сами.

К о м е н д а н т. Меня вы не проведете! Мне, как должностному лицу, донесли, будто бы политически неблагонадежные элементы, чьи имена занесены в список подозрительных лиц…

Ю л и я. Я не понимаю, о ком вы говорите.

К о м е н д а н т. Есть список! И в нем все подозрительные личности! Вы, может быть, отрицаете?

Ю л и я. Я отрицаю все. Оставьте меня в покое и уходите.

К о м е н д а н т. А иллюминации?..

Ю л и я. Да, отрицаю. Уходите вон!

К о м е н д а н т. Какие-то бумаги. Подозрительная компания. Муж дезертир.

Ю л и я. Вы явно путаете меня с кем-то другим…

К о м е н д а н т. Все станет ясным на набережной Дуная{35}.

Солдат хочет вмешаться.

Отставить! Здесь командую я!

Солдат застывает по стойке «смирно».

Марш!

Явление десятое

Т е  ж е  и  Б а л и н т.

Б а л и н т (выходя из ванной). Ну, будет! Довольно!

Юлия тихонько вскрикивает, но тут же замолкает.

К о м е н д а н т. Так это вы, значит! Вас-то мы и ждали. (Юлии.) Вот и супруг ваш прибыл.

Ю л и я. Я не знаю этого человека.

К о м е н д а н т (Балинту). А вы? Знаете ли вы эту разыскиваемую сыскной полицией преступницу?

Юлия дает знак, чтоб он ответил отрицательно.

Б а л и н т. Нет. Не знаю.

К о м е н д а н т. Это ваша жена. Она стояла вот тут и пела, что уже не долго продлится.

Б а л и н т. Моя жена сидела дома в красном платье.

Музыкальный фрагмент из песни «Только ты».

К о м е н д а н т (вне себя от снова, Юлии). Вы отрицаете, что проживали в этой квартире?

Ю л и я. Я жила в другом доме. Через окошечко, выходившее в узкий двор…

Музыкальный фрагмент из песни «Помнишь солнечный луч».

…каждое утро на одну минуту заглядывал солнечный луч.

К о м е н д а н т. А что вы делали, когда…

Ю л и я (перебивает). Восьмого июля тысяча девятьсот тридцать девятого года я уехала с мужем в Италию.

Мелодия песни «Поедем в Италию».

Я отчетливо помню маршрут нашего путешествия: Умбрия, Сицилия… (Чуть не расплакавшись.) Мы плыли в гондоле по Большому каналу.

К о м е н д а н т (внезапно, Балинту). А вы?

Б а л и н т. Я в ту пору репетировал двух провалившихся гимназистов.

К о м е н д а н т (подходит к нему ближе). А ковры? Скажите, куда девались ковры?

Б а л и н т. Моего заработка на ковры не хватало.

К о м е н д а н т (яростно). Врете! Я докажу, что вы оба нагло врете! Где бумаги? Рукописи? (Вытаскивает из кармана листок бумаги.) Вся эта макулатура легко воспламеняется. (Протягивает листок Юлии.) Что это? Читайте!

Ю л и я (читает). «Прощание». Стихотворение Аполлинера.

К о м е н д а н т (Балинту). Станете отпираться? Это написали вы, это ваш почерк. Читайте!

Б а л и н т (читает). «Я сорвал эту ветку вереска… Осень мертва давно…» (Неожиданно.) А что такое вереск?

К о м е н д а н т. Здесь только я вправе задавать вопросы. Говорите о стихах.

Б а л и н т. Превосходные стихи… И перевод вполне удался.

К о м е н д а н т (сует листок под нос Юлии). Что вы скажете насчет этого почерка? Вы узнаете его?

Ю л и я. Вижу, что это почерк смелого и одаренного человека.

К о м е н д а н т. Ага! Вот оно что!

Ю л и я. Мне приходилось заниматься графологией… «Осень мертва давно»…

К о м е н д а н т. Молчать! Я запрещаю вам разговаривать между собой!

Ю л и я. Я читала стихи.

К о м е н д а н т (Балинту). Вы признаетесь?

Б а л и н т. «На земле мы с тобой не встретимся».

К о м е н д а н т. Я же сказал!

Б а л и н т (берет у него из рук листок). Это здесь написано.

Ю л и я. «…мы с тобой не встретимся…».

К о м е н д а н т. Молчать!

Ю л и я. «Но я жду тебя все равно…». Это тоже здесь написано.

К о м е н д а н т. Не подлежит никакому сомнению, что вы тут жили. Личность ваша установлена, вы опознаны…

Б а л и н т. Люди, которые тут жили, мечтали жить только друг для друга и для человечества… Нам этого не удалось. Мы не те люди.

В и к т о р (в глубине сцены, с невольной радостью в голосе). Спаслись?

С о л д а т. Нет. Вошел капитан.

Входит  Х е н к е р, закрывает за собой дверь, с удовлетворением видит, что облава принесла ему желаемые результаты.

Х е н к е р (напевает). «Мудрей не выдумает речи ни Цицерон…». (Обычным голосом.) Как мне помнится, здесь под окном есть вход в подвал. (Коменданту.) Там и поставишь их к стенке.

Ю л и я. Мы сейчас умрем?

Б а л и н т. Это не будет больно.

К о м е н д а н т (подталкивая их к двери, скороговоркой бубнит). Согласно статье закона тысяча девятьсот двадцатого года об усилении охраны существующего строя и последующих к этой статье дополнений, а также соответственно с параграфом статьи закона об изъятии ковров…

Ю л и я (уходя). Мы сейчас умрем?

К о м е н д а н т (все быстрее). Уголовно-процессуальное право военного времени исключает возможность обжалования смертного приговора и подачи прошения о помиловании.

Ю л и я. Мне чудится, что все это уже происходило с нами когда-то. Но только это и было нашей жизнью. (Уходит.)

К о м е н д а н т  выходит за Юлией.

Б а л и н т. Встречи я буду ждать.

Г о л о с  Ю л и и (из-за сцены, бодро). Ау!..

Б а л и н т. Ау!..

За сценой звук выстрела.

Хенкер пристально смотрит на Балинта.

(Едва слышно.) Останови время, Юли! (Уходит.)

Виктор сидит сгорбившись, сжимая руки ладонями. Критик, побледнев, наблюдает за происходящим. За сценой звук выстрела.

В и к т о р (с отчаянием в голосе). Нет! Нет! Это, должно быть, хлопнула дверь!

К р и т и к (встает). Как хотите, но даже романтически настроенные мечтатели не в силах изменить рокового конца. Воскреси их хоть сотни раз в своем воображении, конец все тот же… Они погибли… Сомнений нет… Ушли из жизни безвозвратно! (Идет к выходу, но сталкивается с вошедшей цветочницей.) Кто вы такая? Как вы сюда попали?

Ц в е т о ч н и ц а. Однажды я приносила сюда цветы. Поэт, что писал такие чудесные стихи, еще живет тут?

В и к т о р. Он тут жил.

Ц в е т о ч н и ц а (с живостью). Нынче, когда я ехала в трамвае, мне показалось, будто я видела его на улице, в толпе. И рядом с ним ту самую миловидную женщину.

К р и т и к (обомлев, восклицает). Сколько же у них жизней?

Входят  Ш а н д о р  и  К а р о й, идут на авансцену.

Ш а н д о р.

Если живы мы с тобой, быть может,

Те, кто пал за нас, себя продолжат

В нашей жизни, в памяти, в любви.

К а р о й.

Если чувствуешь: слабеет голос,

Вспомни тех, кто за тебя боролся,

Тех, непобедимых, позови.

Ц в е т о ч н и ц а.

Хризантем не надо им унылых,

Розы пусть цветут на их могилах,

Хоть могил мы этих не найдем.

В с е  т р о е.

Розы пусть из жизней их пробьются,

Пурпуром к нам павшие вернутся,

Жертвы их пылают пусть огнем!

Ш а н д о р.

Их любовь, их памятное время

В каждое вторгаются мгновенье,

Пребывают с нами их года.

К а р о й.

Мы идем по следу этих судеб.

После нас счастливей время будет

И таким пребудет навсегда!