У Миши от удушья потемнело в левом глазу. Но как только стало чуть светлее, он увидел, что машину отделяют две секунды от столкновения с бетонным ограждением. Он тут же бросил «Нексию» в другую сторону. Их всех мотало по салону, как в гигантском шейкере. Белковый коктейль из маньяков, качков, курящих с примесью Чехии. Беллиссимо!

Добей урода, добей.

Он выровнял автомобиль. Попробовал разлепить правый глаз, чтобы было хоть чуточку удобнее сражаться, но когда он поднимал веко, резкая боль пронзала лицо.

Миша повернулся и ударил Колю отверткой в глаз. Если уж и быть одноглазыми, то вдвоем. Несправедливо, если вспомнить о дырках на шеях. На этот раз он попал.

Колина рука упала на Мишину правую ногу. Дернулась. Миша почувствовал последний импульс жизни, пробежавший в теле. Он вытащил отвертку из головы пассажира и отбросил его руку со своей ноги.

Отлично, прямо в глазное яблочко!

Машину бросало то вправо, то влево. Но Миша был пристегнут, поэтому он удерживался в седле. Девушки же летали сзади от одной двери к другой, будто выбирали, с какой стороны асфальт помягче.

– Если вы, суки, не успокоитесь, мы все подохнем. Я направлю тачку в ограждение. Вы поняли меня? – заорал Миша. Его голос казался чужим. Он мог принадлежать какому-то дикарю из джунглей, но не ему. Такой грубый, такой мощный, такой ядовитый. Это уже был не Поганка. Это был Доминик Торетто. Одноглазый Доминик Торетто. «Форсаж-9», или какая там часть должна выйти?

– Вы поняли меня? Поняли?

Стрелка скорости перевалила за отметку сто двадцать. За окнами проносился размытый пейзаж, сглаживаемый темнотой. Фонари так быстро мелькали, будто кто-то включил стробоскоп.

– Зачем ты это сделал? – кричала Настя, подруга Коли, всхлипывая. – Ты урод, ты сядешь в тюрьму. Ты урод!

Сама ты уродина. И дружок твой с лицом как у больной овцы.

Мисс Чехия молчала и с ужасом пялилась на Мишу в зеркало заднего вида. Она держала руки у рта. Будто не пускала ложку с микстурой внутрь.

Эта, которая молчит, опаснее той, что орет. Понял? Она что-то задумала. Следи за ней.

«Понял».

Он снова следил за дорогой. Он взял край футболки, поднял ее к губам. Плюнул, а затем вытер глаз. Открыл его. Все еще режет, но уже терпимее. Черт с ним. Заживет. Главное, что он на месте.

Миша посмотрел в зеркало. Сначала на напуганных девок, потом на свой глаз. Красный. Как будто наполовину обкурился. И немного припухло веко. Может, туда забрался червяк? Он где-то читал, что такое не просто возможно, но даже и было с кем-то.

Тебе бы надо их посильнее запугать. Они недостаточно напуганы.

Миша поднял кровавую отвертку и показал девушкам.

– Я воткну эту хрень вам в бошки, если вы будете орать и стонать. Если будете что-нибудь говорить. А если попытаетесь меня придушить или еще что-нибудь сделать, то я сделаю вот что…

Он крутанул руль вправо и за секунду до столкновения с бетоном вырулил обратно. Он снова задел боком ограждение, и послышался скребущий гул. Девочки взвизгнули и прижались к друг другу. Они были не пристегнуты.

– Вам ясно?

– Да, урод, нам ясно, – сказал мисс Чехия.

– Но зачем? Мать твою, зачем? – ревела вторая.

– Потому что, – сказал Миша, – потому что…

Ничего не объясняй. Ничего. Им не надо ничего знать. Им осталось жить двадцать минут от силы. Так что заткни свое хлебало и скажи спасибо, что это парень не сел сзади.

«Спасибо».

Да не мне, дурак. Ему.

Миша повернулся к парню.

– Спасибо, – сказал он и засмеялся.

Кровь стекала по ветровому стеклу. Повезло, что водительская половина была меньше забрызгана, а то пришлось бы ехать вслепую. Такое уже было с ним однажды, когда на «Нексии» сломались оба дворника, и ему пришлось везти мамашу, уже почти мертвую, в больницу. Он вертел головой, пытаясь разглядеть дорогу между капель дождя, которые он никак не мог смахнуть со стекла. Проезжающие мимо машины сигналили, потому что «Нексия» плелась со скоростью пятнадцать километров в час. Миша мысленно слал всех недовольных в жопу. Мамка стонала на пассажирском сиденье, и кляла всех и каждого, и обвиняла мир в том, что ей больно. Она орала – почему так долго и почему так медленно? Но Миша не отвечал. Он злился и боялся открыть рот, потому что думал, что уже не сможет его закрыть. А еще он боялся, что мамка сдохнет прямо по пути в больницу, и пока он будет орать на нее, ее мерзкая душа перескочит в его тело через рот.

Но она и так перескочила, не правда ли?

Следующие несколько километров пути показались Мише самыми длинными в его жизни. Кто-то сломал математику и метрическую систему. Казалось, в одном километре уместились миллионы метров, а в метры закрались беженцы-сантиметры – по миллиарду в каждый. Дорога стала бесконечной, растянулась, как жвачка на солнце. Правда, солнца не было. Но Миша знал, что скоро оно взойдет. В это время летом светает рано. Поэтому надо торопиться.

Но он и так торопился. Он летел с такой скоростью, с какой раньше никогда не решался ездить на этом автомобиле, руководствуясь здравым смыслом, поскольку машина разваливалась на ходу. Что-то очень громко стучало под капотом. Миша подозревал, что крышка капота ходит ходуном, но не был уверен из-за следов крови, которые немного мешали обзору. В салоне воняло. Не только медью, но и чем-то паленым.

Настя стонала в объятиях подруги, а мисс Чехия смотрела на Мишу огромными глазами. Мише казалось, что она не моргает вообще. Может, она окаменела? Может, умерла? Вот было бы хорошо.

Тут у Миши завибрировал сотовый. Он лежал в кармане.

«Черт, это наверняка оператор такси. Хочет спросить, куда я пропал».

Не отвечай.

«Я не собираюсь, эти бабы сзади наверняка заорут что-нибудь типа „спасите“ или „помогите“. Позвоню, когда освобожусь. Все равно я сказал им, что моя машина сломалась. Сказал ведь? Так что все хорошо».

Но он подозревал, что не все хорошо. Ведь если бы все было хорошо, оператор не звонил бы ему.

Телефон дрожал в кармане, и при каждом новом звонке Миша все больше и больше сомневался в том, что все хорошо.

Наконец телефон замер. Умер, как этот парень на соседнем сиденье.

Миша посмотрел на Колю. Наконец тот отпустил рану.

«Потому что она зажила. Ха-ха».

Кровь залила весь салон.

Можешь и следующий заказ принять. Представляешь, как это будет выглядеть? Скажешь им надеть сапоги, а то в салоне утонуть можно, или лучше пусть прихватят с собой лодку.

Миша увидел поворот на проселочную дорогу. Наконец-то. Он немного притормозил и повернул. Указатель сообщил, что через пять километров они наткнутся на поселок Пылаево. Наверняка в этой глуши будет укромное место, под деревьями, в кустах, подальше от дороги, подальше от лишних глаз.