– А ты думаешь, эта коробка из-под китайского утюга обратно доедет? Ой, господи, купил на свою голову! – застонал архитектор.

Ваня все верещал:

– К маме, к маме хочу!

Ваня забежал дом, метнулся к матери в спальню.

– Пап, а мамы в спальне нет!

– Да где же она? Ушла куда на ночь? – удивилась Мария Ивановна.

– Да не должна… – пожал плечами Виктор.

Они кинулись искать ее по дому. Увидели запертую дверь в ванную. Дернули – с той стороны закрыто! Стучать стали. Там тихо. И шума воды не слышно.

– Сима, Сима, открой, Ваня приехал! Сима… Сима, ты что, не слышишь?

Архитектор с Виктором вдвоем навалились на дверь. Мария Ивановна прижала к себе ребенка.

– Иди, иди сюда, Ванечка!

Дверь поддалась. В ванной, полной крови, лежала Сима.

– Маша, в скорую звони, быстро! – закричал архитектор.

Сима приоткрыла глаза, как в тумане увидела лицо Вити, склонившегося над ней.

– Что же ты сделала? Зачем, Сима?

Врачи скорой забинтовали ей руки.

– Ей было бы лучше сейчас поехать с нами. Так безопаснее… – посоветовали врачи.

Сима неподвижно лежала на кровати. Она была очень слаба, но сказала:

– Скажи им, Вить, никуда не поеду!

– Вы идите, я с ней сам поговорю! – выгнал Витя всех из комнаты.

Он склонился над женой:

– Чего ты удумала? А? Зачем?

– Видела все!.. Слышала… Там… У реки…

– Вот сукин сын пацан! Сказал тебе все-таки, да, сказал? Сима. – Он встал перед кроватью на колени. – Сима, она, ну Ирка, отравить тебя хотела, слышишь. Травами велела травить тебя колдуньими! Я ушел, я ее не послушал. Сима, я…

– Она ребенка ждет, – прошептала Серафима.

– Врет! Врет, меня поймать хочет, а ты и поверила?

– Не врет! Ты же ходил к ней на свидания?

Виктор опустил глаза.

– Знаю, ходил. Ну так вот, слышишь, скажи ей: пусть родит, а мы сами вырастим. Он ей не нужен. А мы вырастим… Наш будет ребеночек.

– Что ты такое говоришь? – Он не поверил своим ушам.

– Я любить его буду, как собственного. А сам не скажешь, я скажу ей…

– Погоди ты с ней разбираться, ты вон в себя приди.

– Приду, не бойся. Смалодушничала я, Вить. Прости… Так бывает, – слабо улыбнулась она.

– Это ты меня прости. Ты! Я во всем виноват! – почти кричал Виктор.

Но Сима его слов не слышала. Повторяла только, словно молитву заученную:

– Пусть родит, а мы сами вырастим. Наш будет ребеночек.

Мария Ивановна укрывала Ванечку.

– Спи, миленький. Мама заболела немножко. Скоро поправится.

– Я вчера сон видел, что маме плохо! Я потому к ней просился.

– Не бойся, Ванечка. Больше не приснится плохого. Хорошо все будет, Ванечка, только засыпай!

Сима уснула. Виктор задремал возле нее. Мария Ивановна тихонько вошла, тронула его за плечо:

– Иди, Ванька тебя зовет, не хочет без тебя спать! Иди, я побуду с ней.

Витя ушел. Сима открыла глаза.

– Ох и врезала б я тебе, Серафима! Ох и врезала б от души! – не выдержала учительница. – Что ж ты творишь! При живом ребенке? Да ты ли это?

– Не могла больше терпеть. Дура.

– А плакать не смей! Слезами горю не поможешь. Себя вини, никого другого. Сама его в объятия Иркины кинула! Сама разрешила встречаться, что теперь слезы крокодильи льешь, а? Думаешь, я не знала? Знала, Сима, знала, да молчала!

– Думала, так лучше будет. Думала, сам разберется, как повзрослеет!

– Да повзрослел он уже. И понял все, так мне кажется…

Сима хотела подняться.

– И не вздумай вставать! Телеграмма тебе от Полины из Москвы.

– Что?

– Что! Лошади твои едут.

– Вот спасибо! Вот радость-то! – Глаза ее потеплели.

– Не было у бабы хлопот – купила порося. А потянешь-то это? Коней растить – дело нелегкое.

– Потяну! Все потяну! Только б с Иркой решить.

Две лошади – превосходный жеребец и кобылка – гуляют на Симином дворе. Любуются ими все: Сима с Витей, Мария Ивановна с мужем, Ванечка.

Ванечка носится за лошадками, видно, что они ему нравятся… Сима подсаживает сына верхом без седла.

– Страшно, мам.

– Я тут, рядом. И папа рядом. Не бойся, сынок! Лошадки объезженные! Ну!

Лошадь с маленьким всадником медленно движется. И все смотрят на них. Ванька счастливо смеется. Витя улыбается…

Смотрит на них Сима. И понимает, какая же она была дура! Что же она вчера натворила! Симе стало стыдно за свою слабость. Она нужна сыну! Да и Виктор смотрит на нее сегодня так ласково…

У Серафимы сжалось сердце – а может, это и есть оно, счастье-то? Ванька с ней, друзья ее… Да и муж ее не предал!

…Ира собирала чемодан, а мать причитала над ней:

– Куда ж ты бежишь сломя голову? Куда как кипятком ошпаренная? Кто тебя ждет? Нужна кому?

– Замолчи, не твое дело! Иди вон возись со своим алкашом. Мои проблемы – мне и решать, – отрезала Ирка.

– Да стой ты! – Мать не давала ей выйти из комнаты. – Куда попрешься одна, беременная? Стой!

– И не подумаю! И до станции не провожай, сама доберусь, – вырвалась Ира.

Раздался стук в дверь. Обе женщины вздрогнули. В дом вошла Сима.

– А тебе что здесь надо? Пришла Ирке моей морду бить? Не позволю! – закричала мать.

Сима ответила спокойно:

– Никого я бить не буду, тетя Вера. Мне только поговорить с ней!

– Мне с тобой говорить не о чем! Я ребенка жду от твоего Виктора, так и знай, – сразу заявила Ира. – Мам, ты выйди, мы сами поговорим!

Вера испуганно вышла из комнаты…

– Я знаю, – Сима села на стул, – потому-то пришла поговорить с тобой.

– О чем? Все равно Витька моим будет – рано или поздно! – завизжала Ира.

– Нет, змея. Ошиблась ты. Кончилась твоя власть. Не будет. И ездить к тебе не будет, если в город вернешься. – Сима улыбнулась.

– Что?

– Роди ребенка. Мы его возьмем. Витькина кровь – любить буду как своего. Человеком воспитаем! – вдруг сказала гостья.

– Еще чего тебе!

– Ты ж растить его не будешь! Ты ж с ребенком возиться не станешь! Не нужен тебе ребенок! Не для того ты создана. А Виктор к тебе никогда не вернется – знай! – заявила Сима гордо.