Мэри обратила внимание на то, как изменилась речь Эдгара – теперь он произносил имя жены скорее мечтательно, нежели с сожалением. Вспомнив всю свою жизнь поэтапно, писатель теперь мог просмотреть ее как фильм, по кадрам, выделяя для себя самые светлые и радостные из них.

– К сожалению, моя репутация сыграла со мной дурную шутку в случае с Сарой.

– Вы имеете в виду Сару Хелен? – уточнила внимательная слушательница.

– Что? Конечно. Ах да, извините. Сары преследовали меня, впрочем, каждый раз неудачно. – По улыбнулся собственной шутке. – В первый раз я опоздал, во второй – не успел. Смешно, не находите?

Не дождавшись ответа от Мэри, он продолжил:

– Я сейчас будто заново взглянул на все, что происходило со мной. Да, были и неудачи, и откровенные провалы, и даже голод, но это сравнительно невысокая плата за все, что я получил взамен. Ведь меня печатали даже тогда, когда я никому не был известен. Вы ведь понимаете, насколько это важно для творческого человека. Правда?

– Конечно, понимаю, – кивнула девушка.

– И все же – где я вас видел? – Эдгар нахмурился, напрягая память, но Мэри хотела дослушать его рассказ до конца и поэтому достаточно бесцеремонно сменила тему:

– А ваши издатели?

– Что?

– Вы о них почему-то не сказали ни слова.

– О, это ведь отдельная тема. Я думал, что дело касается исключительно моей личной жизни. Впрочем, мне сложно кого-то выделить. Были среди них и друзья, как, например, Кэлвин Томас или Джон Кеннеди. Джорджу Грэму я многим обязан, хотя наша дружба закончилась не лучшим образом – и по моей вине, как обычно. Были и мерзавцы, например… Впрочем, мне не хотелось бы сейчас вспоминать дурных людей. Кроме того, ведь они могут быть дурными только для меня. Я ведь и сам не подарок.

– Тогда не будем говорить о них, – предложила Мэри, посчитав, что нечистые на руку дельцы и завистники вряд ли смогут ее заинтересовать. – Тем более что большинство из них канут в Лету или будут упоминаться исключительно потому, что когда-то они имели счастье работать с вами.

– Да? Что ж, я не против такого исхода. – Подумав, Эдгар с безразличным видом махнул рукой куда-то в сторону. – Наверное, это все. Я понимаю, что вряд ли смог помочь вам, – не могу представить, чтобы кто-то из моих знакомых мог оказаться тем, кого вы ищете.

– Возможно, – согласилась девушка. – Послушайте, я хотела бы попросить вас рассказать мне немного подробнее об одном человеке, сыгравшем определенную роль в вашей жизни, но о котором я до сих пор ничего не знаю.

– Неужели? – По с удивлением взглянул на собеседницу. – О ком вы говорите?

– О второй Саре.

– Эльмира? Разве я не рассказывал о ней?

– Вскользь.

– Если так, прошу извинить меня. Это одновременно и красивая, и грустная история. Мы познакомились с ней, когда мне было всего шестнадцать, а ей и того меньше. Я влюбился без памяти. Она отвечала мне взаимностью, и мы даже обручились втайне от всех. Вероятно, дело дошло бы до свадьбы, если бы не ее отец, которого не устраивал мой социальный статус. Я не берусь судить мистера Ройстера – возможно, на его месте я бы поступил точно так же. Так или иначе, но мы расстались на долгие двадцать два года. Магическая цифра для двух влюбленных. За это время она успела выйти замуж и овдоветь. Впрочем, как и я – стать вдовцом. Разница лишь в том, что она познала счастье материнства, а я не мог похвастаться статусом отца. В этот раз все должно было закончиться благополучно для нас обоих, но вмешалась судьба – если вы помните, я имел глупость умереть практически в тот момент, когда моя жизнь могла круто измениться в лучшую сторону.

– Да, я помню, – сочувственно кивнула Мэри.

– К моменту нашей второй встречи я уже и не думал, что кто-то может во мне пробудить чувства. – Он мечтательно поднял глаза к небу. – Когда я увидел ее спустя столько лет, она показалась мне еще прекраснее, чем прежде. Я сожалею, что у меня нет ее портрета, иначе вы бы согласились со мной.

– Опишите ее, у меня хорошее воображение, – предложила девушка.

– С возрастом ее природное изящество стало еще более явным. – Откинувшись на спинку и закрыв глаза, писатель погрузился в воспоминания. – Тонкие черты лица, темные, всегда идеально уложенные волосы, светлая кожа…

– И зеленые глаза? – вдруг спросила Мэри.

– Нет, глаза у нее всегда были темно-синего сапфирового цвета, – удивился Эдгар. – Хотя, признаться, во время нашей последней встречи мне показалось, что в них действительно появилась зелень. Откуда вы узнали об этом?

– Не важно, продолжайте, пожалуйста.

– Она умела быть и близкой, и недосягаемой одновременно. Конечно, в годы нашей юности она была совершенно иной – но и я ведь был моложе. Не думаю, что я полюбил бы ее снова, если бы она осталась прежней. Нет, она словно была создана для меня – именно ее я искал все последние годы.

– А как случилось, что вы встретились после столь долгой разлуки?

– Это самое удивительное! К тому моменту я оправился после смерти Вирджинии и разрыва помолвки с Сарой – первой Сарой, – улыбнувшись, уточнил Эдгар. – Я намеревался полностью посвятить себя творчеству и лекциям. Понимаете, я как раз начал исследовать совершенно новую для себя сферу, которая, на мой взгляд, могла перевернуть мировоззрение многих людей. И вот, представьте себе, когда я уже готов был с головой погрузиться в свой проект, мне во сне является Сара Эльмира. Она сказала, что ее чувства ко мне сильны, как никогда, и что она до сих пор ждет меня. Конечно, я понимаю, что на самом деле она этого не говорила, это все мое воображение. Но вы не сможете представить себе мое изумление, когда я приехал к ней – и увидел ее именно такой, как она явилась в моем сне. Сказать, что я был потрясен, значит ничего не сказать.

– Почему же, я прекрасно могу себе это представить, – серьезно заметила Мэри.

– Мы решили быть вместе, хотя в завещании ее покойного супруга были определенные пункты, касающиеся ее возможного повторного замужества. Однако мое тело начало сдавать в самый неподходящий момент – несмотря на душевный комфорт, физически я чувствовал себя все хуже и хуже. А потом случилось то, чего я совершенно не помню и не понимаю, – я умер. Говорят, будто я был пьян, когда меня нашли, но все это слухи, которые в течение последних лет моей жизни распространял Гризвольд, а позже их подхватил и доктор Снодграсс. Но если последний пытался таким образом популяризировать свое общество трезвости, то первый просто был подлецом и завистником. Я обещал Саре не притрагиваться к спиртному и обещание сдержал. К тому же состояние моего здоровья было таким, что я никогда бы не решился принимать что-либо крепче чая.

– Скажите, Эдгар, – обратилась к писателю Мэри. – Не заметили ли вы чего-либо странного в поведении госпожи Ройстер?

– Что вы имеете в виду?

– Все, что угодно. Любую несуразицу, которая вас смущала.