Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я осторожно проверяла контакты, которые ты мне предоставил. Директора авиамоторного завода, который с Шуйским и Золотько вась-вась. Врача этого. У меня чутье на подозрительных типов, так вот хирург крайне подозрительный. Все тянул, откладывал встречу — некогда ему. Чувствуется: ему есть что скрывать. Ты говорил, точнее думал, что это пластический хирург для дочери Шуйского, но к нему она на прием не записывалась и вообще ни разу у него не была. Она в Болгарии нашла специалиста. Но больше меня интересовал Рудазов.
— Юля, давай-ка отсюда валить. У тебя на примете есть безопасное место, где можно отсидеться?
Она ткнула сигаретой в пепельницу, помолчала немного и сказала не по теме:
— Значит, ты пробудил талант и использовал гипноз… Действовал открыто, спалился по полной. Эх, Саша…
— Я, между прочим, жизнь тебе спас.
— Спасибо. Место, говоришь… Такого места нет. И тебя будут искать. Что же с тобой теперь делать? Если мы не найдем того киллера, тебе хана, Саша. Потому что, во-первых, тебе нечем подкрепить свои слова, то есть нет доказательств, что убийца существует. А во-вторых, ты использовал способности, понимаешь?
Я покачал головой.
— Это запрещено — для нашей же безопасности. Ты представь, что будет, если народ узнает, на что мы способны? Так они думают, у нас только долголетие, сила, туда-сюда. А ты показал, что при желании можешь превратить в марионетку любого. Как только люди поймут, что мы можем сделать с ними что угодно, они нас просто сметут. Даже Горский и Шуйский не использовали суггестию так открыто.
— Это не суггестия, а простой…
В голове щелкнуло. Недостающее звено встало на место, и я увидел картину, как она есть. Тысячи мыслей вихрем пронеслись в голове, сплелись во вполне логичную картину, подкрепленную рассуждениями Кардинала о судьбе Советского Союза.
— Я понял, кто за всем этим стоит!
Глава 16
Мне бы огоньку, Давид Маркович
Я выстроил логическую цепочку: суггестия. Вавилов. Рудазов. Пластический хирург.
Семерка не читала мои мысли постоянно, как я понял, это неприятный процесс, требующий усилий, потому о моей догадке ничего не узнала. А у меня аж сердце сорвалось в галоп.
— Шуйский! — проговорил я и заходил по комнате.
— Что? — Семерка коснулась моего разума, а я продолжил вслух:
— Тирликас за ним приглядывал, чтобы не переступал грань дозволенного, и что-то раскопал или почуял. Шуйский как-то заманил его в Якутск и инсценировал свою смерть. Само тело-то не нашли? Так? И пластический хирург был нужен ему, а не дочери. Он собрался начать новую жизнь. Ну, или по подложным документам покинуть Союз.
— Но зачем?.. — Глаза Семерки стали, как два блюдца.
— Тут на сцену выходил Рудазов. Что такого секретного разрабатывал авиамоторный завод? Искать надо среди сотрудников, которые это что-то передали Шуйскому и Золотько. А Тирликас заподозрил неладное. И пока не заинтересовалась Безопасность Родины, Шуйский запрограммировал Вавилова, подставил Тирликаса с этой поездкой и взорвал самолет вместе с людьми на борту.
— А фрагменты тела? — все еще не верила Семерка, помотала головой. — Все равно не сходится. Тирликас должен был докладывать наверх о своих подозрениях.
— Что там за фрагмент? Палец? Кусок кожи? Кровь? Что бы ты выбрала: палец или жизнь? А насчет Тирликаса… Вот ты бы стала оговаривать кого-то, не будучи уверенной до конца?
— Не стала бы… Но ведь и другие тела не нашли, только куски…
— И кусок Шуйского самый маленький, так? Вряд ли там голова или мозг. Типа медведи и росомахи растащили останки по своим логовам. Да и экспертов подкупить не так уж сложно, учитывая, что тут все было под Шуйским. В общем, все надо перепроверить.
Она все еще не верила.
— Зачем. Ему. Это? Он же потеряет дар!
— Чую, зинтресован не он один. Он в лучшем случае подумывал перебраться на запад, а чтобы доказать свою лояльность, надо сделать что-то полезное. В худшем — заговорщики планируют государственный переворот. Потому что человеку всегда мало. Он хочет владеть и обладать, быть царем на своей земле, а не чувствовать башмак за спиной и дышащего в затылок Тирликаса.
Семерка разложила на столе листы, куда я еще месяц назад перерисовал связи между фигурантами дела, задумалась. Ноздри ее раздувались.
— Больше чем уверен, что хирург исчез с концами, — сказал я. — А Шуйский где-то затаился и ждет своего часа, причем уже с новым лицом.
Вскинув голову, полная решимости Семерка подошла ко мне, впилась губами в мои губы, так же резко отстранилась.
— Гениально! Слона-то мы и не заметили.
Слегка обалдев, я потряс листок с контактами Шуйского.
— Теперь всех этих людей надо прижать и трясти, пока из них не посыплется информация! Ты вышла на хирурга, который при деле — тебя должны убить. Все сходится!
Я перевел взгляд на Семерку, ошарашенный пониманием.
— Ты кому-нибудь докладывала о том, что удалось обнаружить, и что ты собираешься делать?
Семерка закрыла глаза и выругалась. Потом снова выругалась. Еще и еще. В конкурсе виртуозов обсценной лексики она получила бы гран-при. Закончив материться, Семерка ударила кулаком по столу — перевернулась чашка с недопитым чаем.
— Куратор, сука! — процедила она, чиркая зажигалкой и затягиваясь. — Я отчитывалась только перед куратором, по шифрованному каналу.
— Кто куратор? Вомбат? То есть Фарб?
Семерка помотала головой и заговорила холодно, решительно:
— Как же далеко все зашло! И сколько предателей в Безопасности Родины? Кому можно верить, кому нет? И вот с этой информацией — к кому обращаться, когда обложили, как волков?
— Так кто куратор? — настаивал я. — Может, ему Тирликас тоже докладывал, потому нить и обовалась.
— Его нет в этом списке. Имя ничего тебе не скажет. — Она скривилась, будто от боли. — Этот человек всему меня научил. Но хуже другое: я не знаю, кому верить и кого просить о помощи.
Воцарилось минутное молчание. Вдалеке шелестели шины машин, доносился детский смех, гудели водопроводные трубы. И в этой тишине громом грянула мелодия — набат и жесткие гитарные риффы, я аж вздрогнул. Семерка уставилась на телефон, как на ядовитое насекомое, все-таки взяла его, удивленно посмотрелана имя, отсюда мне не видное.
— Это он, — прошептала она и стала не просто бледной, а синеватой, как задушенный покойник. Вдохнув и выдохнув, она натянула на лицо улыбку и поманила меня к себе, кивая на телефон.
Я подошел, приготовившись слушать разговор.
— Привет! — радостно воскликнула она.
— Здравствуй, Семерка, — проговорили мужским мурлыкающим голосом. — Как твои дела?
— Ничего нового, Эд, — ответила она и покосилась на меня.
— Долго спишь. Скоро позвонят менты,