— Ну как, малец, впечатляет? — подмигнул ему дядя-гора. — Боец растет, а?

Тошнота подступила к самому Сашиному горлу, стало невыносимо жарко и душно, испарина выступила по всему маленькому, дрожащему телу ребенка. Мальчик сам не понял, как это случилось, но содержимое его желудка вдруг оказалось на ботинках дяди-горы.

— Э… Да он у тебя девчонка, — презрительно протянул тот.

Сажин нахмурился.

— Вытри рот, — сунул он сыну услужливо переданную кем-то салфетку. И зло спросил: — А у тебя, Кирей, дети есть?

— Мне не положено, — оскалился тот. — Я вор в законе.

— Мне не нравятся твои намеки, — напряженно сказал Сажин.

Саша увидел, как встал дядя Дым, незаметно разминая широченные плечи.

— Пацана воспитывать научись, — насмешливо сказал дядя-гора. — А потом нас будешь учить.

— Пожалуй, я ускорю воспитательный процесс. И начну с тебя, — размеренно сказал Сажин.

— Валяй.

В президентской ложе воцарилась мертвая тишина. Саша интуитивно чувствовал, что это из-за него. Голова болела все сильнее, руки стали горячими. Мальчик еле держался, чтобы не заплакать.

К счастью, бой закончился, и зал заревел, засвистел.

— Моя взяла, — довольно сказал дядя-гора. — Пойду баблосы сниму с победы, — и вышел.

— Мать не научила тебя тому, что мужчина должен уметь терпеть? — недовольно сказал Сажин сыну.

— Погоди, — остановил его Леня. — С ним что-то неладно, — он положил огромную теплую ладонь на Сашин лоб.

Мальчику стало еще жарче, и он весь съежился в комок.

— Э… Да у него, похоже, температура! — сказал Леня. — Малец простыл. Или вирус подхватил, вот и сблеванул. Сейчас такой вирус по Москве гуляет, Димка в прошлом месяце переболел. Тоже рвота была и высоченная температура.

Сажин озабоченно стал ощупывать сына.

— Точно: горит весь. Поехали домой, — он встал.

На ринге представляли новую пару бойцов. Зал в недоумении смотрел на президента, который, подхватив на руки ребенка, повернулся к рингу спиной и направился к выходу.

— Ты понимаешь, что это означает? — тихо спросил Леня, идя следом и ведя за руку упирающегося Димку, который хотел остаться. — Мы вроде как отступаем.

— Я вернусь. Не сюда, а туда, — Сажин через плечо кивнул на ярко освещенный ринг с кровавым пятном, присыпанным опилками. — Игры закончились, Леня. И Сашка здесь ни при чем. Это всего лишь повод.

— Может, я за тебя выйду? — предложил Леня. — Вам бы поберечься, Дмитрий Александрович.

— Ради чего? Или ради кого?

— Хотя бы ради дела.

— Нет больше дела, Леня. А чтобы его реанимировать, нужна драка. По-другому не получится.

Домой возвращались молча. Димка дулся, а Саша страдал от головной боли и тошноты и прижимался к отцу, несмотря на жар. Мальчик чувствовал себя виноватым, хотя так и не понял, в чем его вина. Когда отыскали градусник и померили температуру, у Саши оказалось тридцать девять и пять.

«Это я его простудил, — корил себя Сажин. — Под холодный душ ставил, подтягиваться заставлял на холоде. Мальчишка вспотел, потом ветерком охватило. Это ведь не Италия — Москва, ноябрь месяц».

Врач приехал почти одновременно с Дарьей Витальевной, которой удалось прорваться сквозь пробки. Увидев у ворот машину «Скорой помощи», она чуть сознание не потеряла от страха. Одними губами спросила:

— Кто? — не в силах тронуться с места.

— Кажись, малец заболел, — кашлянул Гриша, с которым час назад связался Сажин. Попросил подготовить жену, чтобы не было истерики.

— Внук, сын? — жадно спросила Дарья Витальевна.

— У Саши температура поднялась. Да вы не волнуйтесь.

Даша уже летела в дом. Ворвавшись в спальню, она оттолкнула мужа и кинулась к сыну:

— Саша!

Врач, который только что вымыл руки, смущенно спросил:

— Могу я осмотреть ребенка?

— Да-да, конечно! — Даша дала ему место у Сашиной постели.

Пока длился осмотр, она молчала, кусая губы, словно глотая рвущиеся из них упреки. Сажин тоже молчал. Наконец врач сказал:

— Ничего страшного. Похоже, обычная простуда, не грипп.

— Его рвало, — напомнил Сажин.

— Такое бывает от высокой температуры. Ребенок слабый, еще и стресс.

— Стресс? — удивленно спросила Даша. — Они же были дома!

Сажин смущенно кашлянул.

— Дима? — повернулась к нему Дарья Витальевна.

— Я сейчас выпишу рецепт, — виновато отвел глаза врач и отошел к письменному столу. Супружеская сцена была неизбежна.

В его присутствии Даша еще держалась, но, едва они с мужем остались вдвоем у Сашиной постели, накинулась с расспросами:

— Где вы были? Дима, как ты мог его простудить? Гуляли допоздна, вместо того чтобы сидеть в тепле и читать книжки?

— Ма, мы не гуляли, — прошептал Саша.

Дарья Витальевна кинулась к нему:

— Маленький мой… Ты весь горишь…

— Ему дали лекарство, температура сейчас упадет, — мрачно сказал Сажин. — Что ты суетишься? Обычное дело: ребенок заболел.

— Я больше так не буду, — задыхаясь, прошептал Саша.

— Что не будешь, сынок? — удивленно спросила Дарья Витальевна.

— Я нечаянно…

— Дима, о чем он?

Сажин молчал.

— Мне что, устроить допрос прислуге? Твоей охране? Позвонить Алисе? Ведь Леня с Димкой тоже были здесь. Предлагаешь мне допрашивать ребенка? Давить на добряка Леню, чтобы узнать правду? Или ты уже успел научить их всех врать? А может, заставил?

— Мы были в «Три Эс», — нехотя признался Сажин.

— Где?!

— Сегодня бои. Я хотел, чтобы Сашка к ним привыкал. А его вдруг вырвало.

— Ты возил ребенка на драку?!

— Это не драка, а спорт!

— Я видела однажды твой спорт! Больше не хочу! Ты бил ногами человека! Ногами, руками, всем, чем только можно, и рычал, как зверь! Я видела кровь, Дима! Это не спорт, а драка! И ты возил туда ребенка! Шестилетнего мальчика! Который к тому же был болен!

— Я этого не знал!

— Сажин, ты — зверь! И из людей делаешь зверей! Да что там из людей! Из собственного ребенка ты хочешь вырастить людоеда!

— Не кричи, сын болеет.

Даша кивнула на дверь:

— Выйдем в соседнюю комнату.

Сажин уже понял, что этого разговора не избежать. В гостиной он первым делом направился к бару и достал оттуда бутылку коньяка.