И вот как на него злиться?!

– Скучал? – кокетливо поинтересовалась я, обнимая самого прекрасного на свете ракарда.

– Нет, – едва сдерживая смех, ответил Аршхан, но, заметив мое обиженное выражение, добавил: – Тосковал.

Так, кажется, от любования природой у меня снова подгибаются коленки и вообще…

– Идем в твой дом, – продолжая держать меня на весу, предложил Аршхан.

И ну ее, эту кровную месть Лесных Кланов!

Ракард опустил меня на землю, я взяла его за руку и повела к себе в покои, игнорируя повышенное внимание окружающих, падающих на лестницах служанок, бледного от ярости Динара и… министров нужно менять, а к этим лекаря, срочно лекаря.

А мы шли, практически не отрывая взглядов друг от друга, и мне казалось, что мир вихрем кружится вокруг, а мы в центре этого водоворота…

– Ты изменилась, – улыбаясь, произнес ракард, когда мы – о вопиющее нарушение требований морали! – подошли к дверям в мои покои.

Стражники, оторопев от увиденного, так и не удосужились открыть двери, пришлось потрудиться самой. Аршхан вошел следом.

Обойдя меня, ракард прошел вперед, несколько удивленно огляделся. Затем начал медленно осматривать комнату за комнатой, беря в руки, а затем возвращая на место, безделушки, которые я хранила с детства, книги по политологии, со снисходительной улыбкой разглядывая исписанные мною поля…

– Семь комнат, – задумчиво произнес ракард, – но твой облик лишь в двух…

– Что значит «твой облик»? – Я ходила за ним, как собачка, восторженно следя за каждым жестом.

– Эта, – он указал на спальню, – и та, – взяв за руку, вывел в гостиную, – здесь ты проводишь время, а остальные…

Теперь за руку взяла его я и повела на экскурсию:

– Это будуар, – комната со скоплением зеркал и забытым у окна швейным набором портнихи мне никогда не нравилась, – это гардеробная, – полупустая, по причине выброса старых платьев и активного пошива новых, – там кабинет, но… да, я предпочитаю сидеть в гостиной, там светлее.

Аршхан аккуратно подхватил меня на руки и, отнеся в гостиную, огляделся, выбрал канапе у окна, куда со мной на руках и опустился.

– Итак, – поправляя воротник моей рубашки, начал Аршхан, – а теперь рассказывай, почему светлое и радостное создание, привезенное мною сюда двадцать дней назад, превратилось в уставшую, злую и невыспавшуюся девочку?

– Потому что… – Я полулежала у него на руках, мне совершенно не хотелось ни о чем думать, – потому что…

– Ранари, – его пальцы медленно обвели по контуру мои губы, и это прикосновение заставило вообще обо всем забыть, – ты должна беречь себя…

– Да. – Других слов у меня не было.

– Что «да»? – насмешливо переспросил Аршхан.

– На все «да», абсолютно на все… Почему тебя так долго не было?

– Ответственность забирает время, – с грустью ответил ракард, – и время льется узким ручейком, когда мое сердце за много лиме от меня. Я тосковал каждый восход солнца, и…

За дверью послышался шум, видимо, стражники пытались оказать сопротивление, но пали в неравной борьбе, и в приоткрытую дверь вошла моя горничная.

– Тайрин, – я недовольно взглянула на девушку, которая на меня не обращала ни малейшего внимания, – потрудитесь выйти!

– Да, ваше высочество, – девушка склонилась в столь вольной трактовке реверанса, что, казалось, она сейчас выскочит из одежды, – я хотела узнать, не требуется ли вам…

– Ты свободна! – не скрывая гнева, ответила я.

Девушка пятилась к двери спиной и выходила крайне медленно. Завтра же проведу воспитательную беседу!

– Как перевести «лиме»? – вернулась я к разговору.

– Похоже, – Аршхан пристально глядел на двери, – поговорить нам не дадут…

Двери распахнулись, являя толпу в галерее, и стоит отметить, что состояла толпа в основном из представительниц прекрасного пола, но… возглавлял ее мой отец!

– КАТРИОНА!!!

Зачем же так орать? Тем более прилюдно?

Я неловко слезла с коленей моего… надо все же выяснить, кем он теперь мне приходится, и склонилась в приветственном реверансе, пытаясь этим жестом напомнить отцу о правилах приличия… Не помогло!

– Катриона, как это понимать? – Он направил указующий перст на моего… любимого, в общем, но выяснить его статус необходимо.

Проследила за жестом отца, посмотрела на вольготно сидевшего ракарда. В черном на белоснежном с золотыми цветочками канапе он смотрелся просто превосходно… ах! Как понимать, как понимать… И так все ясно…

– Отец, позволь представить тебе… вождь Аршхан, Клан Свободных. – После этих слов половина дам, присутствующих в коридоре, благополучно лишилась чувств… Это они напрасно, мужчин там не было, и поднимать их упавшие тельца никто не спешил, ракард тем более. – Во-о-от, Аршхан, позволь представить тебе моего отца – король Оитлона Ароиль Астариман…

Ракард величественно поднялся, и в этот момент он был значительно больше похож на короля, чем мой отец, чуть склонил голову в знак приветствия и вновь сел, сохраняя на лице самое невозмутимое выражение. Затем произнес самые подлые слова на свете:

– Ты не сказала?

Хочу провалиться на первый этаж… или стать невидимой… или…

– Закройте эту демонову дверь! – приказала я стражникам.

Стражники не пожелали прекратить просмотр данной трагикомедии, и я уже собиралась повысить голос, как ракард молча щелкнул пальцами – и двери закрылись сами, звучно треснув обоих стражников.

– Да, папа, – запоздало вспомнила я, глядя на растерянного отца, – он еще и маг.

Отец медленно прошел, сел в кресло… некоторое время устало смотрел куда-то вдаль, затем со стоном обхватил голову руками. Я уже собиралась звать лекаря, как отец прорычал:

– Договаривай уже, Кат! Я еще не настолько выжил из ума, чтобы не сопоставить факты и не догадаться, что этот… – быстрый взгляд на Аршхана, – вдобавок ко всему еще и твой муж!

Да уж… вот теперь еще и выдержать бы испытующий взгляд Аршхана вдобавок ко всему…

– Не совсем муж, – подал голос ракард, мгновенно завладев нашим повышенным вниманием, – только через полгода, после соблюдения всех традиций Лесного Клана, так пожелал ее шенге, я был вынужден принять его условия.

– Шенге? – удивленно переспросил папа.

– Да, – Аршхан не удержался от усмешки, – в переводе с оркского «отец».

– Шенге?! Я твой отец, Катриона!

Папа всегда был собственником, и я подозревала, что сейчас будет… Убейте меня кто-нибудь… Или спасите…

Дверь открылась – видимо, стражники были настолько морально потеряны, что не смогли оказать сопротивления, – и вошел Динар. Молча оглядел композицию – спокойный ракард, взбешенный отец и пунцовая я, и выбрал пунцовую меня.