дали разрешение на передвижение. Все же такое событие в жизни только раз случается!

– А показать разрешение можете?

– А то! – Стоун полез в сумку и извлек из нее какую-то бумажку, по-другому и не назовешь.

– Тут клякса на именах!

– Не может быть! Дайте посмотрю! – он вырвал ее из рук Стража и горестно возвестил. – Это все пирожки! Они были такими вкусными, но такими жирными… Ну вот смотрите, Обри – это я, Катарина – это она, тоже Обри естественно, а жениха ее зовут Кал Ди Верти.

– Вроде так и есть, – Стражи вновь принялись разглядывать бумагу, но жирное пятно напрочь смазало мое имя.

– Слушайте, мы можем уже отправляться? – устало спросил Кальвени.

– Да, все в порядке, удачного путешествия.

– Спасибо вам, – пропела я.

Уже входя в двери, заметила, как один из стражей придержал Кала за локоть и спросил:

– Ты вообще зачем с ними связываешься? Видно же, что в голове ноль, намучаешься потом.

– Любовь, – зло ответил вампир.

– Ну, тогда ничего не поделаешь, – пожал плечами Страж.

Никогда не замечала, чтобы Стражи проявляли человечность. Впрочем, все когда-то бывает в первый раз.

Я приотстала от Стоуна, подождала Кала, чтобы взять его под руку.

– Ты в порядке? – спросила тихо, лишних ушей вокруг полно.

– Нет, но буду, когда все это закончится.

Мне бы хотелось понять, что с ним происходит, но громкий голос работника телепорта не дал этого сделать.

– Чего замерли! Билеты!

Странно, на эту службу исконно шли трагорцы, махины ростом метра два с половиной. Если честно, я про них мало знала. Трагор когда-то граничил с нами на востоке, но захватнические войны орков и троллей с севера, вампиров, да и, чего уж скрывать, фагорнцев, оставили от некогда процветающего государства маленький клочок, сейчас почти целиком скрытый Пустошью. Их добродушие и миролюбивость вошли в поговорки, но судя по тому, с какой ненавистью смотрел на меня сейчас этот длинный, с неестественно бледной кожей трагорец, и это скоро останется в прошлом.

– Чего он? – возмутился Тыр.

Хотела пожать плечами, но тут меня осенило. На них не действовала магия иллюзий. Единственный народ, принявший политику невмешательства как религиозную веру, видел истинную суть. Их не могли обмануть ни отводы глаз, ни самые качественные иллюзии. И сейчас он видел не меня – человечку, а ненавистную огненную демонессу. Но поделать ничего не мог. Сказать о том, кто я, Стражам, означало замарать себя. Их пытался вербовать и наш Патруль, и тайные службы других стран, но бестолку. Обманчивая доброта и мягкость лишь скрывали стремление защитить свою шкуру. Глупый способ и бесполезный.

Трагорец сморщился, но отступил, пропуская нас к телепорту.

Изнутри все выглядело точно также. Белая пирамида, освещенная голубым сиянием старой магии, в центре на полу – круг портала, окруженный надписями на неизвестном мне языке. Предупреждения ли это были или пояснения для потомков? В одном из углов металлическая конструкция, с ее помощью служитель выбирал направление, задавал нужные ему параметры, но в этом я, если честно, совсем не разбиралась.

– Встаньте в центр, – сказал трагорец. – Держитесь на расстоянии шага друг от друга. И молитесь своим богам, чтобы все прошло благополучно.

Удивилась я не слабо, раньше таких советов служители не давали.

– Рина, – встревоженно пропищал Тыр, – не нравится мне он. Может лучше на лошадях?

Но мы уже вступили в круг. В диаметре шагов пять, он был рассчитан на большие группы людей, и меня очень удивляло, что телепорт используют так нерационально, иногда отправляя за раз по одному путнику. И этот совет, не припомню, чтобы при прошлом моем перемещении, просили соблюдать дистанцию.

Металлический круг приподнялся, стали видны вращающие его шестеренки. Разогнаться он должен был до немыслимой для меня скорости – оставалась только серебристая гудящая полоса.

С пугающим скрежетом он начал движение, замер, натужно загудел. Тыр больно сжал мое ухо. Нам обоим очень не нравилось происходящее.

– Может, ну его? – склонился ко мне Стоун. – Я, конечно, никогда телепортом не пользовался, но звуки меня пугают, не хочу, чтобы фраза «одна пятка здесь, другая там» в моей жизни воплотилась в реальность.

Круг медленно начал вращаться. По нему забегали синие и голубые искры – магия ожила. Засияли символы, в воздухе запахло, как после грозы, свежо и сладко.

Кожу стало покалывать. Разряды магии пронзали меня насквозь. Больно не было, немного щекотно и все. Жаль, что магов-портальщиков не осталось, мне было бы интересно узнать механизм работы, хотя бы для того, чтобы больше не бояться. Закрыла глаза, почувствовав, как начала проваливаться вниз. Яркая вспышка синего света, холод, пробирающий до костей, и абсолютная тишина. Лишь мгновение, которое, казалось, длилось целую вечность. Чувство полета оборвалось, и под ногами я почувствовала твердую землю. Вдохнула с наслаждением и открыла глаза. Стоун стоял на коленях, закрывая глаза руками.

– Ты в порядке?

– Ничего не вижу. Меня ослепило, – простонал он.

Мы с Калом переглянулись. Вот же шурш, я даже не подумала, что парень может не знать элементарных правил при перемещениях.

Подошла, помогая подняться, решила успокоить:

– Не боись, это ненадолго. Просто глаза нужно было закрыть, прости, что не сказала, не подумала как-то.

– Это не навсегда? – облегченно спросил Стоун.

– Нет, что ты, от силы на пару часов.

Нурис был чуть ли не деревней, но за последние двадцать лет разросся до невероятных масштабов. Деревянные домишки сменились на каменные, главную улицу замостили, отгрохали ратушу и храм четырех богов. Но самым главным здесь было неимоверное количество постоялых дворов, трактиров и прочих ночевательно-развлекательных заведений. Жителей вряд ли прибавилось, зато путников и желающих подзаработать проводников имелось достаточно. Не успели мы выйти из здания местного телепорта, точной копии того, что был в Ирате, как нас окружила гомонящая толпа.

– Проводник в Кьяату! Доведу недорого и самым быстрым путем!

– Проведу через Пустошь в любой город!

– Отправляюсь в Карас с караваном!

– Может, госпожа и господа желают комнатку для ночлега?

– Лучшие девочки и мальчики по эту сторону Пустоши, совсем недорого…

Мы отнекивались, отпихивались, следили в оба глаза за своими вещами, потому что в такой толкотне точно должны были быть карманники, но смогли выбраться. Верхушка пирамиды засветилась синим огнем, оповещая, что скоро прибудет следующий путник, и нас оставили в покое.

– Никогда не думал, что могу так возненавидеть людей, – произнес Стоун. – Мне все ноги оттоптали, – он прижимал сумку к груди одной рукой, второй держась за плечо Кальвени.

– Это еще ничего, – улыбнулась. – Вот, когда попадешь в базарный день на площадь четырех богов в Карасе, тогда и поговорим.

– Куда идем? – спросил Кал.

Огляделась по сторонам. Да уж, за те четыре года, что я жила в Ирате, этот городишко сильно изменился. Но я знала, что есть место, где никогда ничего не меняется.

– Туда, – махнула рукой в сторону стремящегося к зениту солнца, поправила рюкзак и устремилась навстречу своему прошлому.

Как хорошо, когда есть то, что всегда остается неизменным. Трактир гнома Марфуса был таким местом. Я была здесь с Дажем, путешествуя телепортом в первый раз. Была, когда пешком и в одиночку пересекла Пустошь. Именно Марфус свел меня с Шарзом, по сути, став первым, кто помог безродному демонскому отродью.

Деревянная бревенчатая изба, по-другому это сооружение и не назовешь, когда-то стояла на отшибе, теперь же ютилась среди новеньких каменных зданий. Вывеска – кружка и кирка – должна была отражать дух посетителей, да и самого хозяина. Любят выпить и поработать, только честными их способы заработка бывали редко.

В сумрачном, плохо освещенном помещении было полно народа.

– Ты уверена, что нам стоит тут находиться? – подозрительно осведомился Кальвени.

– Да, тут мои друзья.

Тыр хихикнул. В отличие от меня он за вампиром наблюдал и, надо полагать, изменение в его лице заметил. Я же уверено шла к стойке, не обращая внимания на похабные шуточки и замечания, что неслись вслед. Прошло то время, когда я краснела и смущалась.

Марфус пристально смотрел на меня, и его лицо становилось тем мрачнее, чем ближе я подходила к нему.

– Зря вернулась, – сказал он, как только я уселась на высокий стул.

– И тебе здравствуй.

– Я серьезно, Катарина, – говорил он