Алексиевич: Спасибо, спасибо за поддержку. Для меня это очень много значит, потому что я была в отчаянии. Я решила, боже мой, я люблю страну. Всегда, если вы знаете, я всегда говорю, что я человек русской культуры. Что у меня как бы три дома получилось: Украина, Беларусь и русская культура великая. Я никогда этого не отрицаю. И вдруг такая агрессия. Для меня было тяжело.

Лексус: Может быть, попробуем награду какую-нибудь для вас? Чтобы президент вам вручил. Орден Дружбы, например. По-моему, прекрасная награда.

Алексиевич: Ну я как бы не против, если… для меня всегда русский народ — это как бы близкий мне народ. Я абсолютно не против этого.

Каким образом возможно существовать вот в таком желеобразном состоянии, принимая форму любого сосуда в тот момент, когда тебя в этот сосуд вливают? А где правда? Где ты настоящий?

Вот посмотрите. Каким образом возможно существовать вот в таком желеобразном состоянии, принимая форму любого сосуда в тот момент, когда тебя в этот сосуд вливают? А где она, правда? Где ты настоящий? Какая невероятная гибкость!

Вспомните слова госпожи Алексиевич относительно своей принципиальности и того, что она не меняет своего мнения и что вообще давно пора декоммунизировать наши страны и забыть кровавое прошлое.

А вот цитата.

«Ловлю себя на мысли, что мне все время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это не из желания каким-либо образом облегчить свою журналистскую задачу, а из-за влюбленности в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные. Я знала: Дзержинский очень любил детей… Тысячи беспризорников обязаны ему новой жизнью… Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский — „меч и пламя“ пролетарской революции»[19]. Что думала госпожа Алексиевич, когда памятник Дзержинскому валили на Лубянской площади и ставили камень жертвам репрессий? Мне кажется, что во всем этом существует как раз та самая фальшь, то самое зыбкое, липкое, потное, неприятное, необходимость существовать все время «в тренде», оправдываться и объяснять себе и другим, за что ты получаешь Нобелевскую премию по литературе. За что? За какую литературу? А если бы ты писала с другой точки зрения идеологически, но точно так же по качеству. Была бы возможность получить Нобелевскую премию?

И какая «картина маслом» получается! Какой поясной портрет! Помните, у Высоцкого: «А на левой груди — профиль Сталина, а на правой — Маринка анфас». И здесь то же самое — на правой стороне груди — орден Бандеры и «Небесной сотни», а на левой — российский орден Дружбы. И всё как-то умещается. Но не существует того единственного, за что ты перед Богом отвечаешь до конца. Даже не перед читателями — перед Богом.

Это очень сочетается с другой историей, которая тоже вся построена на лжи. Построена на подмене, на провокации, на обмане, на зомбировании. Это история, произошедшая 12 июня 2017 года. Вы знаете, что должен был быть митинг на проспекте Сахарова. За несколько часов до начала митинга в интернете Навальный кинул призыв переместиться на Тверскую. Потому что подрядчики отказались ставить сцену и оборудование. Блин, кого вы лечите, ребята?! Что значит — «отказались ставить сцену»? Отказались — поставьте сами. Звука нет? В караоке все поете, скиньтесь. Принципиальные люди, борцы. Но если вам так надо сказать миру то, что вы думаете, почему вас должны обслуживать? Кто вас должен обслуживать? Отказались одни, другие, пятые, десятые… Собрались, ночью сколотили, собрали — скинулись понемножечку, да и получился митинг. Но и это неправда. Оказывается, было. Пожалуйста. Виолетта Волкова: «Приезжайте к 14 часам на Сахарова на митинг против коррупции. Там есть все, что надо: и звук, и сцена. Кстати, планирую выступить». Есть и фотография.

А почему же вы отказываетесь от этого? Да потому что не это важно! Потому что вы собрались не для того, чтобы выразить свой искренний протест. Важно «замутить». Важно нагнать страху. Важны хаос, кровь, сопротивление, важно заставить власть применить силу.

А что в это время происходит на Тверской? А на Тверской идет массовый праздник. Огромное количество людей своими руками готовили исторические реконструкции, кто-то рассказывал про ремесла, кто-то ковал, кто-то выдувал бусинки, кто-то показывал исторические картины. Сюда пришло огромное количество людей — отдохнуть в праздник, посмотреть на то, каков центр Москвы сегодня. Погрузиться в атмосферу разных исторических эпох. Пришли с детьми, пришли старики, женщины и так далее. И вот туда-то направляется толпа митингующих, заведомо с пониманием того, что, когда она туда ворвется, там начнется хаос.

Представьте себе, люди, которые неделями готовились к этому празднику, брали себе место, договаривались с властями, строили что-то. Готовились показать то, что они умеют. Получить удовольствие самим и доставить его другим. Но туда врывается толпа.

Вот что пишет один из тех, кто занимался реконструкцией: «Мне лично абсолютно наплевать на Навального и его сторонников. Но КАКОГО ЧЕРТА вы используете чужое (согласованное за полгода) мероприятие для самопиара!!! Какого черта вы ломаете и портите чужое имущество, пугаете людей, которые пришли отдохнуть и посмотреть интересное? И очень жаль 15-летних подростков, которые, выпучив глаза, орали по команде о пенсии и достойной работе, снимая всё на айфоны и будучи одетыми в брендовые шмотки, вместо того чтобы попросту поработать!»

А вот что пишет Тимур Черепнин, реконструктор и организатор нескольких площадок фестиваля: «Если Навальный призвал своих людей идти на Тверскую, зная, что там будет проходить большой фестиваль, он понимал, что он делает, и все, что произошло, — это его ответственность. А с точки зрения реконструкторов… Представьте, что вы что-то делаете своими руками, хотите показать людям, а потом приходит какая-то бешеная, неуправляемая толпа и всё сметает. Ты строишь какой-то домик, чтобы показать, как жили люди, а на этот домик забегают с ногами и начинают его ломать. А когда их просят слезть, они отвечают: „Мы за свободу“. Ну какая это свобода, если ты ломаешь чужое? Это не свобода, это хулиганство и вандализм».

Это опять чистая гапоновщина! А что они требуют? Почитайте запись диалогов на митинге.

«— Сколько вам лет?

— Мне 16 лет.

— Зачем вы пришли сюда?

— Ну, это мой гражданский долг. Если я вижу, что моя страна загнивает, в ней коррупция, я должен выразить свое несогласие.

— Вы сейчас говорите такими словами очень шаблонными. От себя вы можете что-то сказать?

— Ну, что я могу сказать от