* * *

Два раза являлась к десяти, на третий застала (достала) Игоря. Он сменился с поста, мы отправились с ним в кафе. (Ну, ухаживай же за мной. Время – деньги. Мне завтра с утра к Зименкову на переговоры.) Нет, не ведет ни ухом ни рылом мой милый. Сам расплатился. Пришлось сказать прямым текстом: поедем ко мне.

* * *

Я поехал – с досадою и с ожиданьем. Не силен тот кто радости просит, только гордые в силе живут. Увидеть бы гордую женщину. Вывелись. Выкорчеваны как класс.

* * *

И что бы ты с ней делал, с гордой женщиной? Теперь ведь новая формула: женат на одной, любит другую, спит с третьей. Ты этого хочешь?

* * *

Я ничего не хочу. Хочу поглядеть на гордую женщину. Могу я хотеть или нет?

* * *

Сначала создай мне условия, чтоб я была гордой. Упрашивай, уговаривай, стань на одно колено.

* * *

Но почему ты связываешь себя со мной? Я тебя не замечал, пока ты сама не взяла меня на абордаж. (Думает моими словами, а еще хорохорится.)

* * *

Такой вот немой разговор мы вели на Никином нагретом полу – стоял холодный июнь – только свою порнуху она уже не включала. Потом светало, я думал уже один над спящей женщиной, и пропасть меж нами была не меньше, чем от двадцатого этажа до земли. Тучи текли к востоку, откуда пришел рассвет. И нет никакой надежды, что потеплеет. Остыло солнце, настала вселенская катастрофа. (Оставь, я слышу тебя из сна. Значит, с нами всё хорошо.)

* * *

Сижу в ресторане с Зименковым. Оба пытаемся выведать нужное друг у друга, а заодно танцуем и даже целуемся. Вытянуть важное из него удалось лишь дома, на грязно-белой медвежьей шкуре - подогрев пола уже отключен: погода сменилась, теплая ночь обнимает дом. Обнимаю с трудом: на ощупь Зименков такой же скользкий и вёрткий, как в бизнесе. Угорь… однако надо. Игорь? придет опять.

* * *

Не приду. Дрянь буду. Забуду тонкий кривящийся рот с темной помадой. Не надо верить кому попало. Упало с неба – я не просил. Хватит сил отгрызть в капкан попавшую лапу и убежать на трех.

* * *

Далеко не уйдет. Потрошу пока Зименкова, как он мой мобильник. Уж я его сделаю – милое дело. Считай он покойник, Зименков.

* * *

Моя выставка на окраине. Совершеннейшая окраина. Шоссе убежит из города – не вернется назад. Прудочек с мостками, с мальками. Люди удят: что-то да будет. Как прорвало канализацию – с тех пор рыбы хоть отбавляй. Северный ветер порвал сопротивление южного. Снова холодно и печально, снова кошки скребут на душе. Смешная обстановка выставочного центра: на дотацию даже чашки, даже соевые батончики. Придут друзья – других я не жду – распишутся в книге отзывов. Картонный пакет с красным вином будут доить до дна. Девушка из отдела кадров уставится на меня. Во взгляде ее восхищенье, надежная ограниченность и обещанье бесчисленных обыкновенных дней. Взял ее руку, привыкшую четко ставить печать. Перевернул, читаю линий мелкий узор. Всё как у всех. Стандартно, стерто, невыражено. Поставить печать на ладонь и скорее закрыть вопрос. Идем с ней вдвоем к метро, я обнял ее за плечи. Плечи ее покаты, и пока хорошо.

* * *

Приехала поглядеть на Игореву выставку, без предупрежденья – сейчас никого нет. Смотритель так суетился! Водил меня сам по комнатам. Здесь послезавтра помолвка – Игорь ему звонил. Как же, я ее видел. Такая тихая девушка. Сейчас я поставлю чайник – он с фокусом у меня. Замерли на картоне два игрока с ракетками, простертые над пинг-понговым угловатым столом. Хоккеисты в шлемах с отчаянно длинными клюшками напомнили мне фигурки настольной детской игры. Застыла за окнами зелень, улегся северный ветер, молчит отдаленный облачный горизонт. В небе всё неподвижно. Смотритель налил мне чаю, пожаловался на безденежье и проводил с крыльца.

* * *

Жил я на Партизанской с матерью и сестрою. Они меня рады были спихнуть – выветрить запах красок. Теперь я живу в Тушине – такая же точно квартира – с женой Татьяной и тещей, подозрительно молодой. Теща пока молчит, не сегодня-завтра взорвется. В Тане что-то навязчивое, наигранное, не свое. Видел, знал, но женился. Попал из огня да в полымя. Влюбленности вовсе не было, ни одного денька. Влюбленность я где-то оставил, забыл на скамье в электричке, а электричка пригородная ушла на Дальний Восток. Надо тянуть до ребенка – ребенок всё это изменит. Или скорей весна взорвет всё это к чертям.

* * *

Игорь со мной так счастлив – мы созданы друг для друга. Игорь со мной спокоен – наконец у него есть дом. Ему ничего, никого не нужно больше искать. Все эти краски-картины пусть отвезет в гараж. (Мой, на другом конце города.) Одну картину повесила. (Копию с Шишкина… тьфу! Авторские мои хуже – и всё равно мне милей.) Летом поедем на дачу. Машинка закатывать банки у меня уже есть. (Там сейчас цветут вишни – хочу всё время быть там. Шмель копошится в воздухе, всем на свете доволен. Ребенок – кажется, дочь – родится у нас в ноябре. Я уже понял, что выход из пещеры завален. На сколько мне хватит воздуха – не знаю, боюсь сказать. Весна идет полным ходом, только идет без меня.)

* * *

Секрет Зименкова был гибелен для него: он владел контрольным пакетом акций своей фирмы с женой пополам. Когда-то сам заставил ее так вложить приданные доллары. В случае развода кроме этих не очень ликвидных бумаг она ничего не получит. Цена на них уж упала из-за ошибок мужа, с моей, конечно же, помощью. Глупец! он думал: так брак надежней. Сидит на бочке с порохом и, блин, не дует в ус. Ему бы скупать бумаги мелких акционеров. Теперь это сделала я – после игр на медвежьей шкуре. Без спеха, не без успеха, на подставное лицо. Скупила ровно столько, чтоб Зименков не мог собрать контрольный пакет. Год прошел – я освоила зименковские предприятья, делая вид, что преданно помогаю ему. Об Игоре не вспоминаю. Иду на публичный скандал. Жена Зименкова в состоянье аффекта как пить даст всё продаст по дешевке тому же подставному лицу.

* * *

О, если б я знал! все приметы сошлись, предупреждая меня, когда позвонила во вторник узкобровая дрянь! Соседский охранник, протерев безо всякой нужды машину и выплеснув мыльную воду куда не след, с пустым ведром у лифта ткнулся крепкой башкой мне в плечо. Я дома оставил от машины ключи, вернулся и в зеркало не взглянул, уходя вторично, – спешил, торопился к ней. Черный кот метнулся мне под ноги у крыльца. При выезде у ворот старуха под девяносто бросилась под колеса – затормозил, успел. Лучше б я ее сшиб – отработал сразу приметы. Живет одна… наследник отмазал бы как-нибудь. Когда моя Инга вошла с фотоаппаратом в комнату к Нике, было самое время. Что послужило сигналом? задернутая второпях занавеска? просто и гениально. Ключ ей дал якобы оскорбленный муж – он наблюдал за окном в бинокль с балкончика в доме напротив. Он же привел покупателя на пакет акций… всё в шоколаде.