Когда мы с Альбрехтом подъехали ближе, развернулся к нам, вскинул руку с зажатым в руке эфесом короткого меча.

– Благодарю за службу, сэр Титус, – сказал я величественно, делая ударение на слове «сэр». – Больше нападений не было?

Он ответил быстро:

– Ни единого… сэр… ваше величество. Говорят, ваши люди прошлись по окрестным деревням?

– Был такой приказ, – подтвердил я.

– Бесчинствующих, – спросил он, – судили на месте, если это правда?

– Мы военные, – напомнил я. – То есть следователи, прокуроры, судьи и палачи в одном лице. Быстро и гуманно. Вам же нравится, когда рулят военные?

Он уклонился от ответа, хотя все на его лице крупными буквами, спросил с неуверенностью:

– И так по всему королевству?

– По всей империи, – ответил я величественно, хотя, понятно, какая там на хрен империя, столицы бы успеть захватить до того, как пьяная чернь спалит там все. – А что у вас за тревога?

Он указал взглядом на не такой уж и далекий купол Маркуса. К раскрытому зеву по короткому пандусу неспешно поднимаются кони одного рыцарского отряда за другим, исчезают внутри.

– Все еще сам не могу поверить, – сказал он нервно, – а тут новенькие в отряд подходят! Всем приходится объяснять, успокаивать…

– Уже и глазам не доверяете? – сказал я с упреком. – Ладно, когда-то прокачу, но сейчас вы на важной службе. Эта Багровая Звезда теперь служит тому же высокому делу, как и вы. Да-да, укреплению империи!.. Багровая Звезда поддерживает власть и порядок. Она с вами в одном воинском строю, сэр Титус!

Он молчал в потрясении, а я похвалил себя, что умело посадил Маркус всего в двух сотнях шагов от города. Сейчас конница без помех поднимается к куполу и пропадает в его пасти, что со стороны, понимаю, дико и страшно.

Даже моим бывает страшновато, но им достаточно вспомнить, как сокрушили бывших хозяев, как осваивали этот захваченный у врага летающий город чужаков, и тут же чувство гордости за себя подавляет любой ужас.

Когда немного отъехали за деревья, оставив за спиной городскую стену, я сказал, понизив голос:

– Вызвал вас для того, сэр Альбрехт… чтобы поточнее обсудить нашу политику здесь. Не в этом городе или этом королевстве, а в империи Скагеррака, именуемой Извечным или Изначальным Светом.

– Извечным, – подсказал он. – Хотя разницы не вижу, но Извечным. Сэр Ричард?

– Судя по той абсолютной власти, которой располагал император Скагеррак…

Он все ловит на лету, сразу уточнил:

– Располагал?

– Если мы здесь, – напомнил я, – то мы здесь. Не знаю пока, что за политика у Германа Третьего, но Скагеррак агрессивен, властолюбив, умен и постоянно думает над способами расширить влияние на соседей. Раз уже ему нельзя пока армией, он пользуется всеми остальными рычагами.

– А их много?

Я покачал головой:

– Даже не представляете.

Он посмотрел на меня остро:

– Из какого ада вас только выперли… Наверное, за коварство, которое даже дьяволу показалось чрезмерным?.. Ладно, я вас понял. С Германом вы еще не решили, а Скагеррака полагаете нужным сместить. Так?

– По необходимости, – ответил я. – Конечно, я против крутых мер, но когда история требует…

Он покрутил головой:

– Восхищаюсь вами, сэр Ричард. Совсем недавно старались просто выжить в войнах с северными баронами, а сейчас вот так просто смещаете императоров.

– Еще не смещаю, – уточнил я, – но пора. Странно, имея в руках молоток, не ударить по торчащим гвоздям! А гвоздь по имени Скагеррак будет забит по самую шляпку. Насчет его системы посмотрим. Люблю авторитарную власть, но вся должна быть у меня. Как самого нарядного и красивого.

Он сказал с сочувствием:

– Сэр Ричард… Пока идем настолько победно, вся армия следует за вами преданно и бездумно. Но сейчас вы забеспокоились не напрасно. Забеспокоились или как? Противника вроде бы нет, наши люди вот-вот начнут оставлять мечи дома, снимут доспехи и обрядятся во что-то полегче…

– Как вот вы.

Он ответил невозмутимо:

– Как вот я. Для одного пустяк, для армии катастрофа. Растворимся, как вы предсказывали, но тогда я не понял, что за чушь порете.

– Ну спасибо.

– Многое из непонятного выглядит чушью, – пояснил он. – Вы вообще несете частенько. Многим непонятно, что за бред в вашей голове, но пока побеждаете, армия продолжит идти за вами хоть в ад, где мы вообще-то уже были, хоть на небеса, что еще предстоит…

– Но-но, – сказал я предостерегающе, – сперва с Югом надо разобраться! А потом точно на голову свалится Запад или Восток…

Он загадочно улыбнулся, поклонился подчеркнуто по-скагерракски, юмор у него еще непонятнее моего, и, натянув повод, остановил коня.

– Как планируете все это сделать?

Глава 8

На обратном пути к двору пришло в голову, что безбагерность наверняка не мешает магам бывать везде, где изволят, есть там причальные пирамиды или нет.

На то и колдовство, чтобы носиться по свету на крыльях ветра, в блеске молний и грохоте грозовых туч, хотя можно, наверное, и без светошумовых эффектов.

В башнях магов наверняка хранятся подробные карты всего континента, однако Крякондябр пока их не обнаружил. Правда, простых он не замечает, но все равно трудно представить, с какой целью маги могли забрать с собой даже магические карты, если после отбытия Маркуса вся поверхность Земли будет перемешана и станет совсем другой.

Альбрехт раздумьям не мешал, о моих далеко идущих планах переговорили в деталях, а он, сам пример не только изящества стиля, но и корректности, едет погруженный в думы, стараясь отыскать в моих рассуждениях бреши до того, как отыщут противники.

Бобик носится кругами, ломает кусты, с азартом пугает зверье, я велел обойтись без охоты, но все-таки догнал кабана и притащил его Альбрехту, глядя на него с молчаливой надеждой ребенка.

Альбрехт тяжело вздохнул, но сказал умильным голосом:

– Ну ладно, давай своего поросенка…

Бобик радостно подал ему прямо на колени, кабан очнулся и начал дергаться.

– Что за шуточки, Бобик, – сказал я с укором. – Сэр Альбрехт, возвращаемся!

Ворота перед нами распахнули заранее, как только увидели скачущими. Мы с арбогастром пронеслись, как стрелы из гастраферета, а у сэра Альбрехта кабан все-таки выскользнул из цепких рук, грохнулся на землю, вскочил, но вместо того, чтобы удирать в лес, в ярости набросился на гвардейцев.

Крик, шум, мы с Бобиком наблюдали со стороны, как два десятка гвардейцев, выставив алебарды, пытаются сдержать осатаневшего кабана.