Снимая с руки ридикюль, Октавия захихикала:

— Какая наглость вспоминать про это.

Норт улыбнулся, когда сумочка глухо брякнула о стол. Бог знает, что Октавия в ней носит.

— Я помню все, что касается тебя.

Октавия замерла, потом повернулась к Норту и взяла его за руку:

— Не важно, что происходит, Норри. Ты всегда знал меня лучше, чем остальные. Ты ведь понимаешь это, правда?

Норт кивнул, чувствуя, как в горле встал ком:

— Да, понимаю.

— Вот и отлично, — сказала Октавия и вздохнула. С явным облегчением.

Но какой толк от того, что Норт прекрасно понимает ее, если всю оставшуюся жизнь ему придется делать вид, что они вообще незнакомы.

Норт предупредил, что заедет за Октавией на карете Брама, а не на извозчике. Они с Октавией росли на одной почве. Но она выросла в нечто особенное. У нее появилась привычка ездить с удобствами. У Норта — нет. Самое малое, что он мог сделать в таком случае, — обеспечить ей удобства.

Джентльмену нельзя манкировать своими, обязанностями, напомнил он себе. Помимо того, Норта все еще уязвляли ее слова насчет ходьбы пешком. Наверное, по этой причине им владело странное чувство неуверенности. В этот вечер он лез из кожи, изображая из себя настоящего джентльмена — занятие, которое он давным-давно забросил.

Заметила ли Октавия, что он, черт побери, свежевыбрит? Заметила ли, что он постригся и пригладил волосы тонким слоем помады, которую пришлось умыкнуть у камердинера Брама? А если заметила, то понравилось ли ей это?

В принципе не важно, обратит Октавия внимание на его потуги или нет. Было бы проще, если бы не обратила. Норт был не умнее любого другого мужчины, когда дело касалось прекрасного пола, но даже он понимал, что происходит между ним и подругой детства. Их влечение не было секретом друг для друга, как, впрочем, и для всех остальных.

Это совсем не означало, что она вероломно вела себя по отношению к Спинтону. Формально они не были помолвлены. Но все складывалось совсем не так просто. Физическая близость сделала бы расставание невозможным. Мысль, что впереди у них будущее, представлялась глупой и лишь подтверждала, что Норт увлекся гораздо сильнее, чем хотел признаться. Они принадлежали кразным мирам. Она не примет его окружения, он не сможет жить в ее мире.

Их связь только усложнит ситуацию. Но желание и необходимость сочетаются редко.

Октавия встретила его в дверях, одетая в атласное платье бронзового цвета. Оно прекрасно шло к ее рыжим волосам. Благодаря платью кожа сияла мраморной белизной. А фасон подчеркивал нежную выпуклость груди.

— Отлично выглядишь, Ви. — Норт понимал, что в словах трудно описать красоту Октавии, но все равно попытался выразить свой восторг.

Она посмотрела на Норта так, словно он заявил, что она самая прекрасная женщина во всем мире. Норт мало обращал внимания на внешность и не делал комплиментов по этому поводу. Й если он обратил внимание на то, как она выглядит, значит, она действительно выглядит прекрасно, а не просто отлично.

— Спасибо, Норри. На тебя тоже приятно смотреть.

Его переполняла гордость. Он чувствовал некоторую неловкость, но это стоило похвалы Октавии.

Лакей придержал дверцу кареты. Норт стукнул в потолок, и карета тронулась.

Сады Воксхолла производили впечатление. А этой ночью они выглядели как-то совсем по-особому. Сегодня принц-регент выступал гостеприимным хозяином для всех лондонцев, которые осилили входную плату. Нынешним вечером музыка будет звучать слаженнее, куски ветчины будут толще, пунш — слаще, но не крепче. Все ждали появления акробатов, дрессированных лошадей и редких животных.

Откуда-то из толпы, надеялся Норт, за Октавией будет следить воздыхатель.

Вход в сады как будто был входом в другой мир. Норт пристально наблюдал за всеми, кто проявлял к парочке повышенный интерес. Потом поискал глазами своих людей, которые должны были расположиться поблизости. Воксхолл занимал большую территорию, почти двенадцать акров. Норту было бы трудно уследить за всем одному, тем более что дама, державшая его под руку, отвлекала своей красотой.

Главная аллея парка в свете множества фонарей тянулась вдаль, как хрустальная дорога, по которой шествовали дамы и господа, роскошно одетые и увешанные драгоценностями. Место прогулки ярко освещалось. Но было несколько мест, куда свет не доходил. Нужно внимательно следить, чтобы Октавия случайно не оказалась в таком месте одна.

Им вообще нужно держаться подсыле от таких мест.

— Говорят, сегодня принц покажет представление про Ватерлоо.

Норт почувствовал легкое дыхание Октавии у себя на лице. Сдерживая дрожь, он пренебрежительно усмехнулся:

— Война всегда нравится тем, кто в ней не участвовал. Октавия остановилась. Ему тоже пришлось остановиться.

— Звучит мрачно. Разве твоего брата не объявили национальным героем за участие в Ватерлоо?

Кивнув, Норт потянул ее дальше.

— Объявили, только война сильно изменила его. Октавия ничего не сказала, но он чувствовал на себе ее серьезный взгляд еще несколько мгновений.

— А вон Брам, — кивнул он в сторону. — Пойдем, поздороваемся.

Увидев их, Брам разыграл удивление, вызвав у Норта улыбку. Он знал, что они будут здесь, ведь дал Норту свою карету.

— Наверное, вы сможете мне помочь, леди Октавия. Норт вскинул брови, когда Октавия смущенно порозовела.

— О чем идет речь, лорд Крид?

Брам ткнул набалдашником трости в направлении младшего брата:

— Помогите мне уговорить вот это создание перестать гоняться за преступниками и уйти в политику.

Норт встретил вопросительный взгляд Октавии с каменным лицом.

— В политику?

— Я все время пытаюсь объяснить ему, что сверху он сможет сделать для реформы законодательства больше, чем во время охоты на бандитов в Ковент-Гардене.

— Да, он сможет, — согласилась Октавия, и у нее странно загорелись глаза. Как будто она увидела Норта в другом свете. Норт не мог понять, нравится ему это или нет.

Ещё немного поболтав с Брамом, слава Богу, совсем о другом, они двинулись дальше. Время от времени к парочке подходили другие гости, чтобы перекинуться парой слов. Большей частью знакомые Октавии. Еще одно доказательство, насколько разными теперь стали их жизни. Пока знакомые болтали о каких-то пустяках, Норт цепко отслеживал окружающую толпу, выглядывая кого-нибудь или что-нибудь необычное.

Затем его ребята куда-то делись, и прочие гости — тоже. Фонари, которые помогали оглядывать округу, остались позади. Норт и Октавия очутились на какой-то неосвещенной дороге. Даже не на дороге. Он вдруг понял, что они идут по аллее, предназначенной для влюбленных парочек.