– Ты была дурочкой, когда согласилась выйти за Джона, да ты и сама это понимаешь. Он слишком стар для тебя. Время поцелуев при луне, которые так берут за душу девочек вроде тебя, для него прошло. Возможно, мне не следует быть такой откровенной, – если только ты, усмирив неприязнь ко мне, не ответишь той же монетой.

– Мы обе можем быть честны друг с другом, – согласилась Тина, чувствуя себя балансирующей на краю пропасти, понимая, что она напрасно размечталась только потому, что Джон лепил ее скульптуру. Раз Паула здесь, значит, он порывает с Тиной. То, что он поехал к ней и все рассказал, – еще одно подтверждение. Видимо, Джон хочет, чтобы женщины сами выяснили между собой отношения, он уже устал от всего этого. Именно так он недавно смотрел на нее на ступеньках – с горечью и усталостью, будто хотел никогда ее больше не видеть.

Соперница по-хозяйски осматривала мастерскую, трогала скульптуры, загадочно улыбаясь, вспоминая дни, когда позировала Джону. Она остановилась у незаконченной безликой греческой скульптуры, потом повернулась и бросила Тине в лицо:

– Бедная пигалица, что ты можешь дать такому человеку, как Джон?

– Но он женился на мне! – вскинулась Тина.

– Ах это! – Паула взмахом руки показала, какая это ерунда. – А ты слышала греческую легенду о том, что между мужчиной и женщиной возникает только одна настоящая любовь? И тогда никакие преграды на свете не разлучат их. – Она победоносно смотрела на Тину, прекрасная, словно античная статуя. – Ты хотела откровенности? Что ж, получи ее. Джон любит меня, и даже полдюжины жен не помешают нам.

Тина побледнела, а ее губы задрожали.

– Почему, – выдавила она, – Джон женился на мне?

– О, смешной вопрос, – промурлыкала Паула. – Несмотря на внешность героя-любовника, Джон по натуре пуританин. Он не любит проблем, и ему нужен кнут, чтобы управлять мной. Он винит меня, моя бедная глупышка, в гибели Джоанны. На самом деле я тут совершенно ни при чем, это подозрение стоит между нами уже несколько лет. Он причиняет мне боль, Тина, самыми изощренными способами, но разве это не обратная сторона любви? Если человек боится боли, ему нельзя играть с огнем, а многие ли готовы разгребать тлеющие угольки? – Паула подула себе на кончики пальцев и таинственно улыбнулась. Она олицетворяла собой женщину, которая наконец приблизилась к тому, о чем всегда мечтала. Паула посмотрела сквозь Тину, словно девушка была неодушевленным прозрачным предметом. – Ты знаешь, – заговорщически добавила Паула, – Дасье д'Андремон влюбился в тебя по уши, а он гораздо богаче Джона. Почему бы тебе не поймать его на крючок?

– Так уж получилось, что он мне не нужен, – отрезала Тина. – Я люблю Джона.

– Жаль. Я слышала, у французика сказочное поместье на Мартинике. Он назвал его «Сказочная долина», как раз в твоем стиле. Джонни не простая личность: он человек настроения, с трудным характером, импульсивный. Разве ты сама не видишь, что мы с ним – идеальная пара?

Тина устало кивнула. О, как она выбилась из сил! Ей хотелось растянуться у себя на кровати, чтобы выплакаться, немного поспать и снова долго плакать. Тина недоуменно оглядела мастерскую, словно не понимая, зачем она здесь?

– Где же Джон? – тихо пробормотала она сквозь слезы.

– Я здесь, дорогая, – раздался родной голос, но Тина смотрела на Джона невидящими глазами. Нет, больше она не в силах это выносить – невозможно видеть их вместе и слышать о чужой любви, поэтому сейчас уйдет и освободит место Пауле. Тина шагнула к дверям, но Джон преградил ей дорогу.

– Позволь мне пройти! – хрипло попросила она. – Паула мне все рассказала – нам больше не о чем говорить.

– А я думаю иначе, Тина. – Его голос был глубоким, уверенным, требовательным, и она снова посмотрела на него. – Нам много о чем нужно поговорить, моя любовь.

«Моя любовь!» Тина чуть не потеряла сознание, услышав эти слова, но его крепкая рука не дала ей упасть. Словно сквозь сон девушка уловила, как он холодно отчитывает Паулу:

– Я стоял за дверями и с восхищением слушал, какие басни ты рассказывала бедной девочке. Ты улизнула из дому буквально за секунду до моего ухода, и я сразу понял, что тебе взбрело в голову явиться сюда и взяться за Тину. Может, мне передалось беспокойство Ральфа – бедняга слишком хорошо тебя знает, правда? Он знает, как много лет назад ты врала Джоанне о романтической дружбе, которая связывает нас с тобой, и как я жалею, что она так и не переросла в любовь. Мол, я только об этом и мечтаю. Так вот, милая – я не любил тебя ни тогда, ни сейчас. А то, что меня влекло к тебе, умерло много лет назад. Умерло вместе с Джо.

Глаза Паулы сверкали, как у разъяренной тигрицы. Ее алый рот начал извергать слова ненависти – ненависти, а не любви.

Она бранилась несколько минут, а потом выскочила из комнаты. Запах духов последовал за ее торопливо стучащими каблучками и растворился в воздухе. Тину трясло, она импульсивно обняла Джона, словно хотела защитить его. Он негромко рассмеялся, а когда Тина удивленно посмотрела на него, пояснил:

– Ну мы и пара! Сходим с ума друг по другу, но боимся в этом признаться – только потому, что не уверены во взаимности.

– Ты поэтому так взбесился сегодня утром? – догадалась Тина.

– Мне хотелось оторвать башку этому красавчику. – Джон повернул Тину лицом к себе, и его голубые глаза потемнели. – Он увивался за тобой, а ты принимала ухаживания как должное, вместо того чтобы отшить его, сопротивляться, как дикая кошка...

– Теперь буду знать, – прошептала она.

И вдруг Джон прижался к Тине так сильно, будто хотел слиться с ней в единое целое. Ей стало больно, но это была сладкая боль. Впервые Тина поверила, что Джон любит ее, ценит ее и нуждается в ней. Она едва успела прошептать его имя, а остальное заглушил поцелуй.

Долгий и крепкий поцелуй – как на небесах!

– О, Джон! – выдохнула Тина, уткнувшись лицом в его плечо.

– О, Тина! – Джон взъерошил ее волосы и счастливо засмеялся. Между ними словно пробежала искра, и Джон со стоном подхватил Тину на руки и понес вниз по лестнице.

Натаниель, проходивший в это время по холлу, остолбенел от изумления, а его хозяин, ничуть не смущаясь, попросил дворецкого принести им в спальню кофе и сандвичи.

– Да, сэр! – прогудел Натаниель, торопливо направляясь к дверям. Он, очевидно, правильно воспринял пожелание хозяина и теперь поспешил скрыться из виду.

Вселенная для Тины и Джона уменьшилась до размеров их комнаты. Насладившись близостью и вдосталь наслушавшись взаимных заверений в любви, они впервые откровенно поговорили о Джоанне.

– Сначала я ее очень любил, – рассказывал Джон. – Она была очень красивой, словно мечта во плоти, – но все очарование улетучилось, когда я узнал ее поближе. Любовь – это подарок, а не обладание. Любя, мы отдаем, а не берем. А Джоанна не могла контролировать себя – потом я узнал, что это болезнь. Сейчас я даже рад, что ее мучения не затянулись надолго.