породы патриотов, которые сделали это занятие доходным ремеслом и торговали патриотизмом на каждом углу.

Но почему-то главное мое внимание привлек другой человек. В то время, как все громко кричали и смеялись, словно в сумасшедшем доме, перебивая друг друга, он молчал, зато шел уверенной походной хозяина этого мира. Это был еще совсем не старый мужчина, вряд ли ему перевалило за сорок, статный, одетый в очень дорогой костюм. На его пальце блестел большой перстень.

— Вас заинтересовал тот молчаливый джентльмен, — негромко проговорила Ирина.

— Да.

— Это некоронованный финансовый король края, неофициальный владелец, как вы сказали этого рая, где мы сейчас пребываем. Зовут его Владлен Шафранник.

— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня.

— Я вижу вам знакома эта очень важная персона.

— Говорят, темная личность. Никто точно не знает, как он сколотил свои миллионы.

— Я знаю, но вряд ли это имеет большое значение. Никаких доказательств для возбуждения дела все равно нет. И не будет.

— И все же каким образом он сколотит состояние?

Но снова Орестова не захотела или не успела ответить на второй интересный вопрос. К нам приблизилась веселая кампания под предводительством моего клиента.

— Господа! — вдруг закричал Перегудов и схватил с подноса официанта бокал вина так резко, что официант едва удержал все остальное. — Сейчас я вам представлю крайне важного для всех нас человека, это мой замечательный консультант Скугорев Станислав Всеволодович. Тот человек, что денно и нощно кует мою победу. Гип гип ура!

Все подхватили восклицание. Было очевидно, что вся кампания изрядно пьяна. Только Шафранник вместо того, чтобы влить свой голос в общий рык, одарил меня внимательным взглядом.

Перегудов подошел ко мне и по-хозяйски положил руку на мое плечо.

— Господа! Учтите одну важную вещь, мы ним имеем разные политические взгляды. Но это не мешает нам дружно делать одно дело. О чем это говорит? О том, что единение всего нашего народа на патриотических лозунгах возможно. Да здравствует наша дорогая, святая Русь! Я пью за ее процветание.

Все снова, кроме Шафранника, подхватили возглас, размножив его другими голосами. С подноса официанта в одно мгновение был сметены все бокалы.

Я не заметил, как исчезла Орестова. Все происходящее вызывало во мне досаду. Эти напившиеся мужики, со сместившимися на бок галстуками и пьяными голосами были мне противны. Как печально, что от них зависит судьба несколько миллионов жителей края. Да что там край, ведь все они мечтают пробиться на самый вверх государственной пирамиды. А Перегудов метит аж в президенты. И вовсе нельзя исключить, что однажды им станет. И не такие казусы в истории случались. Вот уж странная или скорей неразборчивая дама, которая позволяет овладевать собой даже самым отъявленным негодяям и проходимцам.

Отметившаяся возле меня кампания двинулась дальше. Кажется, Орестова права, они действительно собрались решать важный вопрос о будущем хозяине края. А то, что они пребывают в нетрезвом виде, ничуть им не помешает, скорей даже облегчит решение вопроса. А миллионы людей и понятия не имеют, что сейчас в пьяном угаре решается их судьба.

Внезапно я заметил, что Шафранник не пошел вместе со всеми, а продолжает находиться возле меня.

— Могу ли я с вами поговорить, Станислав Всеволодович? — произнес он совершенно трезвым голосом.

— Разумеется, Владлен Арнольдович.

На его лице появилась и исчезла мимолетная улыбка.

— Я вижу, вы знаете меня? Впрочем, с вашей бывшей профессией — это естественно.

Я не стал говорить, что когда работал в конторе, то ни разу не слышал его фамилию. Зачем бросать щепотку соли на его самолюбие. Все мы имеем преувеличенное значение о своей персоне.

— Пойдемте в дом, там нам никто не помешает нашему разговору.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

Внутри дом был красиво отделан, в основном деревом, насколько я разбирался, очень ценными породами. Мы прошли в небольшую комнату, напоминающую кабинет. Здесь стояли пара книжных шкафов с книгами, у окна примостился большой стол.

— Это одно из моих рабочих мест, — пояснил Шафранник. — Я его люблю и часто здесь занимаюсь. Как вам тут?

— Очень неплохо. Я бы не отказался от такой резиденции.

Я не лукавил, кабинет мне действительно понравился.

— Садитесь. Хотите сигару. Настоящую, кубинскую. Прямо с острова без всяких посредников. А потому подделки исключены.

Сигару, тем более настоящую, кубинскую я никогда не пробовал. Поэтому решил, что нет смысла отказываться. Считают же некоторые люди, что жизнь прожита бессмысленно, если в ней человек не испытал все, что возможно. А если лучше и все, что нельзя.

Я взял сигару, а Шафранник любезно поднес к ее кончику зажигалку. Я с любопытством наблюдал за ним, трудно было поверить, что этот человек тесно связан с уголовным миром, благодаря чему и сколотил свое огромное состояние. Передо мной сидел интеллигентный, с хорошими манерами господин, одетый не хуже любого английского лорда. Все перемешалось в этом мире, безвозвратно миновали те времена, когда, чтобы отличить уголовника от джентльмена, было достаточно бросить на них один взгляд. Теперь же для того, чтобы определить: кто есть кто, подчас требуется провести самое настоящее расследование с привлечением квалифицированных экспертов. Да и то, нет гарантии, что будет получен результат.

— Как вам тут у нас? — спросил он, попыхивая сигарой.

— В целом неплохо. Гостиница хорошая, кормят вкусно. Чего еще надо?

— А почему бы вам не съездить к морю и не покупаться. Это же совсем недалеко. Я вчера провел там полдня, вода, словно нагретая на кипятильнике. До чего замечательно.

— Вы правы, — вздохнул я, — на море очень хочется. Но никак пока не выберемся. Слишком бурные события тут происходят.

Шафранник пренебрежительно махнул рукой.

— Вы об этом погроме. У нас это случается регулярно. Мы все же народ южный, горячий. Страсти закипают быстро. Я и сам такой. Иногда просто физически чувствуешь, как начинает пульсировать кровь, словно лава. И невольно думаешь, какие народы были среди твоих предков. Такая гремучая смесь может возникнуть только благодаря сплошному перемешиванию. Так что не принимайте все это близко к сердцу. Хотите, я для вас всех арендую вертолет, он доставит вас на пляж за какой-нибудь час.

— За предложение, спасибо, обещаю, что его обдумаю. Что касается горячей крови, то я понимаю, как сложно ее обуздать. Поэтому и надо тут быть особенно осторожным. Можно ли забыть, что во время этого погрома погиб один человек.

У меня возникло ощущение, что мои последние реплики не слишком пришлись моему собеседнику по душе.

— Да, конечно, это прискорбно. Но такие вещи случается. Тем более, для недовольства населения есть основания. Приезжие,