— Подожди-подожди, — заламывая до хруста свои пальцы и ехидно улыбаясь, напирал В. — Чисто гипотетически. Я ведь могу схватить доску и причинить тебе вред. И меня ничто не остановит. Вот он я. Вот он ты. А вот доска. Прямо здесь и сейчас. Получается, что моя свобода выбора распространяется на твою жизнь, и мне без разницы, чего ты там наработал, — что я захочу, то и сделаю с твоей жизнью.

— Знаешь самую главную проблему современной квантовой физики? — с поразительным безразличием к набирающей оборот ситуации продолжал говорить Мотя. — Главная проблема современной квантовой физики — в её математизации. В блужданиях по гипотетическим тропам. Где по цифрам на бумаге вроде всё сходится, а в реальности всё совсем не так. Как с чёрными дырами и выдуманной под эту математизацию их умопомрачительной массой. Или с котом Шрёдингера, находящимся в неопредёленном состоянии. Всё это только гипотетически. В реальности кот не может находиться в двух состояниях одновременно: он либо жив, либо мертв. В реальности один человек проходит по тёмному переулку, наполненному маргинальным элементом, и с ним ничего не происходит. А другой средь бела дня и в центре города получает от людей урон. Случайность? Как будто бы да. А в реальности закон сохранения энергии, выраженный спектром исходов. В реальности соблюдаются чёткие паттерны природы. Маргинальные элементы не могут воздействовать на человека разрушением, выходящим за рамки спектра его исходов. Они не могут ударить его кулаком в лицо, потому что он не заработал встречи с ними. Он не заработал отрицательных событийных проекций такого объёма. И, следовательно, удар кулаком в лицо он от них не получит. В реальности водитель не свернёт в едущий по встречной полосе грузовик и не устроит жуткую аварию в твоей жизни, если твой спектр исходов не предполагает взаимодействия с человеком, способным на подобное. В реальности ты не возьмёшь доску и не разобьёшь её об мою голову, потому что у тебя есть ряд даже объективных причин не делать этого. Во-первых, ты в гостях. Во-вторых, ты не желаешь по-настоящему наносить мне вред. В-третьих, начав конфликт, ты сам можешь оказаться его жертвой. Суть в том, что я наработал сидеть за этим столом именно с тобой, а не с каким-то отморозком, способным ударить меня по голове шахматной доской. Поэтому у человека всегда есть конкретные рамки, не позволяющие участвовать ему в каких-то гипотетических разрушающих действиях других людей. Гипотетическая возможность любого разрушительного действия не имеет никакого практического значения для реальной жизни. Для кинематографических героев — да. Для реальных людей — нет. Гипотетическая возможность разрушительного действия — это апория.

— Апория, — настороженно заговорил В, — это не совсем то, о чём ты говоришь. Чтобы поумничать термином «апория», нужен был несколько иной контекст. Но с апорией ладно, все твои ляпы подтирать — жизни не хватит. В общем, ты на сто процентов уверен, что я сейчас не возьму шахматную доску и не ударю ей тебя по голове? Так? — Тон, которым В задал вопрос, мне очень не понравился. Прослеживалось явное желание приступить к практической части озвученного.

— Как я могу быть на сто процентов уверен, если я не знаю, в каком объёме действий я сейчас нахожусь? Если я не знаю своего спектра исходов? Может быть, я не так хорош, как о себе думаю. Вполне может быть, что за свою критическую массу отрицательного объёма действий я заслужил посиделки с отвратительным человеком, способным ударить меня доской по голове, сидя в гостях. Но если я всё-таки этого не заработал и мой спектр исходов подразумевает адекватного собеседника, то со мной ничего не произойдет. В этом и есть суть взаимодействия людей друг с другом: свобода выбора между людьми с аналогичными спектрами исходов. В любой ситуации каждый человек всегда имеет персональный спектр исходов и получает соразмерных ему участников. Разумеется, со стороны всё это выглядит нелепыми случайностями, стечением обстоятельств или фантастическим везением. Но, как известно, хаос остается для тебя хаосом лишь до тех пор, пока ты отказываешься видеть закон, положивший ему начало. Как говорил замечательный физик и поэт Герцен Исаевич Копылов: «Умей вопросы лишь поставить! Вселенная — она проста ведь! Порядок строг у ней на дне. А что сумбур — так он извне».

Мотя смотрел на сидящего перед ним В, как бы бросая ему вызов и призывая ударить его по голове доской. Но В прекрасно понимал, что если сейчас всё-таки взять и ударить, то Мотя скажет, что, оказывается, «он заслуживал этого удара» и В сделал всё правильно. Для В наступил цугцванг: любое его действие ухудшало его позицию и лишь подтверждало правоту слов Моти. Не ударит — выглядит глупо, потому что его гипотетические рассуждения о его возможностях в самом деле оказались бессмысленными в контексте реальных действий, что подтверждает слова Моти. Ударит — выглядит ещё глупее. Находясь в гостях, в рамках рассуждений о теории, он по-настоящему бьёт своего приятеля и собеседника, да ещё и не опровергая своим действием его слов. Ведь Мотя скажет, что «раз его ударили, то значит, он всё-таки заслуживал удара». Ситуация наиглупейшая. Но, сказать по правде, и мой мозг начисто отказывался принимать все эти Мотины положительные и отрицательные объёмы действий и спектры исходов за реальную картину происходящих в жизни людей причин и следствий. Но с другой стороны, это хорошо отрезвляло и давало стимул понять, что возможны любые изменения в жизни. А окружающие люди виделись попутчиками и помощниками. Если всё-таки принять его слова, то человеческий социум представал некой созидательной структурой, где каждый помогает каждому в его развитии. Не знаю, как для В, но для меня подобный расклад вещей был невиданным озарением и абсолютно новой точкой зрения на свою жизнь.

— А на отрицательный объём действий что? — будто позабыв про своё предложение организовать физическую близость шахматной доски и Мотиной головы, В, как ни в чём не бывало, продолжил развивать тему. — Допустим, у человека отрицательный совокупный объём действий в «