— Все очень просто. Для открытия большого прохода нужно приложить много сил. Столько энергии не наберется ни у меня, ни у тебя.

— Понятно. — Воображение Трофимова тут же нарисовало оживших мертвецов, этаких зомби из голливудского «ужастика», бодро орудующих кайлами.

— Фу — передернуло Синичку, — как ты мог подумать такое?

— А как ты собираешься сделать это на самом деле?

— В двух словах объяснить сложно, — задумчиво ответила девушка.

— А если не в двух словах?

— Сейчас попробую. Дай собраться с мыслями.

— Хотя бы в принципе?

— Ну в принципе это выглядит примерно так, — начала колдунья. — Когда олень поедает траву, он получает накопленную листьями силу. Пантера, сожрав оленя, поглощает его жизненную энергию. Если пантера утонет в болоте, ее силы достанутся рыбам. В общем, происходит постоянная циркуляция силы в природе.

— Оригинальная формулировка закона сохранения энергии, — хмыкнул Трофимов.

— Ты знаешь и это? — удивилась Синичка. — Ну тогда все просто: единственное существо, не передающее после смерти энергию другим, — это человек. По общепринятому обычаю, человека кремируют или просто хоронят. Поэтому кладбища — огромный источник силы.

— Ты хочешь сказать, — переспросил Трофимов, поворачивая в. сторону метро, — что вы используете кладбища, как мы — нефтяные месторождения?

— Не совсем. Человеческая энергия имеет эмоциональную окраску. Если взять силу ваших кладбищ, то получится не тоннель спасения, а пещера ужасов… Что с тобой?

Синичка проследила Сашин взгляд и мгновенно все поняла. Отражение в витрине дрогнуло, и рядом с Трофимовым проявилась девушка в расстегнутой песцовой шубе.

— Ты… Ты не отражаешься в зеркале… — прошептал Саша и указал на большие зеркальные буквы на витрине. В них он по-прежнему оставался один.

— Ну и что?

Отражения исправились. Трофимов оглянулся и уставился в стекла запаркованного рядом «Москвича».

— Перестань, — попросила девушка. — Я не могу уследить за всеми отражениями сразу.

— Но почему ты не отражаешься в зеркалах?

— Потому, что меня здесь нет! — напомнила Синичка.

— Но ты же здесь…

— Саша, милый, — она взяла его за руки, — но ведь тебя не пугало, когда на мне менялись платья? Когда из ничего возникал праздничный стол? Почему ты так испугался сейчас?

— Испугался? — Саша задумчиво потер лоб. — Да нет, я не испугался. Просто это оказалась несколько… неожиданно. Кстати, по нашим поверьям, в зеркале не отражаются вампиры и вурдалаки.

— Это правда, — кивнула Синичка. — В зеркалах не отражается никто из тех, кто создает свой облик с помощью колдовства. Я могу позаботиться о том, как выгляжу в твоих глазах, в глазах встречных прохожих. Но ни один колдун не в силах уследить за бесчисленными отражениями. Разве это так важно?

— Нет, конечно. — Саша привлек Синичку к себе. — Извини.

— Кстати, — звонко хлопнула себя по лбу девушка, — о памяти. Боюсь, я скоро запутаюсь во всех тех местах, где мы побывали. Ты не мог бы купить мне клубок ниток?

— Зачем? — не понял связи Трофимов.

— Увязать все, что видела. Кстати, хочешь, я научу тебя писать?

Придя домой, Саша в первую очередь слазил в тумбочку к матери, достал клубок акриловой пряжи и протянул Синичке:

— Такая подойдет?

— Вполне.

Они ушли в Сашину комнату, уселись на тахту, и девушка принялась учить Сашу «писать»:

— Вот смотри. Вот так, еще с незапамятных времен, создается дорожная лента. Купец берет путеводную нить и начинает делать узелки на память. — Пальцы девушки быстро мелькали, нанизывая на нитку узелки разного размера, с выступающими или нет петельками, стоящими где-то совсем рядом, а где-то довольно далеко друг от друга, и сматывая их на клубок. — В конце путешествия получается клубочек. Когда нужно возвращаться назад, достаточно потянуть за «нить повествования» и по памятным узелкам определить обратную дорогу, как бы запутанна она ни была.

— А если дорога слишком длинная? Это какой клубок должен быть!

— Ну, сколько веревочке ни виться, а конец-то будет.

— В этом способе есть один большой недостаток: если захочешь взглянуть на середину пути, надо перематывать половину клубка.

— Тут ты прав, — согласилась Синичка, не переставая «увязывать слова», — но для путников это не важно. Заглядывать в середину необходимо в научных трактатах и художественных книгах. Но в таких случаях «плетут сюжет» другим способом. Создается «ткань повествования», похожая на обычную ткань для одежды.

— То есть, — рассмеялся Саша, — в «длинное повествование» при заморозках и одеться можно?

— Одеться нельзя, — улыбнулась девушка, не переставая работать, — а укрыться можно.

— И спросонок «запутаться во вранье»?

— Нет, — поправила его Синичка, — во вранье путаются, когда хотят внести исправления: «рвут нить повествования», пытаются «увязать концы», а «концы с концами не сходятся».

— Тьфу ты, — закрутил головой Трофимов, — никогда не думал, что в просторечии так часто говорят о нашей письменности как об узелковой.

Он встал, достал из стола блокнот, взял ручку:

— Ты, наверное, думаешь, что я «двух слов связать не могу»? Смотри… — И он крупными буквами написал: «СИНИЧКА»

— Что это?

— Это твое имя.

— У меня нет имени, — задумчиво поправила девушка, разглядывая буквы. — Так вот это что… А я понять не могла, что за рисуночки такие рядом с платьями в журнале?

— Возьми, — протянул ей Саша блокнот.

— Не нужно. Ваш способ письма еще очень несовершенен. Ты писал довольно долго, а на нитке это делается вот так. — И она быстро сделала пару узелков.

— Ну, я могу писать и быстрее. — Саша быстро начертал прописью: «Синичка». По времени получилось примерно одинаково.

— Дай попробовать. — Девушка потянула блокнот к себе. Задумалась, глядя на чистый лист бумаги. Потом решительно провела прямую черту, пририсовала несколько хвостиков снизу, пару сверху. Провела еще линию, пририсовала хвостики, потом повторила в третий раз.

— Что это? — с любопытством спросил Саша.

— Я написала: «Начинаю путеводный клубок». Маленькими узелками отмечаются гласные — их я нарисовала сверху, а большими — согласные. Они снизу.

— Где-то я это видел, — зачесал голову Трофимов, подошел к книжной полке, после недолгих поисков нашел «Бхагавадгиту», купленную год назад в подземном переходе, раскрыл. — Точно! Ты только посмотри: черточка, узелки; черточка, узелки. Да это же язык хинди!

Синичка заглянула через плечо, сравнила написанное там со своими словами в блокноте, отрицательно покачала головой: