— Вчера вечером. Засобирались они, сели в машину иумчались с ветерком.

— А куда? — не сдавался Никифоров.

— Погостить к дедушке. — Она помолчала и добавила:

— В Сибирь. В глухую деревню.

— Так я и думал, — пробормотал Андрей. — А выим кто, близнецам?

— Я сестра ихняя, Раиса.

— Глотательница шпаг? — проворчал он и хотел былоретироваться, но в этот момент из глубины квартиры послышался какой-то скрежети сдавленный стон.

— Водички не дадите попить? — он немедленнопередумал уходить, собираясь прорваться внутрь и поглядеть, кто стонет.

— Нету у нас воды, — резко ответила Раиса; —Ремонтные работы.

— Ладно, — не стал наседать Никифоров. —Счастливо оставаться, извините за причиненное беспокойство.

Он решил не уезжать, а посидеть в машине и посмотреть, чтобудет. Возможно, Дякины еще не добрались до глухой сибирской деревни, а толькособирают манатки. Непонятно, правда, почему они так задержались.

Устроившись в салоне, он закурил и без особого интересапринялся озирать окрестности. От ослепляющего солнечного света все вокругказалось одинаково серым. Если бы не кондиционер, сидеть в машине было быпросто невозможно. Полчаса ожидания вывели его из себя. Наверное, эти типыследят за ним через окно и ни за что не высунутся до тех пор, пока он не уедет— как это он раньше об этом не подумал? Значит, надо сделать вид, что онотступился, спрятаться за углом и выскочить в нужный момент.

Он завел мотор и медленно тронулся с места. Завернул за уголи прибился к тротуару. Перегнал сигарету из одного угла рта в другой, повернулголову.., и тут увидел Дякина. Он торчал в зарешеченном окне, через котороепродавил половину себя, и жалобно улыбался.

— Вы что? — от неожиданности громко закричалНикифоров, выскакивая на улицу. — Хотели удрать? И полезли сквозь прутья?

— Полез, — согласился тот сдавленным голосом.

— Николай Леонидович? — на всякий случай уточнилНикифоров, и тот в ответ прохрипел:

— Это я…

Было удивительно, что с такими габаритами Дякину удалосьпротиснуть сквозь прутья даже часть себя.

Внутри квартиры маячила испуганная до полусмерти Раиса.

— Вызывайте спасателей! — крикнул ейНикифоров. — Что вы там.., заседаете?

— А как? — крикнула она. — Девять один один?

— Страна телеманов! — рассердилсяНикифоров. — Я сам вызову.

Он быстро позвонил и поднял голову:

— Так что, Николай Леонидович, собрались бежать отправосудия?

— Я не хотел, чтобы вы задавали мне вопросы!

— Еще бы вы хотели! Может, расскажете все сами?

— Не буду, — уперся тот. — Иван ни в чем невиноват!

— Значит, все-таки Иван, — пробормотал Никифоров. —А где он в настоящий момент? Прячется в ванной за занавеской? Или свернулсяклубочком в сундуке с Раисиным приданым?

— Он… Он скрылся. Хотя я умолял его пойти в милицию.

— Значит, в милицию пойдете вы! отрезал Никифоров ивыпятил подбородок.

Однако Дякин был не лыком шит. Когда приехали спасатели ипринялись выпиливать его из окна, он сделал вид, что теряет сознание. Закатилглазки и обмяк. Спасатели подогнали к подъезду «неотложку» и увезли красавца своем и ревом в неизвестном направлении. Никифоров кинулся было за ними, но напервом же светофоре, который машина «Скорой» пролетела на красный, отстал ивынужден был отступиться.

— Теперь, придется висеть на телефоне и искать его побольницам, — сообщил он Полине и Косте, которые играли в пьяницу на одеяле.

— Выходит, это Иван Леонидович послал меня вчера внокаут? — не поверила Полина. — Какая гадина!

— Но зачем? — развел руками Костя.

— Думаю, он что-то искал у тебя, — заявилНикифоров. — Сумочка была буквально вывернута наизнанку. — Что-то утебя, Поля, такое есть, что ты недооцениваешь.

— Может, это что-то уже вытащили? — встрепенулсяКостя. — Оно было в сумочке, и его сперли. Ради этого и напали.

— У меня был только конверт для Люды, — живовозразила Полина. — Но мы его давно вскрыли. Все остальное — мое личное.

— Или Дякины не в курсе, или.., им нужно что-то твое,личное.

— Если ты не возражаешь, давай вместе поглядим, что тыв ней носишь, — предложил Никифоров.

Они высыпали содержимое сумочки на полотенце, потому чтовчера, когда Костя впопыхах собирал ее манатки, они были грязными и мокрыми.Мирандолина немедленно завладела тюбиком губной помады, сбросила его на пол иугнала под тумбочку. Засунула нос в щелку и замерла.

— Не жди, она сама не вылезет, — сказал ейНикифоров. — Это тебе не мышь.

Они по очереди подержали в руках все мелочи, которые Полинапостоянно таскала с собой, и Никифоров даже проверил потайное отделение еетощего кошелька — вдруг там завалялось что-нибудь стоящее.

— Заодно выкину лишние бумажки, — пробормоталаПолина.

Она отложила старые билеты на электричку, использованныйавтобусный билет, купон на покупку маргарина «Коровушка» и квитанцию из часовоймастерской. Потом подумала и снова взяла квитанцию в руки. Она была датированасерединой апреля и после купания в луже выглядела непрезентабельно.

— Что? — спросил Никифоров напряженно. — Очем ты подумала? Поля!

— О ваших с Костей одинаковых рубашках, —пробормотала та.

— При чем здесь рубашки? — простодушно удивилсяКостя, и тут у Никифорова на поясе зачирикал мобильный телефон.

Он провел блиц-переговоры и сказал:

— Господа и дамы, меня прижимают к стенке. Моеприсутствие требуется на службе.

— Сегодня же выходной! — хором возразили те.

— У работников умственного труда не бывает ни выходных,ни праздников. И к этому тебе, Поля, надо привыкнуть.

Она посмотрела на него с некоторым недоумением, а Бунимович,занятый своими мыслями, на «привыкнуть» не обратил никакого внимания.

— А поедем-ка мы с Полей за город! — мечтательносказал он и потянулся полным, хорошо кормленным телом. — Воздухом подышим,маманя, опять же, пирогов напечет…

— Никакой мамани! — немедленно отмел его планыНикифоров. — Если хотите подышать воздухом, милости прошу в мой коттедж. Ая к вам вечером присоединюсь.

— Да-да, — поспешно согласилась Полина, напуганнаявоспоминаниями о шипящем таракане и собаках, совершенно бешеного нрава, которыевсю ночь отчаянно лаяли друг на друга и на кота Саддама, когда тот дефилировалпо карнизам.