимкенту вырвется лишь броневик. С тобой поедет унтер Черневой. И он сделает все, чтобы потом вернуть тебя домой невредимой.

– Вы уже говорили. Но я не об этом…

– Понял. А теперь я хочу взять с тебя обещание. Если так и выйдет – ты не станешь пытаться добраться до Ташкента самостоятельно. И не будешь уговаривать Черневого тебе в этом помочь. Об этом я прошу.

– Я… – Саша вскинула голову, их взгляды вновь встретились.

– Ты ведь об этом подумала, верно? – Николай чуть смягчил тон. – Как тебе действовать, если останешься одна, и сможешь ли ты завершить миссию, порученную Анастасией Егоровной? Из-за этого так переживаешь?

– Я… – Маленькая стажерка вдруг нахмурилась и отступила на шаг. – Николай Петрович… Вы дурак!

– Ч… чего? – Вот теперь в растерянности был уже Дронов.

– Да, я об этом думала! – Девушка опять стиснула кулаки, вздернула подбородок. Ее большущие серые глаза гневно сверкнули. – И сейчас думаю! О работе нужно думать, ее нужно делать. А переживать нужно за людей! Если вы считаете, что расследование меня тревожит больше, чем ваша судьба, – вы дурак! Вы что, решили – я больше всего боюсь, что буду одна доделывать работу?!

– Э… Кхе-кхе… – Сбитый с панталыку капитан закашлялся, не зная, как ответить, – решил-то он и в самом деле примерно так, но… в несколько ином смысле. Как же объяснить?

– Обещание я вам даю, раз просите. А вы… – Саша не договорила – шмыгнув носом, крутанулась на каблуках (облачко пыли при этом взметнулось ей до колен) и зашагала к западному краю лагеря, где стоял трофейный «роллс-ройс».

– А я – дурак, – пробормотал Николай, потирая затылок. – Самый что ни есть. Вот те раз…

Уши офицера отчетливо горели – и фуражкой не прикроешь. Такого с ним давненько не случалось – последний раз краснеть доводилось еще в юности. Надо же так сглупить – и откуда он взял, будто понимает, что там творится на душе у Александры? Возомнил себя душеведом, доктор Фрейд из драгунской роты… И попал впросак на ровном месте.

– Надо меньше общаться с профессиональными разведчиками, которым обижаться по работе не положено. Теперь еще поди придумай, как извиняться… – бормотал он под нос, направляясь к своим бойцам. – Чтобы опять в больное место не стукнуть со всей дури… Сам-то хорош, изнервничался, храброго изображая, понес чушь…

Импровизированный вагенбург тем временем завершал последние приготовления. Деятельный китаец взялся за его укрепление основательно. Лошадей укладывали на землю и прикрывали толстыми стегаными войлочными попонами – чтобы хоть как-то защитить от стрел и пуль. Такими же попонами в три слоя завешивали цистерны с горючим, поливая их водой – на случай, если враг применит огненные стрелы.

Под руководством Алима возницы убрали часть телег внутрь ограды, сократив ее периметр, – чтобы малочисленному эскорту не пришлось распылять силы при круговой обороне. Лишние повозки – главным образом, высокие двухколесные арбы – разместили в шахматном порядке, как укрытия для стрелков второй линии. Телеги «переднего края» не только сцепили меж собой прочными веревками, но и дополнительно нагрузили камнями и землей – особенно те, которые в ходе подготовки опустели. А таких оказалось немало – Алим решил пустить в ход практически весь перевозимый арсенал.

Три пушки-«кытайчи» поместили в промежутки между повозками, чтобы они могли бить в сторону перевала прямой наводкой. Их массивные газовые баллоны упрятали за мешками с песком, сберегая от вражеских пуль. Развернули тяжелое пехотное вооружение – то самое, примеченное Николаем еще в первую встречу. Увы, русских пулеметов-«перепелок», более-менее современных, оказалось всего два, не считая принадлежащего казакам. На остальных экипажах под толстой тканью прятались всего-то навсего допотопные станковые стрелометы – оружие, примитивное даже для Срединной Империи и Халифата. По сути, это были просто установленные на низких бронзовых треногах увеличенные версии знаменитых чо-ко-ну – китайских магазинных арбалетов. Принцип работы сего чуда оружейной мысли соотечественники Алима открыли еще до нашей эры, пару тысяч лет назад – коробчатый магазин, примыкаемый к арбалету сверху, рычаг, за который нужно дергать, чтобы натянуть тетиву и подать стрелу в желоб… Вот и все отличия от арбалета обыкновенного. За века мало что изменилось – на место бамбука пришла сталь, заряды из магазина подавались пружиной, а не скатывались под собственным весом, тетиву стало легче натягивать благодаря хитрым приспособлениям из блоков и шестеренок. Однако в альтернативы пулемету стреломет все равно не годился.

Но интереснее всего было то, что происходило в центре стоянки. Там работал маленький переносной парогенератор, от которого солдаты торопливо тянули шланги к двум странным конструкциям, каждая из которых напоминала водруженный на пушечный лафет прямоугольный ящик. «Ящики» эти были установлены под углом – один узкий конец смотрел вверх, другой почти упирался в землю и был прикрыт стальной полусферой, к которой и присоединяли сейчас шланги. Ничего подобного Дронов в жизни не видывал, однако подходить к обслуге орудий с расспросами сейчас едва ли было уместно. Для себя он прозвал загадочные устройства «боевыми коробками».

– Ну что, бравы молодцы? Готовы постоять за хана хокандского и императора китайского? – весело поинтересовался офицер, подходя к своим бойцам и надеясь, что уши уже не пунцовеют.