Феликс, Гера, Валентин и Арина встали полукругом, отгораживая часть входной двери и стоявшую у стены женщину. Алевтина вытянула руку, коснулась местами облупившейся зеленой краски, провела раскрытой ладонью по стене и набрала полные легкие воздуха, словно собиралась погружаться под воду. По стене прошла едва заметная рябь, которую вполне можно было принять за обман зрения, и рука Алевтины стала погружаться в стену, как в масло. Наблюдая за этим, Арина не сдержала тихого изумленного возгласа. Женщина посмотрела на нее, подмигнула с улыбкой и шагнула в стену, пропадая из вида. Зеленая краска вздрогнула на миг, словно потревоженная водяная гладь, и успокоилась. Валентин покачал головой, дотянулся до того места, где секунду назад еще стояла женщина, и потрогал одним пальцем краску. Затем постучал кулаком, словно проверил стену на прочность. Стена как стена, никакого намека, что сквозь нее возможно пройти.

– Красиво, – мечтательно улыбнулся Сабуркин. – Хотел бы я тоже так уметь.

– Не многовато ли тебе умений? – Феликс наблюдал за светящимся глазком. Он потемнел, значит, кто-то подошел к двери.

Послышался звук открывающегося замка, дверь приоткрылась, из квартиры выглянула Алевтина.

– Все в порядке, – прошептала она, – хозяин сидит истуканом на кухне и смотрит в окно. В какой-то он прострации, похоже.

– Живой? – уточнил Феликс.

– Да, – Аля открыла дверь шире, пропуская коллег, – на табуретке сидит, без спинки, помер бы – на пол свалился.

– Логично, – сказал Валентин, вслед за Феликсом и Герой заходя в квартиру. За ними неуверенно шагнула Арина. Похоже, девушка была уже не в восторге от подобных приключений.

В маленькой кухоньке, на табуретке, придвинутой вплотную к батарее, сидел пожилой мужчина в черных брюках, ботинках, серой рубашке в крапинку и смотрел в окно. Он был точной копией своего портрета, лишь выглядел уставшим, едва ли не изможденным, словно не спал и не ел несколько дней. Феликс жестом попросил остальных повременить, а сам прошел на кухню. На появление гостя хозяин внимания не обратил, так и смотрел в окно глазами ясными, как голубые льдинки, пойманные в сети глубоких морщин.

Феликс взял вторую табуретку, присел рядом и спокойным, ровным голосом сказал:

– Николай Игнатьевич, здравствуйте. Вы меня слышите? Я к вам пришел из фонда помощи ветеранам спецназа.

Николай Игнатьевич пару раз моргнул и перевел взгляд на Феликса. Тот улыбнулся ему ободряюще и продолжил, намеренно повторяя ключевые слова:

– Фонд помощи ветеранам спецназа назначил вам дополнительное пособие к пенсии. Пособие небольшое, но лишним-то все равно не будет, верно?

– Верно, – ответил Николай, – очень вовремя, как раз деньги нужны сейчас, Олеся замуж выходит.

– Видите, как по заказу. Может, чаем угостите? А то я, пока к вам добирался, проголодаться успел.

– Я бы угостил, – Николай Игнатьевич обернулся, посмотрел на маленький холодильник, втиснутый между газовой плитой и раковиной, – да жду вот, Наташа с Олесей в магазин пошли за продуктами, долго их что-то нет, скоро вернутся. Подождете маленько?

– Конечно, – Феликс встал с табуретки, – сейчас, только в фонд позвоню, скажу, что добрался к вам, все благополучно.

Мужчина кивнул и снова уставился в окно. Феликс вышел к стоявшим у кухонной двери детективам.

– Значит так. Аля, Арина, идите в ближайший магазин, купите продуктов, надо приготовить что-нибудь на скорую руку и накормить его. Если будет называть вас Наташей и Олесей, отзывайтесь как ни в чем не бывало. Гера, Валя, вы тоже, как и я, из фонда помощи ветеранам спецназа. Сядете сейчас рядом с Николаем и постарайтесь его разговорить. Держите, барышни, – Феликс вынул из портмоне пятитысячную купюру, – и давайте побыстрее, похоже, он давно не ел.

– Мигом слетаем, – Алевтина взяла купюру, сложила несколько раз и спрятала в кулаке. – Если долго сидит голодный, лучше супчика сварганить и картошку-пюрешку.

– Это уже на ваше усмотрение.

Барышни вышли из квартиры, неплотно притворяя за собой дверь, чтобы не защелкнулся замок, а Гера с Валей направились следом за Феликсом на кухню.

– А вот еще из фонда ребята подъехали, – на ходу Феликс прихватил последнюю из трех табуреток и поставил ее рядом со своей. – Николай, знакомьтесь: Валентин, он бывший десантник, Герман, он у нас…

– Отставной козы барабанщик, – тихонько вздохнул молодой человек.

– В военном оркестре играет, – закончил свою мысль Феликс. – Посидите пока, пообщайтесь, а там, глядишь, и Наташа с Олесей придут. А мне надо еще один звонок сделать.

И с этими словами он вышел, оставив Николая Игнатьевича на попечение Геры и Сабуркина.

Квартира оказалась однокомнатной, обставлена была так же просто и неприхотливо, как и предыдущие жилища: тахта с разобранной постелью, шкаф с посудой и книжным стеллажом, тумбочка с телевизором, кресло, в центре – круглый стол, накрытый вязаной кружевной скатертью. На столе, в пышной упаковке, перевязанной красными и золотыми лентами, лежал некогда роскошный, а теперь полностью засохший букет цветов. Феликс взял его, поднимая осторожно, чтобы не высыпалась цветочная труха, и вытащил из скрюченных стеблей светло-желтый картонный прямоугольник. Тот же самый текст на английском, та же подпись – Эммануэль Санчес, только имя получателя другое. Убрав визитку в портмоне, мужчина изучил саму упаковку. Это произведение цветочного искусства относилось к компании «Декор плюс».

Отложив остатки букета, Феликс переместился к шкафу. Его внимание привлек конверт, лежащий на нижней книжной полке. В конверте оказались деньги: сто восемьдесят тысяч, ровно столько, сколько выплатила за заложенное в ломбард кольцо приемщица. Феликс сунул конверт между книжных обложек и стал искать фотоальбомы.

Вскоре его поиски увенчались успехом, только это были не альбомы, а большие конверты из фотолабораторий. Выложив стопки фотографий на стол, Феликс быстро просмотрел снимки и отложил пару: точно такую же групповую фотографию славянского вида мужчин в компании кубинских военных и одиночный снимок: высокий крепкий латинос в военной форме и берете стоял, привалившись спиной к деревянной стене, и широко, белозубо улыбался фотографу.

Пока Феликс осматривал комнату, из супермаркета вернулись нагруженные пакетами барышни. Стараясь не привлекать к себе внимание хозяина дома, они спешно взялись стряпать еду. Хотя могли особо и не стараться, Николай Игнатьевич, казалось, просто их не видел, словно Аля с Ариной были бесплотными тенями.

Убрав остальные фотографии на место, Феликс взял эти два снимка и пошел на кухню. Там, по всей видимости, разговор не особо клеился. Увидав начальство, Сабуркин только руками развел, Николай Игнатьевич не шел на контакт.

Сказав пару пространных фраз о военных действиях и служивых людях, Феликс без особых церемоний сунул под нос Николаю фото латиноса и спросил, кто это. Лицо пожилого мужчины посветлело, и с теплой улыбкой он протянул: