Внезапный порыв ветра хлестнул Раввана по лицу и осыпал его мелкими холодными каплями. Равван зябко поежился и вытер лоб замерзшими ладонями, которые медленно начинали неметь. Как же все-таки холодно. Равван спрятал руки под рубаху и вжал голову в плечи, пытаясь практически не соприкасаться с природной стихией.

О костре не могло быть и речи. То и дело они замечали вдалеке небольшие группы безумных. На таком расстоянии им не удавалось рассмотреть их настолько детально, чтобы понять, есть поблизости наездник или нет, но на риск они больше пойти не могли. Передвигались они исключительно вечером и ночью.

Сегодня погода резко испортилась, и все небо затянули тяжелые свинцовые тучи. В итоге ночь оказалась настолько темной, что идти дальше не было смысла, и они приняли решение сделать привал и двигаться дальше рано на рассвете. Они уже миновали плато, и теперь дорога пошла вниз. Это означало, что до долины Омо и, соответственно, до позиций армии короля оставалось совсем немного.

Темнота перед глазами Раввана была непроницаемой. Как ни вглядывался в даль, он решительно ничего не мог разобрать перед собой. Мгла перед ним была словно живая. Черные пятна на черном фоне то становились еще темнее, то вдруг расступались, обнажая смутные темно-серые силуэты ближайших вершин. Все это напомнило ему ту самую ночь, когда неудачное стечение обстоятельств навсегда изменило его жизнь.

Семья Раввана из поколения в поколение жила в крохотной деревушке на двадцать с небольшим дворов, которая находилась во владениях деджа Касы, а точнее, на самой их окраине. Все их контакты с внешним миром обычно ограничивались визитами на ежемесячный рынок в небольшом городке, который лежал в полутора днях ходьбы от их деревни, а также еще намного более редкими визитами к врачевателям в том же самом городе.

Чужих в деревне никогда не было, да и не могло быть, так как их деревня находилась вдалеке от всех основных и даже второстепенных дорог, поэтому никто не мог забрести к ним даже случайно. Единственные вялые контакты, которые они поддерживали с другими богом забытыми деревеньками в округе, были в первую очередь обусловлены крайней необходимостью, а точнее – поиском подходящих жен для подросших сыновей.

Их знания об окружающем мире ограничивались слухами, которые приносили с собой односельчане, побывавшие на рынке. Само понятие «рынок» имело для них какое-то особенное значение, не сводимое однозначно к простой покупке товаров, без которых они не могли обойтись и при этом не могли изготовить собственными силами, как то: изделия из металла, начиная от наконечников для плуга и заканчивая домашней утварью.

Слово «рынок» значило для них гораздо больше. Обычно раз в несколько месяцев сколько-то человек из их деревни отправлялись в это далекое по их меркам путешествие. Вся деревня помогала собраться им в дорогу. Уже за какие-то дни до отправления им в дом несли продукты собственного производства, в основном сыры и сушеное мясо, и в деталях объясняли, на что конкретно их нужно будет обменять.

Вернувшихся с рынка встречали почти как героев. Все беспокойно собирались на площади и с нетерпением и тревогой ждали результатов обмена. На площади разворачивались самые настоящие драмы, когда кто-то не получал того, что изначально заказывал, или получал не совсем то (или же совсем не то), чего ожидал. При этом сами прибывшие «с большой земли», как у них в деревне обычно называли мир вне их поселения, вели себя важно и нарочито медленно, наслаждаясь каждой минутой пребывания в центре внимания остальных.

Однако регулярно, а если быть точным, то раз в год, непрошеные гости все-таки наведывались в их деревню. Это были вербовщики из Джиммы, столицы региона. В самой Джимме никто из жителей их деревни никогда не был, и она казалась им чем-то таким же недосягаемым и эфемерным, как звезды на небе. Их знания об этом городе ограничивались примерно тем, что Джимма была во много раз больше города, где находился рынок, то есть таких размеров, представить себе которые было просто невозможно.

Этот контакт с вербовщиками был, по сути, единственной нитью, которая формально связывала их с Гакрукским королевством. На рынке иногда говорили про какие-то далекие страны, про военные конфликты и войны, но для жителей их деревни все это оставалось лишь историями, которые были немногим реальнее рассказов про сотворение мира или Великий Тоннель. И только ежегодный визит вербовщиков из Джиммы на короткое время делал далекие войны и истории про королей и императоров реальностью. По крайней мере, для одного из двадцати с небольшим дворов их деревни.

Испокон веков в Гакруксии действовала воинская повинность, которую несли все крестьяне королевства. Тогда как офицерский состав состоял исключительно из знати, солдатами легионы комплектовались из деревень. Раз в год каждая деревня должна была предоставить определенное количество юношей для службы в королевской армии, основываясь на количестве хозяйств в поселении. В случае деревни Раввана это означало одного юношу в год. Поскольку вербовщикам было абсолютно все равно, по какому принципу жители будут отбирать новобранцев, в их деревне была установлена строгая очередность, в порядке которой эта обязанность каждый год переходила от семьи к семье.

Хотя никто в их деревне толком не понимал, почему нужно отдавать сыновей на службу какому-то призрачному королю, жители деревни вопросов на этот счет не задавали. Этот процесс практически сравнялся в их сознании с неким страшным ритуалом, своего рода ежегодным жертвоприношением какому-то неизвестному голодному божеству, которое, получив свое, позволяло им жить в мире еще целый год. А если учесть, что каждой семье приходилось расставаться с кем-то родным примерно раз в двадцать лет, то память о горькой утрате в каждом из малочисленных деревенских дворов с годами ослабевала. В оставшееся же время можно было про себя тихо радоваться, что в этом году беда опять обошла стороной.

Служба в королевской армии длилась двадцать пять лет, что, как какой-то торговец когда-то сказал на рынке, было значительным послаблением по сравнению с древним законом королевства, согласно которому легионеры должны были оставаться на службе «покуда здоровье позволяет и ноги носят».

Но, несмотря на эти прогрессивные ограничения, никто в их деревню после службы никогда не возвращался. Среди жителей бытовала история, которая сама по себе была сродни сказочному преданию, что когда-то давным-давно один из таких легионеров, закончив службу, все-таки посетил родную деревню.

Как и у многих других преданий, у этой истории было несколько вариантов развития событий. Одни утверждали, что он остался жить в родной деревне, однако долгая служба, очевидно, сыграла злую шутку с его рассудком, и все вскоре начали считать его за сумасшедшего, потому что он постоянно рассказывал истории про далекие земли, в которых он якобы побывал, которые явно не могли быть правдой. Таких небылиц нельзя было услышать даже на рынке.

По другой версии он пробыл в деревне всего неделю, после чего бесследно исчез. Поговаривали, что за время долгих странствий он связался со злыми духами, от которых пытался скрыться в родной деревне, и это ему, по-видимому, не удалось.