Если вас интересует, что такое на самом деле протосознание или как оно проникает в частицу, ваша любознательность похвальна, но на ваши вопросы ни Чалмерс, ни кто-либо другой ответить не может. Несмотря на это, полезно рассмотреть эти вопросы в контексте. Если бы вы задали мне аналогичные вопросы о массе или электрическом заряде, то, скорее всего, тоже остались бы без ответов. Я не знаю, что такое масса. Я не знаю, что такое электрический заряд. Я знаю тем не менее, что масса порождает гравитацию и отзывается на нее, а электрический заряд порождает электромагнитную силу и отзывается на нее. Так что, хотя я не могу сказать, что представляют собойэти свойства частиц, я могу сказать, что эти свойства делают. Проведем аналогию. Исследователи, возможно, не смогут определить, что такое протосознание, но все же успешно разработают теорию того, что оно делает — как оно порождает сознание и откликается на него. Для гравитационного и электромагнитного воздействия любое беспокойство о том, что замена прямого определения действием и откликом представляет собой, по существу, интеллектуальный трюк, для большинства исследователей смягчается необычайной точностью предсказаний, которые мы получаем из математических теорий этих двух взаимодействий. Возможно, когда-нибудь у нас появится математическая теория протосознания, способная делать столь же успешные предсказания. Пока у нас такой теории нет.

Как бы экзотично это все ни звучало, Чалмерс утверждает, что его подход строго укладывается в рамки науки, определенные надлежащим образом. На протяжении веков ученые сосредоточивались исключительно на объективном развертывании реальности и, имея в виду именно это, вырабатывали уравнения, прекрасно объясняющие экспериментальные и наблюдательные данные. Но такие данные доступны всем. Чалмерс же предполагает, что существуют другие данные — данные внутреннего опыта — и, вероятно, также и другие уравнения, отражающие закономерности в этом внутреннем царстве. Таким образом, традиционная наука должна объяснять внешние данные, тогда как следующая эпоха в науке должна будет объяснить внутренние данные.

Это можно изложить немного иначе. На протяжении многих лет существует движение, часто связываемое с именем Джона Уилера (широко известного популяризацией термина «черные дыры»), в котором информация рассматривается как самая фундаментальная из всех физических ценностей. Чтобы описать состояние мира в данный момент, я привожу информацию, которая описывает конфигурацию всех пляшущих частиц и волнообразных полей, пронизывающих пространство. Законы физики принимают эту информацию в качестве входящей и выдают на выходе информацию, определяющую состояние мира несколько позже. Физика, согласно такому подходу, по существу — обработка информации.

Если воспользоваться этим языком, гипотеза Чалмерса состоит в том, что у информации имеется две стороны. Существует информация объективная, доступная любому стороннему человеку, — та самая информация, на которой сотни лет базировалась традиционная физика. Но существует еще и субъективная, доступная только самому себе информация, которую физика до сих пор не рассматривает. Полная теория физики должна была бы охватить не только внешнюю, но и внутреннюю информацию, и для нее потребовались бы законы, описывающие динамическую эволюцию каждого из типов. Обработка внутренней информации обеспечила бы физическую основу для осознанного восприятия.

Мечта Эйнштейна о единой теории физики, способной описывать все частицы и взаимодействия природы в рамках одного математического формульного аппарата, получила известность как поиск теории всего. Это неудачное пафосное описание, часто применяемое к моей области физики — теории струн, объясняет, почему меня так часто спрашивают, что я думаю о сознании. В конце концов, сознание, кажется, должно легко укладываться в рамки теории, способной объяснить все. Тем не менее, как я часто говорю тем, кто спрашивает, одно дело — разбираться в физике элементарных частиц и совершенно другое — расширить свои представления до понимания человеческого сознания. Построение научного аппарата, способного связать совершенно разные как по размеру, так и по сложности масштабы, относится к самым сложным научным вызовам. Однако, окажись Чалмерс прав, сознание вошло бы в здание научных представлений на самом базовом этаже, на уровне фундаментальных уравнений и примитивных составляющих. Это означает, что когда-нибудь мы могли бы получить представление о мире, изначально включающее в себя и внешнюю, и внутреннюю стороны обработки информации — и объективные физические процессы, и субъективное осознанное восприятие. Это и стало бы настоящей единой теорией. Я, правда, и тогда возражал бы против определения «теория всего» — подозреваю, что предсказать, что я завтра съем на обед, и с этой теорией было бы непросто, — но такая система представлений стала бы поистине революционной.

Верное ли это направление? Я был бы в восторге, окажись оно верным. В этом случае мы стояли бы на пороге целого нового материка реальности, ожидающего своих исследователей. Но, как вы уже, вероятно, догадались, имеются очень большие сомнения в том, что науке в поисках источника сознания придется посещать настолько экзотические места. Хорошим проводником в этом нам будет знаменитый принцип Карла Сагана, согласно которому экстраординарные утверждения нуждаются в экстраординарных доказательствах. У нас имеются ошеломляющие свидетельства чего-то экстраординарного — наш внутренний опыт, — но убедительных свидетельств в пользу того, что этот опыт выходит за пределы объяснительных возможностей традиционной науки, намного меньше.

Наши представления стали бы гораздо глубже, если бы мы могли определить физические условия, требуемые для появления субъективных переживаний; это центральная задача теории сознания, которую мы теперь рассмотрим.

Сознание интегрирует информацию

Тот факт, что мозг — это покрытая извилинами влажная совокупность клеток, занятая обработкой информации, сомнению не подлежит. Сканирование мозга и инвазивное зондирование помогли установить, что отдельные части мозга специализируются на обработке различных типов информации — зрительной, слуховой, обонятельной, лингвистической и т. п.26 Однако саму по себе обработку информации нельзя считать отличительным качеством именно мозга. Информацию обрабатывает огромное количество физических систем, от абака до термостата и компьютера, и если принять точку зрения Уилера всерьез, то любую физическую систему можно в каком-то смысле рассматривать как систему обработки информации. Что же отличает ту разновидность обработки информации, которая порождает осознанное восприятие, от всех остальных? Именно этот вопрос побудил психиатра и нейробиолога Джулио Тонони присоединиться к исследованиям нейробиолога Кристофа Коха. В результате возник подход, известный как теория интегрированной информации 27.

Чтобы получить представление об этой теории, вообразите, что я подарил вам новенький красный феррари. Вне зависимости от того, являетесь ли вы фанатом крутых спортивных тачек, знакомство с этой машиной даст вашему мозгу большое количество сенсорных стимулов. Информация о визуальных, тактильных и обонятельных качествах машины, а также более абстрактные коннотации — от ее мощи до ассоциаций с роскошью и богатством — сразу же сплетутся в единый когнитивный опыт. Это именно тот опыт, информационное содержание которого Тонони охарактеризовал бы как сильноинтегрированное. Даже сосредоточившись более четко на цвете автомобиля, заметьте, что ваш опыт — точно не восприятие бесцветного феррари, который ваше сознание затем уже окрашивает в красный цвет. И это не абстрактная красная среда, из которой ваше сознание затем уже формирует феррари. Хотя информация о форме и информация о цвете активируют разные части зрительной коры, ваше осознанное восприятие формы и цвета феррари неразделимы. Вы воспринимаете их как единое целое. Это, по мнению Тонони, изначальное свойство сознания: вся информация, проходящая через осознанное восприятие, прочно сшита воедино.