Под показной скромностью таилась ухмылка с намеком. А может, и неизвестно — ведь меня он желает сильней…

Королева одарила ее благосклонной улыбкой.

— Как умно! Ты от души заботишься о нашем супруге. Но разве не трудно было найти ингредиенты?

С мстительным удовольствием наблюдала она за девушкой. Та приняла похвалу за чистую монету, решив, что ее издевка осталась незамеченной. Юная самонадеянная дурочка. Не понимает, что ее ждет. Королеву разбирал смех, пока девушка с важным видом перечисляла ингредиенты, один дороже и труднодоступней другого.

Когда она умолкла, Королева заметила, все еще одобрительно улыбаясь:

— Кости тигра? Ты не жалеешь денег.

К ее восторгу, Юэ наживку заглотила.

— Это самое меньшее, что может сделать недостойная…

— Кости тигра содержат горячую энергию. Говорят, для мужской силы нет ничего лучше, — проговорила Королева шелковым голосом.

Она подала знак, и Юэ подошла к паланкину. Мадам Чжан потрепала девушку за круглую щечку, гладкую и упругую, как первосортное мясо. Злобно восхитилась надменно поднятым подбородком Юэ, уже не нарочито скромной, а с наслаждением принимающей похвалу от той, кого презирала.

— Но, младшая сестра… Как же ты могла позабыть, что у нашего супруга подагра? А ты несешь ему снадобье, разогревающее кровь? — Королева изо всех сил впилась в мочку девушки длинными накрашенными ногтями. — Ты ему навредить хочешь, невежественная, легкомысленная девчонка?

Королева с удовлетворением увидела, как покраснело ухо девушки, хотя ногти не проткнули кожу. Юэ вскрикнула и выронила снадобье. Миска разбилась вдребезги о каменную брусчатку. Королева сжала пальцы сильнее, смакуя чужую боль. Смешно — какая же она беспомощная. Вынуждена все это терпеть. Наконец пальцы заныли у самой Королевы. Отпустив девушку, она ощутила такое облегчение, словно отпусти ее саму. На лице проступила хищная улыбка — настоящая.

Юэ неловко попятилась, держась за ухо. Мадам Чжан с презрением увидела, что ступни у девушки великоваты. Она не семенила, а неуклюже перетаптывалась, точно служанка. По ее лицу текли слезы. Королева с удовлетворением отметила, что нос и глаза у Юэ уже покраснели. Сегодня вечером она будет не в форме. Мадам Чжан довольно промурлыкала:

— Ты бы поблагодарила меня за вмешательство, младшая сестра. А то ведь слуга, который пробует пищу на яд, сказал бы то же самое. К счастью для тебя, все обошлось.

Она бросила служанкам девушки:

— Ваша хозяйка слишком неосторожна. Подотрите.

Когда они бегом кинулись исполнять приказ, Королева сказала:

— Нет уж, спасибо. У нашего супруга есть и более надежные способы, чем снадобье какой-то шарлатанки. Или, — добавила она презрительно, — может быть, ты просто недостаточно красива, вот он уже и охладел к тебе.

Именно Королева раздобыла серебряное кольцо, благодаря которому Рисовый Мешок продолжал развлекаться со своими наложницами, невзирая на годы, берущие свое, и постоянные излишества. Глупо, что мужчины считают собственным главным достоинством способность выполнять одно-единственное действие. Но клиент всегда прав — уж это любой куртизанке известно.

Юэ выпалила с вызовом и горечью:

— Думаете, вы ему до сих пор так дороги, что он закроет глаза на любую выходку?

— Всем, что у него есть, он обязан мне. Я его жена, а ты, бедное дитя, всего лишь ничего не стоящая наложница. Разве ты не понимаешь, что выйдешь из моды через пару месяцев? И я выберу кого-нибудь посимпатичнее тебе на замену. Я буду и дальше делать что хочу. Твоего отсутствия он даже не заметит.

И она обратилась к носильщикам:

— Поехали.

* * *

Королева ожидала гостя в уединенных комнатах, которые снимала для подобных дел, и не встала, когда он шагнул за порог. В половицах тикового дерева отражался персиковый свет фонарей, похожих на девять лун из легенды. С дивана тяжелыми складками спускались парчовые покрывала, словно приглашая к отдыху и наслаждению. Если бы не отсутствие музыки и негромкого гула голосов в коридоре, это вполне могла быть одна из комнат в черно-зеленом доме удовольствий в Янчжоу, где Королева познавала свое ремесло.

Тогда, много лет назад, Рисовый Мешок Чжан, молодой, только делающий первые шаги в контрабандной торговле солью, на которой позже выстроит себе имя, забрел в увеселительный дом. Он понятия не имел, на что способен. Мадам Чжан чуть не влюбилась в него за то, что он был ей во всех смыслах полезен. Как же давно это было! Тогда он еще не растратил весь свой потенциал. На миг она задумалась, как бы пошла жизнь, если бы в тот вечер к ней забрел юный генерал Чжан, по уши залитый краской смущения. Однако такого быть не могло. Ее снова охватила злоба. Чжан Шидэ предпочитал влюбленность или хотя бы иллюзию влюбленности покупке удовольствий. А еще у него никогда не было неуемной самонадеянности старшего брата или его амбиций. Пользы от него никакой.

Гость, Чэнь Юлян, не ввалился к ней как неотесанный мужлан, но и смущения не проявил. Королеву поразило его монументальное спокойствие. Он стоял в дверях, спрятав руки в рукавах черной мантии ученого, и осматривался в ее владениях. В центре комнаты восседала она, драгоценный камень в оправе. Королева взглянула на себя глазами гостя. Сидит вполоборота, демонстрируя высокую прическу, в которой блестят украшения, и плавную линию шеи. Унизанные кольцами пальцы нежны, как стебельки белого лука. Под складками подола прячутся, как жемчужины в раковине, крохотные, скрытые от чужих глаз туфельки.

— Приветствую Ее Величество.

Чэнь обратился к ней спокойно и взвешенно, без лишних церемоний, но и без всякой грубости. Удивительно. Она ожидала увидеть брутального воина, учитывая его репутацию завоевателя. Он взял Аньфэн, ставший оплотом «Красных повязок», позже — Учан, расположенный вверх по реке Янцзы от столицы Чжу Юаньчжана.

— Я очень признателен вашему супругу за гостеприимство, но познакомиться с вами — для меня куда большее удовольствие.

Одеяние ученого предполагало, что кровавое прошлое осталось позади, но под платьем угадывалась разрушительная мощь. Вес был ему оружием, мягкость отдавала силой и опасностью. Королева еще не разобралась, кто он — угроза или возможность. Давящее присутствие Чэня Юляна она воспринимала с жадным, жгучим любопытством.

— Добро пожаловать! — с улыбкой сказала она. — Учан далеко, дорога утомительна. Прошу вас, располагайтесь.

Служанка поставила между ними на столик вино и мисочки с утиными язычками, маринованной сладкой редькой и пряной крольчатиной. Дверь за ней закрылась. Диковатый луковый аромат крольчатины смешивался с жаром масляных светильников, и от этого в комнате пахло кожей.

Чэнь ел между делом.

— Какой теплый прием оказан чужаку! Ваше Величество без меры льстит моей скромной особе.

— Ну отчего же скромной? Мужчине не пристало скрывать