Страшные удары сыпались на Жульку, ослабляя её атаку. Она уже теряла силы, когда подоспевший Славик дал драгоценную секундочку передышки, решившую исход поединка.

Как выяснилось позже, итог боя оказался более чем печальным. Одного из грабителей — щуплого и вертлявого — добравшаяся до горла Жулька загрызла насмерть, другого — омбала — сильно покалечила. Он, едва Богу душу не отдав, надолго прописался в реанимации.

Приехавшая по вызову Володи «Скорая помощь» нашла мальчика невредимым, хотя и в глубоком беспамятстве. Выводить из обморока не стала — зачем очнувшемуся ребёнку снова наблюдать жуткую картину места недавнего сражения? Доктор сделал назначения, велел родителям показать подростка психотерапевту, и занялся более тяжелыми пострадавшими.

Когда врачи увезли бандитов, стараниями Тамары Ивановны была вызвана и бригада ветеринарной «неотложки». Виды видавшие врачи были уверены, что если собака и жива, то протянет час-два, не больше. Однако Володя настоял, чтобы Жульку всё же доставили в стационар для животных, обещав, коли та выживет, оплатить её лечение. Там хотя и подтвердилось, что у собаки действительно очень серьёзные раны, специалисты клиники всё же взялись за её спасение.

А Славик, трудно отходивший от шока, ещё долго продолжал своё тяжкое общение с полицией. Его, а также маму, отца, тётю Тому снова и снова нудно спрашивали и переспрашивали, как всё было, просили показать и швабру, и где лежал нож, которым мальчик ударил налётчика, и многое другое, что далёкому от сыска человеку кажется пустой безделицей. Следователь наведался в школу к Славику и даже побывал у тренеров, проводивших дрессуру собаки, выспросив обо всех тонкостях подготовки Жульки.

Наконец, стражи правопорядка, кажется, уверились, что не Славик с собачищей-людоедкой напали на мирных граждан, пусть и с тюремным прошлым, а те неудачно зашли в гости, — и оставили семью в покое до времени выздоровления выжившего бандита и суда над ним.

Отец с матерью, изрядно перетрухнувшие из-за мальчишки, случившегося в доме убийства, и едва не уплывших денег (которые на самом деле были в детской и до которых воры не добрались), не стали чересчур допытываться у сына, каким таким макаром в Славиковой комнате оказалась Жулька. Наоборот, они то и дело жали Тамаре Ивановне руку в благодарность за то, что собака спасла их ребёнку жизнь. При этом папа Володя время от времени бормотал себе под нос:

— Как знал, ну как знал!..

Имел он в виду, конечно, организованный им спецкурс для Жульки. Вот и спорь тут, что случайностей не бывает!

Пока семейство приходило в себя, Тамара Ивановна готовилась задать Славику несколько строгих вопросов. Украдкой взглядывая на её насупленные брови, мальчик безошибочно догадывался, о чем она собирается расспросить. И как он ни оттягивал момента объяснения, время это всё же пришло. Пригласив вечерком к себе своего компаньона, тётя Тома сверля его взглядом, вкрадчиво начала:

— Ты, Славик, теперь у нас вроде герой, двух здоровых дядек одолел. Все тобой гордятся, прохода не дают — расскажи да расскажи, как с преступниками сражался. А Жульке каково? Выживет собака, нет? А ведь могло обойтись и по-другому. Люди, пускай и дрянные, не пострадали бы, ты бы сейчас от пережитого страха не трясся, да и собака жива-здорова бегала бы себе по лесу. Могло, если бы ты родительский запрет выполнял и от меня гостеваний Жулькиных не таил. Понимаешь теперь, чем иногда оборачивается непослушание?

Славик понимал и искренне горевал о судьбе Жульки. Он в слезах бросился тёте Томе на шею и обещал — как все дети в его возрасте — больше таким балбесом не быть.

Старушке стало жаль маленького автора больших проказ, она обняла его, вытерла слезы и сказала, что верит в твёрдость данного слова. После чего тётя Тома и оправляющийся от потрясения Славик принялись обсуждать еще один, тоже очень важный для обоих вопрос. Их занимало, почему Жулька молчала за дверью и, не получив команды к атаке, сама ринулась на людей, пусть и чужих. Славик считал, что это какой-то огрех в воспитании, который, когда Жулька выздоровеет, нужно постараться исправить. А Тамара Ивановна молча качала головой в такт своим мыслям.

— А вдруг это ТО САМОЕ — думала она. — Вдруг в щенке, подобранном на помойке, проявилась-таки звериная наследственная сущность её родителей? Баскервиль-не баскервиль, а бросилась же Жулькина мать на человека, который потом её застрелил. Значит, случается, что собаки становятся опасными врагами? Даже на её, тётитоминой личной памяти это уже второй случай. И как поведёт себя Жулька в следующий раз?

Не найдя ответа на свои немаловажные вопросы, Тамара Ивановна решила обратиться ко мнению специалистов, и, не откладывая задуманное в долгие ящик, отправилась к тем самым кинологам, которые тренировали Жульку. Судьба собаки теперь зависела от их заключения в большей степени, чем от успехов докторов.

На следующий после нашествия грабителей день Славику позволено было не ходить в школу, которая, само собой, гудела от сногсшибательной новости. Пользуясь законным отгулом, он созвонился с Тамарой Ивановной и потребовал сходить в ветеринарную клинику проведать Жульку. Тётя Тома и сама собиралась взять Славика с собой, но не знала состояния мальчика, а потому обрадовалась предложенной компании.

— Только ты, Слав, маме с папой про наш поход всё же скажи — попросила она.

Славик сказал, и на удивление папа, проникшись уважением «к такому псу», тоже захотел наведаться в ветеринарку.

Как ни желанен был для Тамары Ивановны и Славика этот визит, они подходили к клинике с замиранием сердца, готовя себя к самому худшему. У обоих в памяти стоял вид распростертой Жульки с потухшим взглядом.

Однако едва они переступили порог собачьего лазарета, в дальнем отсеке хирургического отделения послышалось знакомое поскуливание, правда, очень слабое, и навстречу им, вся в бинтах, самостоятельно выползла любимая Жулька!

Пострадала она неимоверно. Хирурги восемь часов кряду зашивали страшную рану на горле и задетую трахею. Повреждённый ножевыми ударами позвоночник сделал неподвижными задние лапы. Собака потеряла один глаз, но, несмотря на это, в восторге зыркала из белых недр повязки оставшимся огромным бархатным зрачком.

Тамара Ивановна со Славиком зарыдали в голос, осторожно тиская свою покалеченную героиню, которая, если удавалось дотянуться, слизывала ручьи слез с любимых щёк. Даже Володя зашмыгал в платок.

Вокруг хозяев Жульки сразу собрался персонал клиники, жаждущий подтверждения слухов о необыкновенном поступке их пациентки. Узнав, что собака на самом деле спасла жизнь ребёнку и загрызла отъявленных преступников (не говоря уже о сохранённых деньгах, о которых Володя предпочёл не распространяться), доктора отказались брать плату за операцию к вящей радости тёти Томы. Клиника гудела, даже посетители, просто приехавшие на прием к врачам со своими четвероногими воспитанниками, старались проникнуть в хирургию, чтобы сфотографироваться с замечательной пациенткой.

Когда, наконец, фотосессия завершилась и пора было заканчивать посещение, Жулькин доктор попросил её хозяев задержаться на два слова. Он начал говорить о том, чего, увидев Жульку, подспудно страшилась Тамара Ивановна. Ветеринар сказал, что предстоит серьёзное лечение. После того, как собака отойдет от нынешнего хирургического вмешаптельства, потребуется ещё одна, а, быть может, и не одна операция — если, конечно, хозяева пожелают, чтобы их героиня стала ходячей. Это долгие месяцы, в течение которых нужны будут и уход, и питание, и постоянные консультации ветеринаров. В общем, предстоят не только большие, но и дорогостоящие хлопоты. А потому ветврач, потупившись, предложил то, что всегда обязан предлагать хозяевам своих пациентов в подобных случаях: подумать, готовы ли те к такой обузе? Или, быть может, лучше сразу радикально и дёшево решить проблему?