В апреле 1932 г. в Джидде появился геолог Карл Твитчел, посланный Крейном. Он искал нефть и воду. Недалеко от Джидды он нашел воду, а Крейн заплатил за небольшую помпу, переданную саудовцам в подарок.

Во время поездки по Саудовской Аравии Твитчел решил, что восточная часть страны перспективна на нефть. Он вернулся в Америку искать деньги для добычи нефти и для того, чтобы возродить золотые копи царя Соломона в Хиджазе.

Крейн был искренним филантропом, он отказался от участия в будущей компании и упустил возможность стать одним из самых богатых людей планеты.

Твитчел искал инвесторов. Ему задавали вопросы: «Черт возьми, где находится эта самая Эль-Хаса? Где, черт возьми, находится Аравия? Какова ее геологическая структура? Что за парень этот Ибн Сауд? Нет ли более чем достаточно нефти рядом с домом? Зачем отправляться на другой конец земного шара, чтобы добывать нефть?» Наконец его предложением заинтересовалась СОКАЛ[74].

Параллельно в мае 1932 г. СОКАЛ установила контакты с Филби в Лондоне. Он купался в славе как покоритель Руб-эль-Хали и создавал себе репутацию визиря короля Абдель Азиза. Герой Королевского географического общества, он читал лекции, выступал по Би-би-си, писал статьи в газетах. К этому времени Фред Дэвис, представлявший СОКАЛ на Бахрейне, решил, что нефть может быть и в Саудовской Аравии. Его мнение совпало с наблюдениями Твитчела. СОКАЛ нашла Филби и предложила ему стать доверенным лицом компании за очень высокое по тем временам вознаграждение.

Филби стал играть на противоречиях между СОКАЛ и АИНК и другим претендентом — «Ирак петролеум», в общем-то в интересах Абдель Азиза. Он оттер Твитчела от переговоров по сделке.

Переговоры начались в Джидде. Здесь была единственная гостиница «Египтянин» — небольшой дом в глубине узкого тупика, пропахшего застоявшейся мочой. В нем был единственный телефон, но он редко работал, туалеты представляли собой дырки в песке и цинковые ванночки. Европейцы были редкими гостями в Джидде и останавливались в своих представительствах. Вода была очень дорогой. Конечно, кондиционеров тогда не было, а вентиляторы часто не действовали из-за перебоев в подаче электричества. В отеле не было обслуги, убирающей комнаты. Такси в городе были немногочисленны, и в любом случае они даже не могли подъехать к гостинице по узкой улочке. Если кто-либо заболевал в этой гнилой дыре, вряд ли можно было найти врача. Только представительства Великобритании и СССР могли оказать какую-то медицинскую помощь. Был лишь один пункт, откуда можно было посылать телеграммы. В городе не было ни ресторанов, ни кафе. Единственный банк в Джидде был занят тем, что определял цену золота в Бомбее.

Исполнительный директор СОКАЛ Ллойд Гамильтон прибыл в феврале 1933 г. на египетском пассажирском пароходе. Он только взглянул на отель «Египтянин» и поселился в доме Филби, который назывался «Бейт Багдад». Английский консул Райан писал: «Саудовское правительство было в счастливом положении продавца неизвестного количества нефти, и вопрос был в том, кто заплатит за нее больше»[75].

Филби получал достаточно хорошие комиссионные за свои услуги СОКАЛ: 1000 долларов в месяц начиная с января 1933 г., 10 тыс. долларов, если компания получит концессию, и еще 25 тыс. долларов, если будет найдена нефть в коммерческих количествах, и далее по 50 центов с каждой экспортируемой тонны, пока он не получит следующие 25 тыс. Английские конкуренты американцев не знали, что Филби уже стал платным представителем американской компании, и продолжали ему доверять. От «Ирак петролеум» прибыл Стефен Лонгриг — бывший губернатор Мосула. Он не верил, что в Саудовской Аравии есть нефть, но доверял Филби. Главное заключалось в том, что англичане не хотели платить серьезных денег.

22 апреля 1933 г. Филби встретился в Мекке с эмиром Фейсалом и Абдаллой ас-Сулейманом. Фейсал и ас-Сулейман повторили требование короля: выплатить наличными 50 тыс. фунтов золотом (это примерно 250 тыс. долларов), каждый год выплачивать 5 тыс. фунтов за право аренды и ройялти 4 шиллинга золотом за каждую тонну добытой нефти. 8 мая 1933 г. сторговались на выплате 35 тыс. фунтов наличными. Соглашение было на 14 страницах и состояло из 37 статей. От имени СОКАЛ подписывал Гамильтон, от имени саудовского правительства — шейх ас-Сулейман. Когда зачитывали текст, Абдель Азиз заснул.

Если бы «Ирак петролеум» знала о платежах СОКАЛ, она, возможно, подняла бы свои ставки. Но Филби работал на американцев.

Компания сначала получила название «Калифорниа арабиен стандард ойл компани» (КАСОК), а потом ее переименовали в АРАМКО — «Арабиен америкэн ойл компани». Во главе ее стал Фред Дэвис, тот самый, который нашел нефть на Бахрейне.

СОКАЛ в нарушение американского закона купила 35 тыс. золотых соверенов в Лондоне, и они прибыли в деревянных ящиках в Джидду в августе 1933 г. Твитчел пересчитал их вместе с Абдаллой ас-Сулейманом, который передал квитанцию о получении. Именно эти деньги позволили Абдель Азизу купить дополнительное оружие и боеприпасы, что было очень существенным вкладом в успех его йеменской кампании.

Филби стал постоянным советником АРАМКО за 5 тыс. долларов в год. Это было дополнением к уже обещанному вознаграждению. Одновременно он получил от короля фактическую монополию на импорт автомобилей.

(Абдель Азиз задолжал компании Филби за автомобили. В целом Филби смог продать королю за шесть лет 1450 автомобилей. И долг уже составил 140 тыс. фунтов стерлингов. 17 тыс. задолжали Маркони за радиостанции, 30 тыс. фунтов — польской фирме за винтовки, пулеметы и патроны. С Филби король расплатился в 1943 г., когда он начал получать от США деньги по ленд-лизу. Маркони тоже получил свои деньги. Польский долг никогда не был оплачен.)

Американцы, представители западной цивилизации, стали работать в обществе, жизнь которого строго регламентировалась шариатом в бескомпромиссной форме. Это породило проблемы в 1930-е гг., и проблемы эти продолжаются по сей день. Абдель Азиз отказался предоставить компании право экстерриториальности. Нефтяники должны были подчиняться не только законам своих стран, но также саудовским обычаям и шариату. Если кто-либо нарушал шариат, он подвергался наказанию. Если какой-нибудь американец попадался на употреблении пива, вина или крепких напитков, это считалось преступлением. Члены Лиги поощрения добродетели и осуждения греха были везде. Они отличались белыми одеждами, головными платками и длинными палками, которые сразу же пускали в ход.

Но постепенно американцы создали свой анклав. Там они тайком гнали самогон из малины с сахаром и водой и называли его «садыки» — «мой друг», танцевали и слушали музыку. Но за пределами своего лагеря они могли быть арестованы, посажены в тюрьму, оштрафованы и переданы компании для немедленной депортации.

Нужно было приспосабливаться к местному менталитету и обычаям.

Американцы, несмотря на