русло, когда шлепок и брызги взорвали ночную тишину, но так же быстро и утихли. Вода расходилась кругами от места погребения, а тяжелая наковальня тащила тело Мозеса на самое дно.

– Надо уходить! – сказал Фриц, на что командир утвердительно кивнул. Они разошлись каждый на свою сторону реки, а после моста разделились еще пока каждый не остался наедине с собой и своими мыслями.

Мартин подходил к дому. Время было около полуночи, но его приходы домой уже не контролировали так, как раньше, и хотя бы по этому поводу он не беспокоился. Дверь оказалась закрыта и Мартин, погремев ключами, щелкнул замком и зашел в дом, забыв запереть за собой. Оказавшись в своей комнате, прежде чем лечь спать, он достал с полки толстую книгу. Полистав, он нашел нужный отрывок и, шепча, прочитал:

– И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Мозес, потому что, говорила она, я из воды вынула его.

«Но почему меня назвали Мозесом? Я что тонул? – думал он о ненавистном имени, – зачем вообще давать немцу такое имя?» Он полез в шкафчик и среди бумажек и детских рисунков нашел свои документы. Мартин Мердер – гласили строчки. Он облегченно вздохнул. «Никакой не Мозес, я Мартин. Мозес остался там, в реке. Навсегда».

3.

Из скудного гардероба Йозеф долго не мог выбрать одежду для танцев. Он безуспешно пытался найти что-нибудь поярче, но серость, похожая на осеннее небо растянулось перед глазами. Из старых вещей он давно вырос и они мертвым грузом лежали на стеллажах. Среди них был выбор лучше – вот и цветастая рубашка и стильные штаны, неплохие шорты, но ради них пришлось бы стать на пару размеров меньше. В итоге, из одежды были выбраны светлая рубашка и бежевые брюки. Да и этот набор Йозеф надевал крайне редко, ибо в последний год носить приходилось, в основном, коричневую форму, зато её было целых три комплекта.

Йозеф посмотрел в зеркало, – «Засмеют» – думал он. В его воображении парни в модных ярких одеждах, с безумными прическами и красивыми женщинами в диком возбуждении исполняют свинг. А Йозеф был одет, словно собрался на воскресную службу в церковь. С другой стороны его вид был идеальной маскировкой, ведь на улицах патруль гитлерюгенда мог привязаться и объяснить, что ты не прав, если одежда слишком не такая, какая нужно. Йозеф это знал, ибо не раз сам ходил с патрулем по улицам города, делая вид крайней заинтересованности. Потому, нейтральная одежда оказалась почти идеальным решением.

– Ты куда? – спросила мама Йозефа.

– Погулять.

– И с кем же такой нарядный гулять собрался? – вопрос застал его врасплох и он замешкался, не зная, что ответить. – Ммм, всё ясно. И как её зовут? – легенда явилась сама собой. Йозеф назвал первое пришедшее на ум имя:

– Хельга. – Йозеф покинул дом, не желая еще глубже зарываться в ложь.

Светлая одежда была кстати в жаркий день. И хотя солнце уже склонилось к горизонту, прохлады не ощущалось. Повторяя про себя адрес, Йозеф пошел непривычным путем, не желая, встретится с братом – он в это время возвращался домой. Малознакомые улицы, мало чем отличались от других. По указателям Йозеф нашел нужный дом, но обойдя его вокруг не раз и не два, никак не мог понять, где же тайное убежище свингеров. Йозеф остановился на тротуаре растерянно оглядываясь. Навстречу ему шла девушка, перебирая парой соблазнительных длинных ног. Её вьющиеся русые волосы развивались горячим летним ветром. Она нырнула в один из подъездов и что-то заставила Йозефа последовать за ней. Внутри он её уже не увидел. Лестница вверх вела к дверям квартир, вряд ли являющиеся оплотом запретной музыки. Йозеф еще раз осмотрел дом, взглянул на табличку. В ум закрались сомнения – а верный ли это адрес? Если нет, то пропадали все шансы обрести друзей вне рамок гитлерюгенда и школы. Им овладела тревога и отчаяние. Еще раз он зашел в подъезд и тогда увидел – прямо перед лестницей, переминаясь с ноги на ногу, стоял паренек. Напряженно посмотрев на Йозефа он резко опустил голову. Раздался щелчок, и прямо возле лестницы открылась небольшая, едва заметная дверь. На пороге стоял человек, лицо его было скрыто мраком.

– Он с тобой? – спросил незнакомец

– Нет, – испуганно прошипел гость.

– Заходи скорее.

Дверь уже стала закрываться, но кусочек света электрической лампы ударил в лицо человека, срывая покровы мрака.

– Кипп! – воскликнул Йозеф.

– Я Виг.

– Ах, прости. Это я, Йозеф из лагеря. Помнишь? – в ответ тот отрицательно покачал головой.

– Мы курили в лесу, и Кипп назвал мне этот адрес.

Губы Вигга дрогнули в попытке улыбнуться.

– Так значит. Ну, проходи.

Он захлопнул дверь за Йозефом, щелкнул парой мощных замков и бережно повесил цепочку, словно она была главной защитой. Побрякивая связкой ключей,Виггповел Йозефа всё дальше вниз, по лестнице, насвистывая незнакомую мелодию.

– Это свинг? – спросил Йозеф.Виггпокачал головой.

– Песня из детства.

В конце лестницы была еще одна дверь, а за ней слышны голоса, звон стекла и тихая музыка совсем не похожая на свинг.

– Проходи.

В полумраке и сигаретном дыму, среди водопроводных труб и электрических кабелей на ветхом диванчике сидел Кипп. Он развалился в обнимку с юной красоткой, только начавшей приобретать женственные очертания. Он важно курил и стряхивал пепел в пустую консервную банку, выпивая что-то вместе с подругой из одного бокала. На большом деревянном ящике, заменявшим стол, находился патефон. Рядом крутился, перебирая пластинки Дирк. На ящике, укрытым вместо скатерти атласной занавеской стояли две вскрытые консервы и бутылка красного вина. Похоже, именно оно плескалась в бокале парочки на диване. Еще одна девушка с прямыми, как грива коня светлыми волосами нервно ходила из стороны сторону, словно чего-то боялась. Она выглядела старше той, что была с Киппом, но вела себя скованнее. Наряжена она совсем не для подвальной вечеринки: светлое платье, макияж и прическа, на которую она потратила, наверное, не менее пары часов. Она выгладила словно роза, проросшая посреди свалки. Йозеф хотел подшутить над девушкой, но вспомнил, что в своих светлых штанах и белой рубашке выглядит почти так же. И тогда он обратил внимание на наряд парней – все они были в привычных коричневых рубашках, но без галстуков, повязок на руках и лишенные всех знаков отличия. Выглядели эти наряды, словно тушка ощипанного павлина. На диване в кучу были сложены красно-белые повязки со свастикой, которые мяли телами Кипп и девушка.

– Йозеф! – воскликнул Кипп, оторвавшись