позвонили. Мы с Семеркой переглянулись, она взяла пистолет с глушителем и осторожно, на цыпочках, направилась к двери. Я на всякий пожарный тоже приготовился отстреливаться. Прижимаясь к стене, Семерка посмотрела в глазок. Я сместился с предполагаемой линии огня и взял дверь под прицел.

— Свои! — обернувшись, сказала Семерка одними губами и открыла дверь.

Я на всякий случай прицелился, и переступивший порог парень готической наружности, в черном драповом пальто и шляпе, слегка обалдел, замер, а потом у меня перед глазами будто зарябили помехи.

— Это еще кто? — возмутился гость возле самого моего уха.

Вспомнилось, что когда играл в компьютерные игрушки, у некоторых персонажей был талант — блинк, они могли преодолевать расстояние практически мгновенно.

— Свой! — крикнула Семерка. — Саша, опусти пистолет, это двести двадцатый из Иваново по прозвищу Скотина.

Перед глазами прояснилось, я опустил пистолет.

— Двести двадцать — напряжение — ток — электрический скат, — объяснил гость и протянул руку. — Скат — Скатина.

— Ты меня током не шибанешь? — сыронизировал я, пожимая руку. — Саша. Мне было бы удобнее называть тебя по имени.

— Как скажешь. Ян.

Глаза у парня были черные, волосы — тоже, кожа — цвета молока.

Семерка коротко рассказала Яну про заговор Шуйского, он слушал, и градус готичности в нем повышался с каждым словом.

— Когда приедут остальные? — спросил он.

Выехали одновременно с тобой, но — из Москвы, двое.

Из столицы добираться на машине часа три. С момента, как Семерка разослала сообщение своим, прошло полтора. Сейчас без двадцати час. Нам в два надо брать Кешу Синишина — они по-любому не успеют добраться к этому моменту.

Гость подошел к киллеру и профилактически пнул его берцем — он сложился, второго, избитого, пинать не стал.

— Я так летел, что чуть старуху не задавил, — проворчал Ян. — Кто еще будет из наших?

— Сто двадцатый и триста двадцать четвертый.

Ян покосился на меня, вскинул бровь.

— А он тут каким боком?

— Он мне жизнь спас, — вступилась за меня Семерка и облизнулась. — Саша в теме.

Ни ко мне, ни к Яну она старалась не приближаться.

— Ну, как знаешь, — резюмировал он. — Моя какая задача?

— Вообще — со мной поехать. Но кто-то должен присмотреть за этими и дождаться остальных, ввести их в курс дела. Нерушимого уже ищут менты, ему на дело нельзя. Но и тут оставлять небезопасно.

«Ищут менты»! — вдруг дошло до меня.

С самого утра я будто бы вошел в боевой режим и все никак не мог из него выйти, а потому с соображалкой было туго. Тестостерон с адреналином аж из ушей капали, толкали на подвиги. Мое предыдущее тело было неспособно на такие реакции, эмоции оно выдавало более блеклые.

— Семерка, все-таки надо валить, — сказал я. — Кагановский, которого я связал и оставил дома, знает, что я поехал к тебе. На месте ментов я к нему нагрянул бы в первую очередь.

— Единственное, что они могут сделать без моего согласия — установить наблюдение в парке напротив подъезда…

Семерку прервал звонок в дверь. Она навела свой табельный пистолет на пленника:

— Только пикни! Саша, подстрахуй.

Я прицелился в пленника из «Макарова», она на цыпочках двинулась открывать с пистолетом наготове. Выглянула в глазок, беззвучно выругалась, метнулась к нам и прошептала:

— Менты! Короче, Саша, ты здесь, держишь этих под прицелом, начнут шуметь — пиф-паф. Ян, ты — со мной.

Она закрыла дверь на кухню, и они с Яном вышли в прихожую. Щелкнул замок, донеслось бормотание, Семерка проговорила отчетливо:

— Я же сказала, что не одна! Не в заложниках — видишь? Ну какие проблемы? Он понятия не имеет, где меня искать. Это ложный след, повторяю!

Избитый киллер, похоже, вырубился, второй повернул голову к двери, покосился на меня. Руки от волнения вспотели, казалось, рукоять вот-вот выскользнет.

Снова щелчок замка. Семерка вернулась и объяснила:

— Прикинь, они засекли Яна, подумали, что это ты, пошли брать. Так что, Саша, переодевайся в пальто, надевай шляпу, на дело поедем с тобой на машине Яна. Берем Синишина, я узнаю все, что надо, едем за заказчиком. У меня чуйка, что за ним и стоит или Шуйский, или кто-то из его кодла.

— А дальше? — спросил Ян. — Мне тут что делать?

— Присматривать за этими чертями, они нужны живыми…

Присев на корточки, она проверила пульс у избитого, удовлетворенно кивнула:

— Живой.

— Повторяю вопрос: что дальше? — не унимался Ян. — И что делать при, кхм, непредвиденных обстоятельствах?

— Разгоняете волну. Тебе ли не знать, что делать, когда уровень опасности — красный. А сейчас именно такой. Параграф 3, пункт 1.1.

— Охренеть, — обреченно уронил Ян и начал раздеваться.

Мы с ним были примерно одной комплекции, вещи должны подойти.

— А ты думал, в сказку попал? Игры кончились, Двести двадцатый. Приедут наши, введи их в курс дела.

Примеряя готический прикид Яна, я думал о том, что со мной будет дальше, и не находил ответа. Одно ясно: из этой точки, с этого самого места раскручивается спираль великих событий, которые точно войдут в историю. Самородки по сути собираются восстать против кураторов. Власть против силы и напора. Новое против старого. И непонятно, кто победит. Осталось идти до конца, не отвлекаясь на сомнения.

В прихожей Семерка еще раз меня осмотрела.

— Пойдет. Сигарету в рот возьми, и челюсть— чуть вперед, вот так. Так совсем неузнаваем. Менты видели парня в шляпе, который входил. Убедились, что он для меня неопасен, и не среагируют на него. Главное веди себя естественно.

Я кивнул, посмотрел на часы: 13.30. Времени с запасом.

Морща нос, оставшийся в трусах Ян надел мой прокуренный спортивный костюм и сказал:

— Ключи от машины — в кармане пальто. У меня белый «иж-012-спорт», Семерка покажет. Удачи! Она вам… всем нам пригодится.

Мы покинули квартиру. На лифте спустились вниз. Семерка вышла из подъезда первой, за ней я. Очутившись на улице, ощутил себя голым и беспомощным. Вот узнают меня менты… Кстати, где они?

Сидят в одной из припаркованных машин? Тонировка тут не запрещена, фиг поймешь, в какой именно. Или они — вон те двое, выгуливающие овчарку? Повернулись, смотрят. Я опустил голову, пряча лицо шляпой — типа закурил. Семерка взяла меня под руку — ее передернуло — и повела дальше, к двухместному спорткару, припаркованному метрах в тридцати от подъезда. Чем дольше мы контактировали, тем сильнее ее трясло. Что удивительно, мысли о причине ее дрожи заставляли думать вовсе не о киллерах и заказчиках.

Ощущая чужое пристальное внимание, я сел за руль и облегченно выдохнул. Семерка упала на