– Георгий Ираклиевич, вас что-то смущает?

– Показания Кайшаури. Женщины, в доме которой был убит Чкония.

– А что такое?

– По словам Кайшаури, перед тем, как выйти из ее квартиры, Чкония, отвернувшись, спрятал какую-то вещь. Это было ночью, сразу после звонка Тенгиза – предположительно Джомардидзе. Эту вещь Чкония достал из небольшого черного футляра. Кайшаури ясно видела: вещь, которую Чкония достал из футляра, он положил в верхний карман рубашки. При обыске убитого оба верхних кармана рубашки были пусты. Единственное, что нашли, ключи от машины.

– Говорите, он достал эту вещь из черного футляра? – поинтересовался Телецкий. – Этот футляр новый?

– Да. Он остался в квартире и был приобщен к делу.

Бочаров посмотрел на Телецкого:

– Эдуард Алексеевич, подскажите: что могло быть в этом футляре?

– Судя по джвари, скорее всего, еще одно ювелирное изделие. Хорошо, что футляр новый. У известных ювелиров есть правило: вместе с ювелирным изделием делать и футляр к нему. Это, так сказать, знак фирмы. Если футляр сделан недавно, не исключено, что нам удастся определить мастера. По почерку. У любого изделия есть специфические отличия, зависящие от манеры отделки, качества материалов и так далее. Особенно если футляр делал хороший ювелир. Поскольку таких ювелиров у нас немного, искать будет легче.

– Вы считаете, это было новое ювелирное изделие? – спросил Бочаров.

– Нет, Константин Никифорович, я так не считаю. Известные ювелиры в наше время почти не работают над новыми изделиями. Почти наверняка это было что-то антикварное, нуждающееся в реставрации. Изделию придавали товарный вид. А вот что хранилось в футляре? Георгий Ираклиевич, сможете набросать на бумаге эскиз футляра в натуральную величину?

Я взял лист бумаги, нарисовал футляр, объяснил, какой он изнутри.

Подполковник Телецкий долго не раздумывал, тут же сказал:

– Думаю, это был перстень. Но довольно объемный – судя по размеру футляра.

– Похоже на истину, – сказал Бочаров. – Осталась только самая малость – найти его.

Парулава чуть кашлянул, посмотрел на меня. Я понял – напоминает о Церетели. Поймав взгляд Парулавы, Бочаров спросил:

– Джансуг Гиевич, вы что-то хотите сказать?

– Вообще-то да. Я вам вчера докладывал о Церетели.

– Этот тбилисский «кит»… Что-нибудь новое?

– Нет. Но у меня назначено с ним свидание.

– Помню-помню. В ресторане «Грузия». Он ведь обещал привести специалиста по джвари?

– Обещал.

Бочаров посмотрел на Телецкого:

– Вы ведь Церетели знаете?

– Отлично знаю. В свое время был подающим надежды молодым ученым. Потом, увы, употребил знания во вред.

– Как вы думаете, зачем он приехал в Батуми? – поинтересовался я. – Может быть, по делу?

– Судя по рассказу Парулавы, вряд ли. Насколько я знаю, Церетели постоянно приезжает сюда. Отдохнуть, развеяться. Тут все рядом – Цихисдзири, Кобулети. Останавливается он только в «Грузии». Насчет же дела… Ну, если что-то подвернется, Гуля может и подцепить. Не упустит.

– Например, наше джвари, – сказал Бочаров.

Телецкий повел бровями:

– Боюсь, Церетели нашим джвари не заинтересуется.

– Почему? Он же видит, что это за вещь.

– Поэтому и не заинтересуется. Церетели хитер, как старый лис. Нюх у него отменный. Если же клюнет, никогда не будет покупать джвари сам – только через подставное лицо, да и то не сразу, а постепенно. Так сказать, поэтапно.

Поразмыслив, Бочаров спросил:

– Насколько я понял, если мы начнем ловить Церетели на джвари, это будет долгая песня. Так, Эдуард Алексеевич?

– Боюсь, что так.

Еще подумав, полковник повернулся:

– Джансуг Гиевич, во сколько у вас с ним свидание?

– В девять вечера.

Бочаров перевел взгляд на меня:

– Осталось полтора часа. Думаю, на это свидание надо все-таки пойти. И вам тоже, Георгий Ираклиевич! Учитывая рекомендации Эдуарда Алексеевича, ловить Церетели на джвари мы сейчас не будем. Поймаем со временем на чем-нибудь другом. Но выжать из него максимум информации по делу Чкония наш святой долг. В Батуми вас обоих не знают. Джансуг Гиевич местом в ресторане обеспечен. Что касается вас, Георгий Ираклиевич… На случай, если сначала вы будете действовать отдельно…

– Иначе просто не получится.

– Тогда так. Если сами не пройдете, обратитесь к метрдотелю. Скажите, что от Константина Никифоровича. А я ему позвоню.

– Спасибо.

Поправив очки, Телецкий посмотрел на меня:

– Может быть, нужны еще какие-то сведения, Георгий Ираклиевич?

Я прикинул: поможет ли мне какая-то дополнительная информация о Церетели? Вообще-то нам с Парулавой нужно узнать у Гули следующее: какой крупный антикварный перстень большой ценности может сейчас в СССР находиться «в свободном обращении», «плавать», как говорят спекулянты. Добиться такой информации от Церетели реально. На наше джвари Гуля при всей своей осторожности все-таки клюнул. Значит, нам с Джансугом надо лишь покрепче его прихватить. Вряд ли, только что отбыв наказание, Церетели снова захочет иметь дело с ОБХСС.

Телецкий ободряюще улыбнулся:

– Не стесняйтесь, Георгий Ираклиевич. Чем можем – поможем.

– Эдуард Алексеевич, не мешало бы знать о связях Церетели с батумскими «китами».

Телецкий снял очки, протер платком, снова надел:

– Увы, Георгий Ираклиевич, таких связей нет.

– Совсем нет?

– Совсем. Я ведь говорил: Церетели чрезвычайно осторожен.

– И он никого из них здесь не знает?

– Ну что вы! Наоборот. Он знает всех. И его все знают. Больше того, боятся, заискивают перед ним. Он же лишь изредка может снизойти поздороваться, пригласить за столик. И все. На этом знакомство заканчивается. Все дела – только через подставных лиц.

– Тяжелый вариант. Не подкопаешься.

– Тяжелый. Но одну связь я вам все-таки назову. Правда, ее так называть неверно. Если точнее, то это антисвязь.

– Почему же? Какие-то счеты?

– Верно. Этот человек – Мария Несторовна Замтарадзе. Церетели уже давно с ней в смертельной ссоре. Думаю, в свое время они что-то не поделили.

Мария Несторовна Замтарадзе… Имя показалось мне знакомым. Нет, определенно я где-то его встречал, но где? Пытаясь вспомнить, спросил:

– Замтарадзе тоже из «китов»?

– Им был ее муж. Но эта Замтарадзе – особая женщина. Умная, красивая, даже сейчас, когда ей за сорок. Почти уверен: на все дела своего мужа вдохновляла она – он был только исполнителем. Когда Кукури Замтарадзе «сгорел», выяснилось: за три дня до этого были оформлены развод и раздел имущества. Показаний на Марию Несторовну не было, так что она осталась в стороне, ушла от конфискации, сохранив все нажитые с мужем ценности.