Думаю, что в основном местные «вулканы» всё же больше по задачам ПВО должны были работать, но для наземного боя они тоже годятся, хоть и ограниченно. Слишком высокие, слишком скорострельные, слишком слабо защищена открыто установленная многоствольная пушка. Тем же старым русским «шилкам» они по всем статьям проигрывают в качестве техники для наземного боя. А «шилки» я ещё по Афгану помню: иногда только мелькнуть ей, как противник убегал. Выкатит такая на расстояние, превышающее дальность эффективного гранатомётного огня, наведётся на глиняные стены, откуда огонь ведут, и как даст из двух или четырёх стволов! Тут и бой заканчивается.

Теперь остаётся надеяться, что я не ошибся. И не проморгать пеший передовой дозор. Или беспилотник.

Обнаружил пеший дозор первым я сам: как раз в том секторе, за которым наблюдал, шевельнулись кусты. Сначала один раз, затем второй. Кто-то там идёт, а если вспомнить, что на этом острове крупных представителей фауны нет, то может быть или птица, угнездившаяся на ветках, или человек. Только птиц уже должно было давно взрывами распугать.

Я прибавил увеличение прицела, направил винтовку в то место, где шевелились кусты. Похоже, что двигаются вдоль дороги, но скрытно. Ну и мы пока себя скрытно поведём. Пока техника не пойдёт, нам высовываться не следует. Разве что будет возможность уничтожить разом весь пеший дозор. А это пеший дозор, точно. В кустах у края обочины появился человек, стараясь вести себя максимально скрытно, и довольно успешно. Если бы я не навёлся на это место предварительно, то ни за что бы его не заметил. В лохматом камуфляже, но винтовка не обмотана. Камуфляж в спешке надели, наверное. В прицел мне было видно его как на ладони. Смотрит в бинокль, осматривает гребень хребта, на котором у нас позиция. Всё же нетрудно догадаться, откуда ведётся обстрел. Хорошо, что у него не тепловизор: земля-то ещё прохладная… И что-то он говорит — видимо, у него такая же гарнитура «короткой» связи, как и у нас, с микрофоном на горле. Сомневаюсь, что он один: скорее всего, говорит с остальными, которые пока не высовываются.

— Всем замереть, — скомандовал я. — Ни одного движения.

На нас на всех «лохматки» сейчас, да и времени мы даром не теряли, маскировали позицию, как могли. Ткань наших «камков» со специальным покрытием, размывающим тепловую сигнатуру, накидочки из «серебрянки», покрытые сверху защитной тканью и масксетью, сейчас нас найти совсем не просто. Даже длинная зелёная труба РПГ-29 — и та обмотана лентой, и под ленту пучки травы заправлены. ПТУР стоит низко, с трёх шагов от куста не отличишь.

Сейчас я целюсь в лоб разведчику, и, судя по его поведению, нашу засаду он ещё не обнаружил. Скорее всего, их очень озадачила гибель экипажа дозорной машины. Если во всех атаках до этого ничего непонятного не было — в вертолётной атаке загадок нет, — то расстрел экипажа машины из крупнокалиберного бесшумного оружия вызывает вопросы. Их проще всего разрешить было бы, если тела осмотреть, но вылезать из зарослей на дорогу и осматривать погибших желающих не нашлось. И правильно в общем-то.

Кстати, а как насчёт беспилотников всё же? Только не говорите мне, что у Патрульных сил их нет. Есть, и побольше, чем у всех остальных. У каждого взвода разведки штатно не меньше двух портативных — вроде тех, что егеря недавно запустили, или как у Раулито в запасе приготовлен.

Заметит или не заметит он нас? А впрочем, даже если бы и не заметил, то на его месте я бы в обязательном порядке потребовал обстрелять вершину хребта. Из того же самого «вулкана» пройтись частым гребнем двадцатимиллиметровых снарядов — такой манёвр сомнению не подлежит. Они сейчас пытаются понять другое: кто уничтожил экипаж дозорной машины и каким способом? Лобовые стекла у этого «хамви» пулестойкие, обычную винтовочную пулю на таком расстоянии остановят. Если они рассмотрели дыру в стекле, то увидели, что она калибром как от крупнокалиберного пулемёта, а вот выстрела не было. Про винтовки «выхлоп» они могли даже не слышать никогда — очень уж новое это оружие. Оружие новое, а вот принцип старый, кстати, американский, можно сказать. Ещё в девяностом году конструктор патронов Джонс создал такой же патрон, назвав его «шёпот» — «Whisper», тоже пятидесятого калибра. Но стандартного оружия под него не разработано, лишь штучные переделки охотничьих моделей, включая однозарядные. Используются они очень редко и очень ограниченным кругом лиц.

Дозорный замер в зарослях, возле него появился ещё один. Тоже достал из чехла небольшой бинокль, навёл его на вершину хребта.

— Бонита, как ты их видишь? — спросил я.

— Не очень хорошо, — пробормотала она в ответ. — Закрыты стволом дерева.

— Я вижу хорошо обоих, — сказал Карлос.

— Хорошо, — принял решение я. — Твой слева, мой справа, стреляем по команде.

— Принял.

До них чуть больше трёхсот метров, у нас — в пределах прямого выстрела из любого оружия. Стрелять лучше в голову: меньше вероятность доклада о засечённых вспышках. Ветер слабый, не больше трёх-пяти километров в час, на таком расстоянии увода не будет, но пуля поднимется примерно на полметра выше, она на мой «дальний ноль» попадает только примерно на дистанции пятьсот пятьдесят метров. Поправки вводить не буду, просто смещу перекрестье приблизительно на пряжку ремня. Для сидящего и согнувшегося человека это как раз пятьдесят сантиметров до лица.

— Готов? — спросил я Карлоса.

— Готов.

Палец потянул скользкую поверхность спускового крючка, резиновый затыльник приклада резко и увесисто толкнул в плечо, грохнул выстрел. Одновременно с ним ещё один, слева от меня. Обе сидящие в кустах фигуры завалились на спину. Оба готовы. Передёрнул затвор, навёл винтовку на то же место. Сколько их там?

— Дима, наводись на горящий «вулкан», — сразу скомандовал я. — Сейчас там ещё один такой же появится. Или два, если уместятся.

— Давно уже навёлся.

Это уж как пить дать. Вертолёты улетели, противник стреляет из снайперского оружия — самое время выводить бронетехнику. Даже дети знают, что лучшая противоснайперская винтовка торчит у танка из башни. Танков здесь нет, но из чего пальнуть — найдётся. Теперь лишь бы Дмитрий не подкачал, успел навести ПТУР и выпустить ракету. И ракете туда ещё секунды три лететь. Хотя цель, идущую непосредственно на тебя, можно считать неподвижной, так что попадать ему будет просто.

Действительно, командование сил противника совещалось недолго. Я выцелил видимый предел дороги и увидел, как на фоне поднимающегося столба дыма от горящей дальше техники появился корявый силуэт «вулкана», а сразу за ним — ещё одного.

— Всем укрыться, кроме Дмитрия, — скомандовал. — Дмитрий, огонь по готовности.

У «вулканов» рассеивание немаленькое, но если он просто проведёт струей снарядов с такого расстояния по вершине хребта, мало никому не покажется. Скосит деревья, срежет почву.

— Есть по готовности.

Я искоса глянул на него. Собран, замер, навёлся. Толстая труба «метиса» слегка качнулась, сдвинулась, а затем, гулко бухнув и выбросив пучок пламени, плюнула ракетой, устремившейся бенгальским огнём к цели. Она шла по идеальной прямой и встретилась с усиленной кирпичами активной брони наклонной лобовой плитой бронетранспортёра, тащившего на себе массивную шестиствольную пушку. Заряд пробил плиту, вломился внутрь корпуса тонкой кумулятивной струей, рванула боеукладка. Это не было как взрыв боезапаса танка, когда массивные башни отрываются и улетают далеко в стороны, но всё равно впечатлило. Клубы дыма и настоящий фейерверк, искры и вспышки. Какой там боезапас у них — тысячи две, наверное? Теперь пока все взорвутся…