Потом Аланса полночи отчитывала Ксермета за его опрометчивый и опасный поступок. Вторую половину ночи она просто сидела, прижавшись к нему, не говоря ни слова. В итоге они опомнились, когда уже начало светать, и Ксермет спешно отправился в обратный путь под озабоченным взглядом Алансы. В тот день он едва не уснул на уроке Аваки и был несказанно рад, что у него не было тренировки с Рейнаром.

С тех пор Ксермет проделывал этот путь несколько раз в неделю. Сначала они просто подолгу шептались, рассказывая истории из своей жизни (Ксермет узнал больше о Цефейском княжестве, чем за все свои занятия с Аваки). Очень скоро дело дошло до первых робких поцелуев.

Однако сегодняшняя ночь не обещала быть приятной. Днем посыльный отца явился на арену для тренировок и сказал Ксермету, что его отец ожидает его в своем рабочем кабинете. Ксермет и Джад беспокойно переглянулись. Обычно отец не баловал Ксермета душевными беседами. Сердце бешено застучало. Он каким-то образом узнал про мои ночные похождения. Ксермет понуро отправился в покои отца, мысленно придумывая оправдания. Однако оправдываться ему не пришлось, так как разговор пошел в совершенно неожиданном для него русле.

Дедж Зандр сидел за широким дубовым столом с безрадостным задумчивым выражением лица и что-то писал. Перед ним лежали многочисленные карты и планы, а также стопка толстых книг в истрепанных кожаных переплетах по тактическому ведению боя. Ксермет робко вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. Увидев сына, дедж Зандр отложил перо в сторону и пристально посмотрел на него, как будто что-то оценивая.

– Заходи, Ксермет, – сказал он, – нам нужно серьезно поговорить.

Ксермет медленно прошел в комнату и уселся на стул, вопрошающе глядя на отца. Зандр потер руки, обдумывая, как лучше начать.

– Ксермет, за свою жизнь я повидал много войн, – наконец сказал он. – Сначала я сам был в центре сражений, потом лишь отдавал приказы. Но от моей роли сама сущность войны никогда не менялась. Война всегда страшна, часто глупа и не менее часто неотвратима. Не думай, что мне нравится воевать. Несмотря на все сражения, в которых я участвовал, я никогда не испытывал от них радости. Победа, конечно, сладка, этого я отрицать не стану. Однако эта сладость почти никогда не бывает полноценной, она хоть немного, да горчит. Горчит жертвами, которые пришлось принести, и компромиссами, на которые пришлось пойти. И все ради нее, победы. Война – это обычно последний способ что-то решить, когда противоречия настолько остры, что простой дипломатией здесь уже ничего не исправишь. Или, что еще хуже, это когда противоречий как таковых и не существует, но у руля стоят люди, которые любят говорить, но не умеют слушать.

Ксермет испытал некую смесь облегчения и беспокойства. С одной стороны, отец явно позвал его не с целью отчитывать за ночные прогулки. С другой стороны, что-то явно произошло, так как, насколько Ксермет знал своего отца, он не был любителем просто так пофилософствовать.

– Так вот, Ксермет, – продолжил Зандр, – я всегда надеялся, что ты вырастешь в мирное время. Незадолго до твоего рождения Гакруксия вышла победителем из всех терзавших ее междоусобных конфликтов. Власть короля достигла своего абсолюта, и все видные феодалы преклонили перед ним колено. А простые люди наконец зажили нормальной жизнью, без боязни быть убитыми или ограбленными. Я очень надеялся, что так пойдет и дальше, и, когда ты займешь мое место, обширные знания помогут тебе гораздо больше, чем умение обращаться с мечом. Но последние события показали, что я ошибался. И то, что грядет, может оказаться гораздо хуже тех сражений и войн, которые я вел в моей молодости.

Дедж Зандр на секунду замолк, пристально рассматривая сына, как будто видел его впервые, и продолжил:

– Скажи мне, Ксермет, что ты знаешь о событиях в Цефейском княжестве? Аваки наверняка тебе про это что-нибудь рассказывал.

Ксермет слегка замешкался, не ожидая вопроса.

– Последнее, что я слышал, – сказал он, собравшись с мыслями, – было то, что цефейский князь Лигуло укрылся в какой-то горной крепости. Что его армия разрозненна. Однако я также слышал, что крепость эта хорошо укреплена и находится в труднодоступном месте. Таким образом, он может долго там продержаться, может быть годы, несмотря на маленькое количество воинов.

– Я искренне был бы очень рад, если бы так все и было, как ты описываешь. Понимаешь, Ксермет, князь Лигуло – мой хороший друг. Мы через многое прошли с ним вместе, когда были молодыми. Мы воевали вместе, плечом к плечу, против общих врагов и за общее дело, которое нам тогда конечно же казалось единственно правым.

Зандр на секунду задумался, очевидно вспоминая что-то из прошлого.

– Но жизнь сложная штука, Ксермет, и пути наши разошлись. Я присягнул на верность гакрукскому королю Бекрусу, а Лигуло продолжил сражаться за независимость Цефейского полуострова. Поступи я тогда по-другому, наши земли, Ксермет, могли бы сейчас тоже принадлежать Цефейскому княжеству. Но, оказавшись по разные стороны баррикад, мы смогли сохранить то, что по-настоящему важно, – нашу дружбу. Мы смогли подняться выше предрассудков и понять друг друга. Потом, когда Цефейское княжество заключило мир с Гакруксией, мы смогли вновь сидеть с ним за одним столом и мирно беседовать, вспоминая прошлое, а также строить планы на будущее.

Зандр внимательно посмотрел на сына, пытаясь оценить его реакцию. Через некоторое время он продолжил:

– Но, как ты и сам знаешь, опасность пришла издалека, с Акамарского архипелага. И твоя информация несколько устарела. Замок, в котором укрылся Лигуло, пал. Ночью предатели зарезали часовых и открыли ворота. Князь захвачен в плен. Фактически Цефейское княжество находится под контролем акамарских войск.

Ксермета бросило в холодный пот. Отец Алансы в плену. Что теперь будет с ней?

– Однако не стоит рассматривать эти события как к нам не относящиеся. Поэтому я часто задаю себе в последнее время вопрос: что теперь будет с нами?

Зандр громко стукнул пальцами по столу и уставился на Ксермета, как будто он знал ответ, но отказывался его озвучить.

– Но Гакруксия и Акамарская империя заключили мир, так ведь? – с надеждой выдавил из себя Ксермет.

– Так, но чего этот мир стоит? Согласно моему достоверному источнику Цефейское княжество вовсе не является целью Аниго, но лишь площадкой для атаки на Гакруксию.

При словах «достоверный источник» Ксермет живо представил себе Медвежонка с раскаленными щипцами в руках.

– И эта атака лишь дело времени. Мы должны быть готовы ко всему.

– Я смутно догадывался об этом, – тихо сказал Ксермет, вспоминая свои собственные размышления. – Но знаешь, отец, догадки – это одно, а когда знаешь что-то наверняка, это совсем другое.

– Вот именно, – подытожил Зандр. – И ситуация сильно усугубляется тем, что король Бекрус глуп и самоуверен.

Ксермет вскинул глаза на отца. Никогда еще при нем никто так не отзывался о короле.

– Ну что ты удивляешься, Ксермет? – Зандр развел руками и криво усмехнулся. – Он всегда таким был. И то, что такие вещи нельзя про него говорить вслух, абсолютно ничего не меняет. Иногда родовитость во много раз перевешивает интеллект, ставя многих людей в неловкое положение. Понимаешь, – внимательно посмотрел Зандр на сына, – несмотря на все мои предостережения, он полностью уверен, что ничего не случится. Что Гакруксия и Акамарская империя так и будут добрыми соседями всегда. Не будут.