— Допустим, — тем же таинственным тоном повторяет Бен.

— Хватит, — отрезаю я. — Нам очень нужна помощь, — я ещё раз бросаю взгляд на бейдж, чтобы убедиться, что всё верно прочла. — Пожалуйста, Мими.

Мими перестаёт натирать уже давно сухой бокал. Его удивлённый взгляд скользит по моему лицу, и я понимаю — местные завсегдатаи редко обращаются к бармену по имени.

— Вы хотите обратить кого-то? — спрашивает Мими. Отставляет стакан прочь, перекидывает полотенце через плечо, упирается ладонями в барную стойку и чуть наклоняется вперёд. — Зачем кому-то добровольно такая ноша?

— Мой друг умирает, — отвечаю я. — Точнее, уже мёртв. Обращение — наш последний шанс.

— Ты в полной мере понимаешь, на что обрекаешь его?

— Да.

— И думаешь, он справится?

— Абсолютно.

Мими хмыкает. Моя уверенность его смешит, но о причинах этого я могу лишь догадываться.

— Есть ещё кое-что, — произносит Мими, покусывая губы на коротких паузах между словами. — Самый главный риск. Не боишься ли, что его новая судьба будет ему так противна, что он захочет отомстить тебе за вмешательство?

Я думала об этом, вспоминая Ваню в полной животной форме — платиновым лисом: красивым, изящным, смертоносным. Я видела его лишь однажды и то мельком, но и этого мне хватило, чтобы раз и навсегда запечатлеть в памяти данный образ.

Я думала и представляла, что его острые зубы смыкаются на моей шее, прокусывая насквозь, переламывая позвоночник.

Я думала, представляла и мысленно смирилась с подобным возможным исходом.

— Пусть, — говорю я запоздало. — Плевать, — добавляю уверенно. — Зато он будет жить.

— Что ж, — Мими достаёт из кармана фартука ручку. — Как знаешь. Только учтите: Боунс — не любитель плодить полукровок. — Раньше, чем я реагирую, Мими хватает мою ладонь и принимается выводить на ней что-то ручкой. Чтобы не прыснуть от щекотки, приходится поджать губы. — Вам, скорее всего, придётся долго его уговаривать.

Когда удаётся вернуть ладонь, я различаю на коже нацарапанный адрес.

— Спасибо, — киваю я. — Боунс, значит?

Это имя кажется мне отдалённо знакомым, как слово, вертящееся на языке, но никак не желающее обретать форму.

— Так уж его зовут, — Мими хмыкает, морща нос, и тычет пальцем в свой бейдж. — Кому-то и того повезло меньше.

Мы с Беном благодарим Мими, оставляя чаевые, превышающие сумму наших заказов, и наконец покидаем душный бар. Двигатель припаркованного напротив входа внедорожника Бен не глушил, поэтому трогаемся с места мы сразу, как только размещаемся внутри. Я вслух зачитываю Бену адрес с ладони, он на ходу вбивает его в навигатор.

— Ничего себе, — удивлённо протягивает Бен, когда навигатор находит нужное нам место. — Это за чертой города, в десяти километрах к востоку. Заправка какая-то. Ты точно верно всё прочитала?

— Да, — заявляю я, но лишний раз пробегаюсь глазами по поплывшим буквам. — Октябрьское шоссе, пятьдесят пятый километр. Ещё приписка: второй съезд налево.

— Ладно, — соглашается Бен. — Так или иначе, хоть прокатимся, развеемся немного.

В отличие от Лии, Бен правилами дорожного движения пренебрегает. Всё, что остаётся мне — это вцепиться пальцами в ремень безопасности и надеяться на хороший исход.

— Могу я сказать, что ты хорошо держишься? — интересуется Бен.

— Можешь, но это будет неправда, — отвечаю я.

— Ну, я то было подумал, тебе станет ещё хуже… — Бен замолкает, притормаживая перед светофором. — Не пойми меня неправильно, но …

— Чтобы мне не понять тебя неправильно, тебе стоит наконец заткнуться, — говорю я.

— Да, да, — Бен отмахивается. — И всё-таки, когда ты успела заиметь стальные яйца?

— Мужская способность приравнивать силу к самому слабому своему органу вызывает у меня дикое умиление, — протягиваю я. — А вообще, я просто… — Вздох. — Знаешь, раньше я думала, моё состояние — это результат происходящего вокруг, но оказалось, что именно оно является всему причиной. Я давно преодолела свой критический рубеж и уже больше не могу просто двигаться вперёд. Это как американские горки, знаешь? — Я перевожу взгляд со своих коленок на Бена. Он жуёт губами, не сводя глаз с дороги. — В какой-то момент жизненно необходимо менять курс и идти либо вверх, либо вниз.

— Очень мудро, — произносит Бен.

— Не смейся надо мной.

— Даже не думаю. Это действительно очень мудро, и я… — Бен быстро простукивает большими пальцами по рулю. — Круто, когда ты сама в состоянии поставить себя на ноги.

Слова Бена имеют физическую тяжесть и фактическую ценность.

— Спасибо, — искренне благодарю я.

И ловлю себя на мысли, что похвала Бена как друга для меня действительно многое значит.

Отворачиваюсь к своему окну. Бен включает радио, салон наполняется звуками знакомой музыки. Он слушал эту группу у себя на телефоне, когда мы проводили время за изучением изменений. Я начинаю покачивать головой в такт мелодии; она оказывается не такой противной, если мы просто едем по дороге и не обременяем собственные головы информацией, которая на практике, большая вероятность, всё равно будет применена неправильно.

Даже тихое подпевание Бена меня не раздражает. Я продолжаю следить за меняющейся картинкой за окном, пока лишённый в последние сутки сна разум не решает, что самое время наверстать упущенное. Я закрываю глаза. Но лишь на секунду, как мне кажется; вскоре поступает лёгкий толчок в бок, требующий моего внимания.

— Кажется, мы прибыли, — сообщает Бен.

Открываю глаза. Перед нами небольшая стоянка грузовиков и прилегающая к ней заправка. Бен останавливает внедорожник у дверей, и я различаю в окнах магазинчика двух мужчин.

— Оружие есть? — спрашивает Бен.

Он глушит мотор, но ключи оставляет в замке зажигания. Я хлопаю по нагрудным карманам куртки и по поясу, куда прицепила пистолет.

— Да. У тебя?

Бен шарит рукой за спинкой своего сиденья и достаёт оттуда ружьё.

— Разумеется! — довольно сообщает он.

— А ничего поменьше взять не мог? — спрашиваю я, следя за тем, как Бен покидает салон.

С опозданием, но следую за ним.

— Не вижу смысла.

Я не успеваю ответить, потому что Бен открывает дверь магазинчика. Трель колокольчиков оповещает хозяев о нашем приходе. Мы с Беном притормаживаем на пороге, и происходит именно то, о чём я предполагала: мужчины мгновенно реагируют на Беново ружьё.

— Что вам здесь нужно? — спрашивает один из них.

Раньше я видела только его спину, а потому от удивления в очередной раз забываю выдохнуть, когда он разворачивается, и в меня впериваются два ярких голубых глаза. Высокая фигура, скрытая за фланелевой рубашкой и джинсовой жилеткой, когда-то явно принадлежащей кому-то раза в три крупнее нынешней владелицы, никак не выдаёт в ней девушку, но это она и есть: русоволосая, хмурая и хорошо знакомая не только мне, но и Бену.

— Романова, — моя фамилия, срывающаяся с губ Лизы,