Они поженились. Это были самые счастливые годы в жизни Хана.И вот теперь Аркадий приехал в Москву, сказал, что давно развелся, что хочетперевести сюда часть своего бизнеса. И еще он хочет видеть сына. Хан так и неузнал, что сказал Аркадий своей бывшей жене, объяснил ли как-нибудь своепредательство, просил ли у нее прощения, Оксана сама не рассказывала, авыспрашивать он не считал возможным. Человек говорит ровно столько, сколькохочет сказать, а заставлять его сказать больше - значит проявлять насилие надличностью, вынуждать делать то, чего он делать не хочет. Этому тоже в своевремя Хана научил отец. Однако тот факт, что Оксана не рассказывает никакихподробностей об Аркадии, Хана очень беспокоил и наводил на тревожные,неприятные размышления. Он ревновал так, как не ревновал даже в юности, когдаОксана ушла с Аркадием. Ревновал так, что в глазах становилось темно и дыханиеостанавливалось. Он завидовал тем людям, которые умеют закатывать скандалы итребовать объяснений. Хан не умел. В его семье, между его родителями это небыло принято. Он рос в обстановке любви, взаимного уважения и взаимногодоверия, и он совершенно не понимал, как можно обвинить человека, с которымживешь под одной крышей, во лжи или еще в чем-нибудь неблаговидном. Да ещесделать это на повышенных тонах. То есть он прекрасно знал, что огромноеколичество людей это делают, причем делают регулярно, но точно понимал, что длянего это неприемлемо.

Аркадий приехал, почти ежедневно встречается с Оксаной иМишей, собирается покупать дом в Подмосковье, а Хан живет в пылающем страшномаду. Если бы он тогда, пять лет назад, не предупредил Аркадия, тот сейчас илисидел бы на зоне, или был нищим. Ну, может, не совсем нищим, но уж точно нетаким состоятельным и благополучным, каким является. Он должен быть благодаренХану за то, что тот в свое время поступился профессиональным, служебным долгомво имя старой дружбы, а он вместо благодарности собирается увести у него жену.

Мысль казалась Хану корявой, он интуитивно чувствовал, что вней что-то не так, что-то неправильно, но докопаться до этой неправильностиникак не мог. Был бы жив отец, он объяснил бы ему, что к чему. Но отца уженесколько лет не было в живых, и Хану очень его не хватало.

Краем глаза он снова ухватил изменение цифры на электронномтабло. Еще минута прошла. А всего их прошло двадцать шесть с того момента, какон вернулся из кухни. Оксана переписывается с Аркадием и все никак не можетзакончить разговор. Как влюбленные, которые прощаются в подъезде и все никак немогут оторваться друг от друга. «Отец, ты меня оставил, - с горечью подумалХан, - скоро меня оставит Оксана, и я останусь совсем один. Господи, как мнеэто вынести и не сломаться?»

До определенного момента это был один из самых замечательныхвечеров за последний год.

Завтра выходной, и я могу без зазрения совести до глубокойночи предаваться своему любимому занятию: отсмотру пленок, запечатлевшихповедение моих котов в отсутствие хозяина, и заполнению дневников. Вообще-томаксимум интересного происходит при резком изменении обстановки, например,когда я приношу нового зверя или когда Арина рожает котят. В стабильнойситуации любопытные события происходят редко, и каждый раз это становится дляменя праздником. В течение двадцати минут я с удовольствием наблюдал, какДружочек боролся с Айсором за право залезть в шкаф-купе. Дружочек давно полюбилэто надежное укрытие, потому что первым сообразил, как можно туда залезть, ивполне исправно, производя неимоверный грохот, отодвигал створку. Он застолбилместо, никому другому пользоваться открытым шкафом не дозволялось, а когда онзакрыт, никто и не мог туда забраться: у кого хватало ума, у того простонедоставало на это сил. И вот Айсор с чего-то вдруг решил, что у него силенокподнакопилось и можно, пожалуй, попробовать сдвинуть тяжелую зеркальную створкуи оприходовать «домик», пока Дружочек занят чем-то другим. Но не таков мойДружочек! Он мгновенно очутился на месте происшествия и принялся всеми силамипрепятствовать взлому жилища. Айсор, встав на задние лапы, пытался отодвинутьдверь с одной стороны, Дружочек налегал с противоположной, дверь ходила в пазахходуном, коты шипели друг на друга и воинственно размахивали хвостами,оставшаяся часть команды превратилась в болельщиков и скромно сидела всторонке, наблюдая за битвой гигантов. Глядя на это укорительное зрелище, япожалел, что мои камеры пишут только изображение. Надо будет поставить новуюаппаратуру, чтобы записывать звук, в подобных ситуациях это может оказатьсялюбопытным. Отмотав пленку назад, я стал смотреть ее снова, уже болеепредметно, попутно отмечая в дневнике стадии развития конфликта: вот Айсор,пригибаясь и воровато оглядываясь, приближается к заветному шкафу, вот первые попыткисдвинуть дверь, вот из-за угла появляется Дружочек, несколько секунд выжидает,прижавшись к полу и концентрируясь для рывка…

Я предавался чистому наслаждению исследователя и пребывал втаком блаженном состоянии, что телефонный звонок не напугал меня и ненасторожил, хотя должен был бы, учитывая, который был час. Четверть второго.Приличные люди в такое время не звонят, значит, что-то случилось в околотке. Ноя ошибся, звонила Светка.

- Разбудила? - робко спросила она. Я похолодел. Светкав четверть второго ночи? Неужели Борис…

- Нет, я не спал. Что-то случилось?

- Я зайду, - вместо ответа проинформировала менясоседка.

Значит, случилось. Но не с Борисом, и это самое главное. Всеостальное можно пережить.

Похоже, она звонила не из дома, уж больно быстро онаоказалась у моей двери. При ее появлении на меня волной накатил запах ее духов.Света Безрядина стояла на пороге моей квартиры, держа в руках меховую накидку,сверкая бриллиантами и ослепительной кожей обнаженного декольте и переливаясьшелком вечернего платья.

- Господи, откуда такая красота? - восхитился я. - Сприема, что ли?

- Ну, примерно, - она нервно усмехнулась. - Это,конечно, был не прием в полном смысле слова, но что-то близкое к тому. Оченьнарядная тусовка. Игорь, надо поговорить.

Да кто бы сомневался! Если бы не нужно было срочно что-тообсудить, пришла бы ко мне в гости Светка среди ночи в вечернем туалете, какже!

- Чаю хочешь?

- Не надо… Впрочем, ладно, давай чайку выпьем. Толькокотов закрой, у меня платье тонкое.

Требование было не только справедливым, но и своевременным.Мои коты Светку обожали. Она была единственной представительницей женскогопола, кого они приняли всей своей независимой душой, потому что не чувствовалив ней претендентку на территорию. Мозги у котов, вообще-то, не особо развитые,это вам не собаки, но зато души у них чувствительные до невозможности, ониабсолютно точно и мгновенно определяют, кто чего хочет, кто о чем думает и укого какое настроение. В присутствии Светки я никогда не излучал опасных длякотов мыслей, то есть никогда не рассматривал ее как возможного обитателя своейквартиры, и Светка тоже ничего такого не излучала, посему звери относились кней доброжелательно и даже с некоторой, я бы сказал, любовью. Она всегдаприносила что-нибудь вкусненькое, что ставилось ей в большой жирный плюс, неоставалась спать в моей постели, за что получала два плюса, охотно и подолгуласкала тех, кто это дело любил, и не протягивала руки к тем, кто сторонилсяфизического контакта, при этом никогда не путала, кому из котов нравитсяпоглаживание по горлышку (Айсор), кому - почесывание брюшка (Карма), кому -грубое чесание против шерсти (Арина), а кто этих глупостей на дух не переносит(соответственно, Ринго и Дружочек). Как только Светка появляется в моейнескромной (в том смысле, что большой и просторной) обители, коты тут жезанимают круговую оборону в ожидании, когда она куда-нибудь сядет, и стоит ейприсесть, все желающие немедленно начинают тусоваться вокруг нее и залезать наколени в предвкушении ласки, а прочие сидят рядом с видом скорбящей богоматерии ловят ее взгляд в надежде получить то самое вкусненькое, которое у нее где-толежит, то ли в сумке, то ли в кармане, но лежит обязательно. Следствиемподобных кошачьих тусовок уже стали два испорченных платья и три свитера,поскольку не родилась еще на свет такая кошка, которая не выпускала бы когти.