— Не понял…

— Ты чего? — мы обернулись к Винтику.

Он так и стоял, застыв с распростертыми руками и задрав голову. Заметив, что мы смотрим на него, он показал вверх, на вершину горы.

Заброшенная Цитадель горела. Тумана и облаков, обычно скрывающих башню на вершине горы, не было, вся циклопическая конструкция была как на ладони. Хоть отсюда и было видно только край Цитадели, этого хватало, чтобы оценить размеры.

Из мелких окон и отверстий в теле высокой центральной башни, подпираемой кучей сооружений помельче, вырывались языки ярко голубого пламени, испускающие клубы черного дыма. Там, где был самый большой разрыв, огонь вышибало особенно яростно, будто подпитываемый изнутри вентиляцией.

Цитадель сейчас напоминала дуршлаг, кинутый на костер. Хотя, скорее даже на газовую горелку, уж очень необычным был цвет пламени.

— Такое раньше было? — спросил я у Мираж. Помнится, она говорила, что была здесь несколько раз.

— Я такого не помню, — девушка покачала головой, — Здесь никогда ничего не менялось, самая скучная лока.

Посмотрев на остальных членов группы, я понял, что они тоже впервые наблюдают такое. Даже Вестник, который, как глава клана, должен всегда знать чуть больше, чем остальные, выглядел обескураженным.

Мысль о Трауге посетила внезапно. Вот кто сможет намекнуть, что здесь происходит. Просто мое чутье подсказывало, что это событие не просто декорация, и упускать такой шанс было бы глупо. Вдруг это эвент какой, и происходит он раз в год? Разрабы иногда проворачивают такие плюшки, о которых знаю только посвященные. Или везунчики типа нас.

Разум заметался между двумя точками — идти дальше в карьеры, потому что до Чертогов еще пилить и пилить, а времени мало, или подняться до торговца, затратив на это еще несколько минут.

— Надо подняться к торговцу! — я посмотрел на согруппников, задержавшись на Вестнике. Если он сейчас отрицательно махнет головой, будет просто замечательно, и отряд сразу побежит к первоначальной цели.

— Не я лидер группы, — пожал плечами священник, — Решение за тобой.

Я кивнул, поняв, что Вестник наверняка еще хочет и сам лично посмотреть, что же делает этот Антшот, раз ему так везет. Ну, к торговцу, так к торговцу…

Мы побежали по тропе, иногда поднимая головы, чтобы еще раз посмотреть на пожар. Чуть выше башня стала исчезать за крутым склоном, нависающим над дорогой, но отсветы голубого огня были видны хорошо.

К счастью, Трауг стоял все там же. Как и мы, он смотрел наверх, отсюда, с места его стоянки, проглядывал только самый краешек башни, но пламя было видно хорошо. Под бородой черного гнома угадывалась весьма довольная улыбка.

К гному мы уже подходили пешком, тоже не сводя глаз с бушующего пожара. Пламя не угасало ни на секунду.

— Здравствуй, Трауг.

Черный гном опустил глаза, окинул нас равнодушным взглядом.

— А, пришлецы, — его глаза задержались на моей накидке, — И тебе не хворать, меченый! Брать будете что?

— А вот это по-нашему, брат Трауг! — довольно ухмыльнулся Винтик, — Сразу к делу!

Брови черного гнома подпрыгнули, когда он услышал такое обращение, и удивленный взгляд уткнулся в нашего Винтика.

— Неплохое ружьишко, — оценивающе покивал Трауг, — Хорошая работа технаря, я еще чувствую запах окалины.

Я опять посмотрел с легкой ревностью на счастливого Винтика. Тоже, что ли, перейти играть за гнома? А то вон как легко получается, подходишь, всем гномам тычешь «брат», и ты сразу свой. «А, что, он сказал слово на «б»?»

— Трауг, что происходит, — я ткнул пальцем в небо, указав на бушующее пламя.

— Горят души пришлецов, наверное, — задумчиво сказал черный гном, пожав плечами.

Меня немного передернуло от этих слов, и я спросил:

— Каких еще пришлецов, Трауг? Ты же сам сказал, там темный эльфар сидит.

При упоминании о хозяине башни черный гном недовольно сморщил нос, а потом все же ответил:

— Много пришлецов туда пошло, меченый, очень много…

Услышав такое от Трауга, гидровцы заметно забеспокоились. Я переглянулся с Вестником, тот недоверчиво спросил у меня:

— Не понял, Антшот. Пришлецы — это игроки?

Я кивнул, подтверждая его догадку:

— Да, Вестник. Насколько я понял, туда прошел целый рейд.

— Офигеть! — крякнул Винтик, — Кто это? Мстители?

Мираж задумчиво сказала, не отрывая взгляда от башни:

— Вполне возможно. Вдруг инфа про Магратоса — это деза?

Липкий холодок пробежал по моей спине. То чувство, когда ты конкретно недооценил противника — его не описать словами! Ну, нет, не может этого быть. А как же Лаккер? Ну да, за ним и так уже числился серьезный проступок, но чтобы вот так, еще раз?

— Но как? Как они рейд собрали? — не унимался Винтик.

— Да как, как? Да вот просто так! Админ же есть, — предположила Мираж.

Я тряхнул головой, отгоняя панические мысли, и поднял руки:

— Стоп, стоп, стоп! — я повернулся к Вестнику, — Кто-нибудь знает, что за босс в этой башне?

— Да нет, конечно. Группой в пять человек там глубоко не пробьешься, а рейд собрать не получалось.

— Хорошо, — продолжил я свою мысль, — Если на секунду представить, что там крутой босс, не слабее… кхм… Бога Крови, например.

— Ну?

— Как ты думаешь, за него рейтинг дадут? — озвучил я наконец свои опасения.

Вестник бросил задумчивый взгляд на Цитадель, потом снова посмотрел на меня.

— А почему ты сравнил его с Богом Крови, а не с титаном Магратосом?

Я мысленно съежился при частом упоминании имени кровавого бога. Теперь я понял, как чувствовали себя маги в мире Гарри Поттера, когда боялись называть по имени Того-Кого-Нельзя-Называть. Вроде бы этот босс уже отвязался от меня, но остается смутное опасение. Тем более, всякие ненавязчивые знаки вокруг.

— Ну, есть причины, — уклончиво ответил я Вестнику.

— Да наверняка «местный» какой-нибудь ему все рассказал, — влез в разговор Винтик, — Про этого темного эльфара.

Услышав это, Вестник сдался, и наконец-то ответил на поставленный мной вопрос:

— В общем, если босс такого масштаба, как Бог Крови, — он приложил ладонь ко лбу, будто это действительно требовало размышлений, — Ну, много рейтинга не будет. Нам тридцать человек хватило последний раз.

— Не так, босс, — сказала Мираж, — Мы валили жреца Кон Тикси до того, как он становился аватарой бога.

— Точно, — Винтик хлопнул по прикладу, — Помнишь, когда мы упустили момент. Тогда Бог Крови нас порешил за милую душу, даже косточек не оставил.