— Мне придется учиться драться на шпагах? — это было единственным, что задержалось в моем мозгу.

Мика отошла от моей кровати и начала распускать свои косички.

— Ага, как и всем здесь. Это обязательная для каждого факультета дисциплина, независимо от возраста и специализации. Так что, увильнуть не получиться.

Она отбросила две тоненькие ленты, которыми перевязывала волосы в сторону и с размаху плюхнулась на свою постель.

— Но ты не переживай, — попыталась утешить меня соседка. — Мистер Итан хороший преподаватель, ты у него быстро всему научишься. Хотя… некоторые его методы обучения вызывают, конечно, вопросы.

— Это что еще за методы такие? — пробурчала я, начав аккуратно складывать разбросанную Микой одежду, чтобы убрать в шкаф.

— Ну, например, он очень любит совершать со своими студентами лесные вылазки, — протянула Мика, разглядывая потолок и поигрывая прядкой волос, которые из-за косичек стали чуть волнистыми.

— А здесь есть, куда вылазить? — удивилась я.

— Ага, к северу от школы начинается пустошь, а за ней — Дикая Чаща. И дикой она называется не просто так, там кто только не живет. Опасное местечко, тебя там может сожрать даже цветок, а потому одной в те места вообще лучше не соваться. Но мистер Итан любит ходить в Чащу, знает там все тропки и частенько берет с собой студентов. Главное — ни на шаг от него не отходить и постоянно держать в поле зрения, потому что есть у него такая привычка — забывать своих подопечных.

— Забывать? — замерла я посредине комнаты с парой закрытых черных туфелек на каблуках.

— Ага, мне студент с факультета некромантии рассказывал, как несколькими годами ранее отправились они с Итаном в лес с ночевкой. Спать улеглись на деревьях и один из парней так крепко заснул, что проспал побудку и не услышал, как вся группа снялась со стоянки и ушла. В общем, нашли этого студента только спустя одиннадцать лун. Он пытался сварить суп из пчёл, при этом разговаривая с бревном. Поговаривают, так до сих пор с этим бревном и гуляет, все никак расстаться не может.

Я гулко сглотнула, представив себе эту картину.

— Да расслабься ты! — швырнула в меня подушкой Мика, но не попала. Я успела увернуться. — Первогодок никто в походы не берет. Мы же еще зеленее весенней травы, связываться с нами — себе дороже. И за фехтование не переживай, там все будут такие, как ты. В смысле, те, кто не знает с какой стороны к шпаге подойти.

— А ты знаешь?

— Конечно, — гордо приосанилась девчонка. — Забыла? Мой папа — оружейник, я не только шпагу, а даже боевой топор в руке держала…

Договорить ей не дала громко распахнувшаяся дверь, после чего в комнату влетела девчонка — маленькая, меньше меня ростом, пухленькая, но эта была не та пухлость, которая подчеркивала все женские выпуклости и впуклости, а та, которая делала фигуру похожей на колобок. На голове у колобка имелась копна курчавых волос, торчащих во все стороны так, словно девчонка спала в трансформаторной будке.

— Микаэлла! — заорала она с порога, а потом увидела меня и тут же умолкла, прикрывая рот рукой. — Ой, прости, я не знала, что ты не одна.

— Привет, Рояна, — кивнула Мика и представила меня: — Это Мирослава, моя соседка. Она новенькая, только сегодня прибыла.

— Знаю, — выдала с понимающей усмешкой толстушка, окидывая меня оценивающим взглядом. — О тебе вся школа гудит.

Я сложила руки на груди.

— С чего бы это?

— Ну, — Рояна небрежно пожала плечами, в пару шагов пересекла комнату и прыгнула на кровать Мики. — Не так много шельм удостаивают чести обучаться в нашей Академии. На самом деле, ты — первая за долгое время, принятая в школу на особых условиях. Всем интересно, кто ты такая и что в тебе такого особенного?

— Отстань от неё, — одернула толстушку Мика, бросив на меня сочувствующий взгляд. — Ей и так нелегко, а тут еще ты со своими расспросами.

— А что я? — невинно взмахнула ресницами девица. — Просто интересно знать, кто с нами будет жить и учиться ближайшие несколько лет. Если, конечно, она не вылетит раньше.

Прозвучало одновременно злорадно и угрожающе. И в то же время… восхитительно обнадеживающе!

— А отсюда можно вылететь? — тут же спросила я.

— Конечно, — снисходительно хмыкнула Рояна. — Если завалишь на годовых экзаменах хотя бы один предмет, то будет рассматриваться вопрос о твоем отчислении. На сдачу одной дисциплины даётся три попытки, не справляешься — на выход.

— И что дальше? — я села на кровать и с надеждой уставилась на Мику, которая, кажется, поняла направление моих мыслей.

— Ничего, — ответила соседка. — Тебе очищают память и отправляют домой.

— В смысле, очищают память? — подскочила я, не ожидая услышать подобного.

— Очень просто, — встряла Рояна. — Накладывают специальное заклинание, и ты забываешь последние два-три года своей жизни. Процедура малоприятная, к тому же, заклинание не всегда стабильно. Бывали случаи, когда подвергнувшиеся ему начинали страдать прогрессирующими провалами в памяти, а вскоре вообще забывали даже собственное имя. Но… такова плата за ошибки. Не можешь учиться — проваливай. Но, так как здесь дают особенные знания и навыки, преподаватели не могут отпустить в мир студента, не закончившего обучение. Вдруг он решит использовать то, чему здесь научился, но из-за недостатка навыков или отсутствия дополнительных знаний натворит бед? Это как держать бочку с порохом над костром — рано или поздно взорвется. А потому, лучше просто все удалить.

— Ясно, — кивнула я, поняв, что таким образом мне отсюда не выбраться. Слишком уж я дорожила собственной памятью и здравым рассудком.

— Так что, в твоих же интересах попытаться не отставать от программы, — высокомерно глянула на меня Рояна. — Но предупреждаю сразу, это будет не легко. Обучение у нас сложное, особенно на факультете колдовства. Не каждый справляется.

— Ничего, как-нибудь вытяну, — натянуто улыбнулась я. — Если даже эти ваши красавчики справляются, то я — тем более.

— Ты про кого? — вздернула бровь Рояна.

— Про семерых наследников, — негромко подсказала Мика. Кажется, поведение подруги и её начало напрягать.

— Да, как ты можешь себя с ними сравнивать? — чуть ли не схватилась за сердце Рояна, изобразив такое оскорбление, как будто я сплясала джигу на могиле её прадедушки.

— А что, они какие-то особенные? — выразительно округлила я глаза.

— Конечно! — тут же воскликнула Рояна, вскакивая. — Они самые лучшие!

— Вот эта сомнительная теория требует основательных доказательств, — проворчала я, отворачиваясь.

— Не смей о них так говорить! — зашипела вдруг на меня кучеряшка, мигом став похожей на мелкую, но очень откормленную злобную собачку. — Ты не имеешь права так говорить! Да как ты!…, - она аж задохнулась от возмущения, рывком обернулась к Мике и закричала: — Как ты можешь позволять ей говорить такое!?