Хотя, если посмотреть с этой стороны, у меня полезных людей даже побольше будет, только все они очень уж узкой специализации, криминальной, я бы сказала.

У ворот Стоун спорил с привратником и охранником в одном лице.

– Мне подписали разрешение четыре, вы понимаете, целых четыре преподавателя! И госпожа Шуми! – так вот что у него за связи, с кастеляншей и завхозом в одном флаконе никакие опасности не страшны. – В Университете закончились льняные салфетки, вы представляете хотя бы, господин Велире, какие могут быть у этого последствия! Скандал, не побоюсь этого слова! Грандиозный скандал!

– Студент Обри, у меня приказ от ректора…

– Я вас прекрасно понимаю, господин Велире! Но это ведь дело почти государственной важности…

Не знай я Стоуна так хорошо, то, наверное, пустила бы слезу. В этом парнишке явно умирает лицедей, слишком уж хорошо у него получается. Да и не отнять у него умения играть на чувствах, понял же, что этот Велире больше боится впросак попасть, чтобы на него не скинули потом всех квах, чем приказ нарушить. Понаберут кого попало, но конкретно сейчас нам это на руку.

И привратник сжалился.

– Хорошо, студент Обри, но только быстро, одна пятка здесь, другая там, – сказал он, забирая у парня разрешение. – А… Почему на троих?

– Ну как же! – всплеснул руками Стоун. – Вы хотя бы представляете, сколько буду весить четыре сотни льняных салфеток!

– Н-нет…

– Много, господин Велире, много!

– Но, вы же маг, студент Обри, – попытался отстоять свою позицию и не пустить нас за территорию Велире.

– Маг, – печально согласился Стоун. – Но как маг, я не могу позорить свои способности таким действом, как таскание тяжестей! Лучше надорвусь, но не опозорю свое честное имя!

Вот я бы ни за что не поверила в этот бред, но Велире очевидно слышал от студентов вещи не менее мозговыносящие, и поэтому с тяжелым вздохом отворил перед нами одну из створок. Чуть-чуть, только чтобы мы могли в нее протиснуться. Я шла последней и успела заметить горестный взгляд, которым он нас провожал. Мне кажется, он чувствовал, что ничего хорошего это ему не принесет.

«Время тишины» еще действовало – жителей на улицах было немного, а всадники и повозки отсутствовали полностью. Попасться Стражам Патруля, а потом доказывать, что ты не совершал ничего дурного, можно было с легкостью. Вот никто не спешил так рисковать.

– Шуми действительно нужны эти салфетки? – спросила пока мы шли к моему дому.

– Ага, жаль, что придется ее так расстроить, она хорошая женщина.

Никогда не слышала, чтобы кто-то отзывался о ней с теплотой, но все когда-то бывает в первый раз.

– Рина, – вдруг остановил меня Кальвени. – Ты ведь пойдешь к Шарзу?

Чуть нахмурилась.

– Да, собиралась.

– Может, ты не будешь против, если я возьму твою ящерицу, и мы соберем ваши зелья, пока ты будешь в подземелье?

Кал выглядел спокойным, но в этот раз мне это не понравилось. Слишком сильно он пытался себя контролировать, чтобы никто не понял, что он чувствует на самом деле.

– Хорошо.

Если ему будет от этого легче, то так и сделаем. Тыр что-то недовольно фыркнул и слетел с моего плеча. Кивнула Стоуну, и мы свернули к таверне Гуха.

– Ринка! – Лохматый радостно взревел, увидев меня, и устремился навстречу.

Схватив в свои медвежьи объятия, сжал так, что, кажется, хрустнули ребра. Как же я соскучилась по нему! Слов нет, чтобы передать. А ведь было время, когда я даже ночевала в каморке в таверне, так было страшно, и Гух, словно ребенка, водил меня везде за ручку.

– Здравствуй, Гух, – сдавлено ответила.

– Позабыла меня, девчонка ты нехорошая!

– Ну как я могла тебя забыть.

– Знаю, Рина, знаю, – он отпустил меня на пол и вдруг неожиданно горько спросил. – Ты меня простишь?

И словно постарел разом, сгорбился.

Сама обняла его, прижалась. Знаю, наверное, должна испытывать обиду, ведь он фактически предал меня, выполняя приказ Шарза, подставил. И все же не могу. Гухулдус был и остается тем, кому я многим обязана.

– Я не злюсь на тебя и не обижаюсь, – сказала ему. – Твой поступок… это плохо, Гух, но я его понимаю.

– Если бы не вы и Шарз, мы бы с Ринкой не сдружились так, – широко улыбнулся Стоун.

– А ты вообще молчи, мелочь шуршева. Не умеешь драться, не лезь на арену!

Стоун злобно прищурился, собираясь ответить что-то нелицеприятное, но я схватила его за руку, мило оскалилась Гуху, сделала страшные глаза выглянувшей из кухни Саре и быстро протараторила:

– Мне к Шарзу надо, я из города валить собираюсь, хочу узнать у него кое-что. Если вдруг мной кто интересоваться будет, прикроешь?

– Хоть что-то для тебя сделаю, во искупление… А куда собралась-то?

– Да в Карас, навещу родину свою.

Гухулдус изменился в лице.

– Рина, не нужно тебе туда возвращаться, опасно там.

Отмахнулась от него, таща Стоуна ко входу в подземелье. Сама знаю, у меня там не только друзья остались, у Дажа подельников много было.

Шарза мы обнаружили в его кабинете с сосредоточенным лицом пересчитывающего большую горку золотых монет.

– Кара! – воскликнул он. – Что же ты не сказала, что собираешься навестить своего старого дядюшку Шарза!

– Старый пройдоха ты! – оседлала стоящий перед столом стул, обниматься с гномом желания не было никакого. – Не получится у тебя на мне заработать. Я из города уезжаю, хочу о помощи попросить.

– Ты разбиваешь мне сердце!

– У тебя есть сердце? – деланно удивилась я.

Он с показным возмущением приложил руки к груди.

– Представь себе – да! Так куда моя деточка собирается? И скажи, что ненадолго, не разочаровывай старика.

– Мне нужно в Карас, поэтому и пришла к тебе. Посоветуй кого в городе, кто в Нижний мир может помочь…

– Тебе нельзя в Карас! Это опасно! – оборвал меня Шарз, повторяя слова Гуха.

– Да знаю я, но без этого никак…

– Даж объявился.

Я задохнулась, подавилась готовыми сорваться с губ словами. Не может быть. Он мертв! Тьма внутри меня холодом обдала каждый нерв, соглашаясь со мной. Мы обе знали, что это невозможно, с того света не возвращаются. Прикрыла глаза, изгоняя из памяти искореженное тело. Он мертв. Я убила его. Отомстила за себя и за других.

– Такого быть не может, – едва дыша, прошептала я.

– Рина, он полгода назад появился в городе, о нем и думать-то уже забыли…

Шарз говорил что-то, но я не слышала. Человек, ради мести искалечивший мое тело, издевавшийся над невинными девушками, мучивший их, нас… Я убила его своими собственными руками, первый раз позволив себе наслаждаться чужой смертью. Как? Ка он мог выжить?

– Рина, – окликнул меня Стоун.

Подняла на него невидящие глаза. Привет из прошлого. Я вернусь в Карас, и моя жизнь окончится. Но я боец, я маг, я демон, в конце концов! Один раз Даж смог меня одолеть, но тогда я была моложе и глупее, и жизнь еще не преподала мне свой самый страшный урок. Мы встретимся, но теперь мне есть, чем ему ответить.

Улыбнулась Стоуну, осознавая, насколько жалкой выглядит эта улыбка, и спросила у Шарза:

– Так ты поможешь мне?

Он покачал головой, черкнул что-то на листке бумаги, передал его мне.

– Отправляйся телепортом, Стражи проверяют, но вы головастые, что-нибудь да придумаете. В Нурисе найдешь проводника по имени Латурх Быстроногий, он полуорк, но, думаю, не спутаешь. Отдашь записку ему, он мне должен, так что вам поможет.

– Нам в Нижний мир нужно, – уточнила.

– Проведет, – заверил Шарз. – По Пустоши нет лучшего проводника, чем он. А в Нижнем он даже жил какое-то время. Мать у него демонесса. Была… Боевичка, к оркам попала, а дальше, сама понимаешь… – вздохнул и безрадостно добавил. – Ты уж береги себя, Кара, и помни, кто ты есть.

– Буду, Шарз.

На улице ждал свежий воздух – облегчение после затхлости подземных коридоров. Может, сегодня – мой последний день. Что ж путь так. Но, если в этот раз мне суждено умереть, постараюсь забрать Дажа с собой.

Развернула записку, что дал Шарз. «Лат, помоги