Надеюсь, что бы они ни делали, они сейчас вместе. Заяц меня пугает. Я знаю, откуда он родом. Есть разница между тем, чтобы вырасти в криминальном мире и пробивать себе путь в нем. Для Мясника этот путь – все либо ничего. Компромиссов не существует.

Так что я рада, что мои братья не одни. Но меня раздражает, что я снова вне игры. Этим утром я потребовала, чтобы Кэл взял меня с собой, но он отказался раньше, чем я успела закончить фразу.

– Нет, Аида. Мы понятия не имеем, где сейчас Мясник или как далеко простираются его планы. В любой момент можно угодить в ловушку.

– Тогда почему ты едешь? Отправь кого-то вместо себя. Например, Джека, – с надеждой предложила я.

– Это не работа для шестерки. Заяц не занимается ерундой. Он не просто стрелял вчера ночью, он ранил двух копов. Мы не знаем, как далеко он готов зайти.

– Я знаю людей, которые знают его людей. Я могу помочь, – настаивала я.

Кэллам достаточно больно сжал мои руки. Его голубые глаза, не мигая, впились прямо в меня.

– Держись подальше от этого, Аида. Иначе, богом клянусь, я запру тебя в этом шкафу на месяц, прежде чем разрешу разгуливать по Маленькой Украине, расспрашивая барменов и стриптизерш.

Если кто-то мне что-то запрещает, мне лишь в сотню раз сильнее хочется это сделать.

Кэллам увидел пламя протеста в моих глазах и вздохнул, слегка ослабляя хватку.

– Обещаю, что как только что-то узнаю, сообщу тебе.

– Или напишешь, – потребовала я.

Кэллам кивнул.

– Обещаю, – сказал он.

Так что я отпустила его и даже не ринулась сломя голову в Маленькую Украину, забив на учебу. Тем более, если бы мне нужна была информация о Мяснике, я бы отправилась не туда. У меня есть источник понадежнее.

Но пока я сижу тут на компаративной литературе, совершенно игнорируя анализ феминизма в романах Остин. Вместо этого я размышляю над тем, что имел в виду Неро, когда написал: «Мы нашли стрелка. Есть зацепка на старого ублюдка».

Я ответила ему, но брат больше ничего не писал.

Пара заканчивается внезапно – во всяком случае для меня, ведь я пялилась в окно, совершенно потеряв нить рассуждений.

Хватаю в охапку книги, не заботясь о том, чтобы убрать их в сумку, и направляюсь к выходу, спеша через кампус в направлении западной стоянки, где мне предстоит встретиться с Нессой и нашим мерзким шофером.

Я почти на месте, когда слышу, как мужской голос произносит:

– Вам помочь нести все эти книги, милая дама?

На секунду мне кажется, что это Кэллам. Даже не знаю почему – он не кажется способным на такую безвкусицу, достойную разве что беспомощного ковбоя. Когда я оборачиваюсь, то вместо супруга вижу загорелое улыбающееся лицо Оливера. Он весь в синяках – стычка с Кэлламом не прошла бесследно. Темная линия по центру губы отмечает место, где та рассеклась.

– Ой, – раздраженно говорю я, – это ты.

– Не совсем то теплое приветствие, на которое я рассчитывал, – отвечает Касл, шагая рядом.

– Что ты здесь делаешь? – решительно спрашиваю я. Оливер давно уже выпустился, у него нет причин тут ошиваться.

– Пришел поговорить с тобой.

Я натыкаюсь на камень, притаившийся в траве, и подворачиваю лодыжку.

– Ай! Черт! – спотыкаясь, шиплю я от боли.

– Осторожно, – говорит Оливер, подхватывая меня под локоть.

– Все в порядке, – отвечаю я, пытаясь убрать руку. Но теперь я немного прихрамываю. Вряд ли это растяжение, просто одна из тех болезненных штук, когда надо немного переждать, прежде чем снова вставать на ноги.

– Пойдем, – говорит Касл. – Давай ненадолго присядем.

Он уводит меня прочь от парковки к подземному переходу, в начале которого стоит каменная скамья, частично скрытая под навесом.

Оливер – крупный мужчина, значительно превосходящий меня по габаритам, так что шансов вырваться безболезненно у меня нет. Я сажусь на скамью, Касл устраивается рядом и прижимается, пользуясь небольшой площадью сиденья. Я чувствую знакомый запах его одеколона – приятный, но слегка приторный.

– Я не могу долго оставаться, – предупреждаю я. – Меня должны забрать.

Я снимаю кед и массирую лодыжку, стараясь ее размять.

– Подождут, – говорит Олли.

Он берет мою ногу в носке и кладет к себе на колени, разминая и массируя мою щиколотку. Это приятно, но я не хочу, чтобы Оливер понял что-то не так. Поэтому через минуту я говорю: «Было хорошо, спасибо», – и убираю ногу.

Оливер с упреком смотрит на меня своими большими карими глазами.

– Аида, твой поступок ранил меня в самое сердце. Можешь представить, каково мне было видеть твое фото в чертовом свадебном платье во всех гребаных соцсетях? Стоящей рядом с ним?

Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие.

– Мне жаль, Оливер. Все случилось слишком внезапно. Я и сама была чертовски ошарашена.

Не знаю, как объяснить ему, не выдавая лишнего. Все, что я могу, запинаясь, сказать, это:

– Я не хотела тебя ранить.

– Но ты ранила меня. И продолжаешь до сих пор. Ты убиваешь меня каждый день.

Я издаю вздох, одновременно виноватый и раздраженный. Оливер умеет быть слегка… драматичным.

– Я даже не знал, что вы встречаетесь! – кричит он.

Я прижимаю костяшки пальцев ко лбу. Моя лодыжка пульсирует. Надо сказать, тут довольно прохладно, вдали от солнечного света и рядом с холодным цементным туннелем.

Мне жаль, что я так рассталась с Оливером, правда. Это было суперстранно. На самом деле он не сделал ничего такого. Возил меня в путешествия, задаривал подарками, рассказывал, как отчаянно сходит по мне с ума.

Все началось с обычной интрижки. Я не ожидала, что мистер Загородный клуб и владелец сверхкапиталистического трастового фонда будет так агрессивно искать моего внимания. Думала, папенькин сынок просто хочет секса с плохой девчонкой, устав от всех этих Мэдисон и Харпер, отказывающихся смотреть в глаза во время минета.

Мы случайно пересеклись на одной вечеринке позапрошлым летом, где напились и целовались в лодочном сарае. Потом он попытался засунуть руку мне в плавки, и я столкнула его в озеро.

Пару недель спустя мы снова встретились на вечеринке в Уикер-парке. Оливер попытался наехать на меня из-за озера, а я ответила, что ему повезло, что мы плавали, а не лазали по горам.

На следующий день он прислал в дом моего отца букет из трехсот пурпурных роз.

С тех пор так все и было. Касл продолжал преследовать меня, не скупясь на широкие экстравагантные жесты, и некоторое время я с этим мирилась. Ужины, танцы, поездки на выходные.