Арину и прошептал ей: «Вот и свершилось зачатие наших сыновей. Дай-то Бог, всё обойдётся» – «Не беспокойся, Гришенька, клонотроны работают, как часы. Всё будет сделано в лучшем виде. Я прослежу!» – проворковала растроганная Арина.

Пока Никифоровы обнимались и шептались, состоялся короткий диалог Поползнева со своим отпрыском.

– Запомни, Илья, список наших побед начинается с этой ночи, отделяющей 12–й год от 13-го!

– А что же случится с нами дальше? – сверкнул улыбкой Илья.

– А дальше, сынок, будет больше.

Естественно, Илья не догадался, что слово «сынок» Поползнев употребил в его первом, прямом, значении.

Потом Никифоров запустил ракету, которая разорвалась высоко в небе, рассыпавшись на множество разноцветных огней. «Эй, парень! – крикнул он охраннику. – За хренам у тебя калаш? А ну-ка отметь событие салютом!» – «Есть отметить салютом!» – рассмеялся охранник, направил в сияющую высь автомат и разрядил его длинной очередью.

Потом все, но уже без охранника, зашли в кают-компанию, пили, ели и хвалили Арину за шикарного гуся. Никифоров слегка перепил, размяк и, глядя в электрокамин, затянул своим хриплым баском военную песню про землянку.

Умиротворённая Арина проснулась в восемь, Никифорова в её каюте уже не было. Улетел в шесть. С ним улетела и Анфиса, её Ванечке было только пять, и она не хотела оставлять его надолго на попечение соседки.

В январе работа в пещере вошла в более спокойный режим. Студенты занялись выполнением своих дипломных работ. Арина клонировала мышь, Илья – кролика.

Потекли однообразные дни и ночи. Каждый был поглощён своим делом. И тут Арине стали чудиться странные вещи.

Однажды все трое сидели в кают-компании, пили кофе и весело болтали. Арина рассказывала какой-то не особенно остроумный анекдот, а мужчины, сидящие напротив, весело смеялись. И вдруг ей бросилось в глаза сходство оскалов Ильи и Поползнева. Зубы обоих были белыми и бездефектными, что, в принципе, могло говорить о хорошем уходе за ними, но поразило Арину иное: у того и другого боковые резцы на верхней челюсти были заметно короче центральных. Эти зубы придавали оскалу несколько забавный, совсем не агрессивный вид, да и клычки – аккуратные без острых кончиков – выглядели очень мирно. «Ну сходство и сходство, – решила Арина, – что я знаю о частоте встречаемости в России такого типа зубов?» Однако это пустяковое наблюдение породило у Арины желание продолжить сравнительный анализ своих товарищей по заточению. Отметила, что у обоих один и тот же цвет глаз – чисто-голубой, потом разглядела, что у каждого верхние веки сходным образом нависают, закрывая наружные края глаз. И нос их был одной и весьма обычной формы – ни греческий, ни римский, а средней длины довольно мясистый невыразительный нос. И подбородки были обычные, каких на Руси великое множество, – не острые и не квадратные, не особенно волевые, слегка раздвоенные, но без ямочки. И тембр их голоса был сходен, но очень обычен. И всё-таки, когда Илья звал Арину из другой комнаты, ей нередко казалось, что зовёт Фёдор Яковлевич.

Сравнение обоих мужчин стало для Арины привычкой, некой игрой ума. Покончив с лицами, она переключилась на руки и сразу сделала новое открытие – у обоих пальцы были заметно расширены в суставах. Иными словами, у Поползнева и у Ильи были так называемые узловатые пальцы, которые встречаются не слишком часто. И оба были чертовски умны. Правда, не все признаки сходились: так Поползнев был ниже ростом, и, в отличие от стройного Ильи, сильно сутулился.

После открытия схожести рук Арина серьёзно задумалась. Поползнев и Илья имели совпадение по десятку признаков, каждый из которых нельзя было отнести к разряду редких, но их совокупность исключала случайность, она указывала на кровное родство. «А ведь Илья – клон, зачатый в этой пещере в 90-ом. Операции зачатия, скорее всего, проводил сам Поползнев, – начала Арина цепь рассуждений и закончила её единственно возможным выводом: – Никто иной, как сам Фёдор Яковлевич является единогенным родителем Ильи. Ведь он запросто мог в тайне от высшего руководства создать себе двойника». Этот вывод насторожил Арину: «Если с виду робкий Поползнев был способен на такой дерзкий поступок в свои сорок, то, он может и теперь выкинуть что-нибудь в том же роде. Возьмёт да и запустит развитие какого-нибудь клона, не санкционированного ни Никифоровым, ни мною. Хотя к чему? Ведь у него, кроме единогенного Ильи, есть и нормальный сын от Анфисы».

На следующий день Арина нашла дополнительные подтверждения своей гипотезы. Она заметила, что Поползнев часто смотрит на Илью с явной любовью, но во взглядах Ильи на своего шефа ничто не выходит за рамки деловых отношений. Получалось, что Поползнев знает, что Илья его клон, в то время как Илья не догадывается об их теснейшем родстве. И Илью можно понять. «Боже, как меняется человек с возрастом! Неужели и я стану такой уродиной в 62?» – вздохнула Арина. – Представляю, как бы я удивилась, если бы кто-нибудь сказал мне лишь месяц назад, что Илья – этот приятный молодой человек, такой весёлый, пышущий энергией, разбрасывающий направо и налево драгоценные россыпи знаний и идей, – генетическая копия сгорбленного, потрёпанного жизнью, зажатого и трусоватого Поползнева. Фёдор Яковлевич, казалось, уступал своему отпрыску по всем показателям, но внешнее впечатление обманчиво. Разве мог бы обычный человек наладить производство безукоризненных клонов в аппаратах, полностью заменяющих женскую матку. Иными словами, блестящий Илья лишь обладал способностями к свершению научных подвигов, а неказистый Фёдор Яковлевич УЖЕ сумел реализовать те же способности. И ещё вопрос, удастся ли Илье повторить успех своего единогенного предка».

29

С началом лета пришла пора защит дипломных работ. В Петербурге защищались Арина, Олег и Рита; в Новосибирске – Илья. Все четыре защиты прошли на высоком уровне и были отмечены аттестационной комиссией как выдающиеся. Рита определила минимальное число клеток муравьиного мозга, меньше которого существование муравейника как почти разумной общности становится невозможным. Работа Олега подводила под этот вывод математическое обоснование. Более того, Олегу удалось создать компьютерную модель, способную имитировать основные черты поведения муравьёв. Комиссия отметила обстоятельство взаимного дополнения дипломов Риты и Олега, а рецензенты посоветовали объединить обе работы в одну и послать в какой-нибудь престижный западный журнал.

Дипломная работа Арины тоже была прекрасна. Это было добротное, но лишь методическое исследование. Арина фактически просто применила для клонирования мышей оригинальный метод, разработанный Поползневым в далёком 1985-ом. Госкомиссия оценила дипломную работу на отлично, но не особенно настаивала на её публикации в международном журнале.

Примерно в то же время в Новосибирском университете защищался и Илья. Его диплом