Я иду на эту невероятную жертву ради блага всех ведьм на земле!

Сэнди внимательно смотрит на меня, а потом закатывает глаза и глубоко вздыхает.

– Ладно. Ты права. Это всё слишком рискованно. – Она переминается с ноги на ногу. – А ещё моя мама была в ярости.

– Моей это тоже не понравится.

Сэнди молча кивает.

– Значит, мы договорились?

– Да. Договорились.

Она неуверенно закусывает губу.

– Я хочу поговорить о том мужчине на викторине. – Всё моё тело напрягается. – Понимаешь…

– Как давно ты знаешь, что твой учитель колдун? – спрашивает она холодно.

Я удивлённо моргаю:

– Чего?

– Я всё слышала, Морган, так что не пытайся это отрицать. Он сказал, что должен многому тебя научить. Когда ты узнала, что он колдун?

– О… Я… Совсем недавно! Да, как раз накануне викторины, – придумываю я на ходу. – Это был шок! Я была ужасно удивлена!

Она кривится:

– И что будешь делать? Нельзя оставаться в школе, где работает колдун. Не верится, что тебе не противно с ним говорить.

– Вообще-то, он не работает в школе. Он… Э… Он репетитор! Репетитор для викторины. И мы его уволили! Так что больше я его не увижу.

Она выглядит довольной моим ответом.

– Тогда ясно. Хотя я не сомневаюсь, что в «Риддл Хаус» работают такие идиоты, что могут и колдуна взять учителем.

– Сэнди, я хотела узнать… – осторожно начинаю я главную часть разговора. – Понимаю, что прошу слишком много, но мы можем сохранить это в секрете? Мне так стыдно, что я занималась с колдуном и не поняла этого. Я надеялась… что мы можем просто забыть об этом. Если ты уже сказала маме, то, пожалуйста, попроси её больше никому об этом не рассказывать.

Она не торопится с ответом, явно наслаждаясь моментом.

– Я никому не скажу, – наконец говорит она с таким видом, будто она королева, дарующая милость своему вассалу. – И я пока не говорила маме.

– Правда? – не верю я своим ушам, я ожидала, что её будет куда сложнее уговорить. – Обещаешь никому не говорить?

Она кивает и вдруг смущённо опускает глаза.

– Знаешь, в прошлом году я ездила в театральный лагерь и до самого конца лета понятия не имела, что там есть колдунья. Мы даже вместе ходили на занятия по импровизации. Когда я узнала, мне было так плохо! Так что дело в том, что я прекрасно тебя понимаю. Я никому не скажу, если ты не скажешь.

– Ясно. Отлично! Я не скажу. Обещаю.

– Когда я всё узнала, то превратила её в кактус, – говорит она с улыбкой. – Вот это была умора! Кактус в футболке и шортах это очень смешно.

– Звучит и правда забавно.

– Колдуны хуже всех.

– Мхм, – отвечаю я, и по её лицу вижу, что она приняла это за безоговорочное «да».

– Вы только поглядите, – говорит Каспер, сидящий у ног своей хозяйки в образе рыжего дворового кота. – Наконец-то они хоть в чём-то пришли к согласию.

– Не думаю, что это делает нас друзьями, – шипит в ответ Мерлин, он принял форму чёрного кота. – Наши ведьмы по-прежнему враги.

– Разумеется, – пожимает плечами Каспер. – Если они подружатся, будет не так весело.

Мы с Сэнди обмениваемся неловкими улыбками.

– Ну, увидимся тогда в финальном туре викторины, – говорит она со злобной ухмылкой. – Приготовься, что твою команду унизят в прямом эфире. Поработай над лицом проигравшего.

– Да? А я надеюсь, ты поработаешь над… глупым лицом, – пытаюсь ответить я ей в тон.

Она качает головой, дивясь моему идиотскому высказыванию.

– До встречи в финале.

По совершенно непонятной причине я отдаю ей честь, как будто мы на военной службе, разворачиваюсь и ухожу. Мерлин превращается в тарантула и забирается ко мне на плечо. Я слышу, как за спиной закрывается дверь, и вздыхаю с облегчением.

– Ну? – спрашивает Оуэн, как только мы подходим. – Она приняла извинения?

– Приняла.

– А что насчёт Маверика?

– Всё хорошо. Сэнди никому не скажет. Она решила, что он просто репетитор, которого уже уволили, так что никаких проблем.

– Хорошо, что хорошо кончается, – радостно говорит он, пока мы ждём автобус. – Итак, вы с Сэнди теперь подруги?

– Ну уж нет! – отвечаю я, морща нос. – Но я уважаю в ней достойного соперника.

Оуэн тяжело вздыхает.

– Ты с каждым днём всё больше похожа на Мерлина.

– Ей до меня далеко, – высокомерно фыркает мой фамильяр. – Итак, какой дальнейший план?

– Идём домой и начинаем готовиться к финалу, – твёрдо произношу я. – Оуэн, ты сейчас занят?

– Нет. А что?

– Не хочешь собрать учебную группу? – спрашиваю я с улыбкой. – Если мне нельзя пользоваться магией, придётся заниматься по старинке.

В следующий раз мы с Мавериком встречаемся только спустя несколько недель, за пару дней до финального тура викторины. Он дважды отменял наши встречи, потому что работал над новым зельем, которое даёт возможность читать мысли других, и, судя по всему, сильно в этом продвинулся. Он несколько лет трудился над этим рецептом, поэтому не хотел рисковать и делать перерыв, боясь, что потеряет нить своих рассуждений и будет вынужден начинать всё заново.

Он позвонил этим утром и предложил встретить меня после школы. Это довольно неожиданно, но меня это совсем не задевает. Я очень рада с ним повидаться.

Удивительно, но мама смогла взять себя в руки и ничего не сказать о том, что мой отец уверен, будто мир вращается вокруг него, и не считается с планами других, как делала уже несколько раз с тех пор, как Маверик вернулся в нашу жизнь. После нашей ссоры она вокруг меня на цыпочках ходит.

Я всё ещё не простила маму за то, что она запретила мне общаться с Оуэном, но должна признать, что очень по ней скучаю. Дома теперь так тихо, ведь мы почти не разговариваем и редко бываем вместе, да и в школу я езжу на автобусе, чтобы не сидеть с мамой в машине.

Я знаю, что она переживает из-за нашей ссоры. У неё такая тоска в глазах каждый раз, когда я молча встаю из-за стола после ужина и ухожу прятаться к себе в комнату. Пару дней назад, когда я чистила зубы, она появилась в дверях ванной. Я отложила щётку, чтобы узнать, что ей надо.

– Надеюсь, Оуэн всё понял, – мягко сказала она. – Я знаю, как сложно забыть дружбу и положить конец… чувствам. Я тоже это пережила, так что понимаю, что ты чувствуешь. Но со временем тебе станет легче. И я хочу, чтобы ты знала… – Она замолкает, чтобы сделать глубокий вдох. – Ну, я хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь поговорить со мной, а если надо просто поплакать, то я и тут тебя поддержу.