В городке Дорога Запустения не было значительных и гремящих громом имен. Городок жил, просто жил, и довольство своим просто-житьем выводило Арни Тенебрию из себя: она не могла жить, не став хоть чем-то. Дорога Запустения ей прискучила. Приемные родители ей прискучили тоже. Она терпеть ненавидела их мелкую любименькость; ее воротило с их многочисленных добренькостей.

– Я вырвусь на свободу, – откровенничала она с отражением. – Как Лимааль, который прославился в Белладонне, или даже как Таасмин; ей хватило сил выдраться из плесени общества и жить среди камней, словно жиряк, неужели я не смогу?

Она сторонилась людей, даже отца и матери, которые в ней души не чаяли; она знала: люди считают ее маленькой вымогательницей, играющей на доверии и фантазиях старика и старушки. Она нашла дорогу в дом д-ра Алимантандо и по многу часов блаженного одиночества читала его книги и заметки о времени и временности в убежище погодной комнаты. Ушли, ушли-ушли-ушли все, кто приходил на Дорогу Запустения, все, кто был интересен, любил приключения; а что Арни Тенебрия?

В один прекрасный день она высмотрела валы пыли, катившие с пустынных равнин, и, прежде чем они превратились в дюжину вооруженных МЦБО мужчин и женщин в мышастой форме на трехколесных мотовездеходах, знала, что по пустыне мчится ее избавление.

Поначалу она была осторожна, лишь бы не спугнуть избавление, как нервную птичку, и пряталась за толпой, пока вооруженные солдаты зачитывали объявление: они – Войска Правды Северо-Западного Четвертьшария Армии Всея Земли, которой этот город временно оккупирован. Она хранила молчание, пока солдаты объясняли заявленные цели Армии Всея Земли: закрыть мир для дальнейшей иммиграции, забрать контроль над технологиями экологической эксплуатации у РОТЭХа и передать его планетарным властям, дать каждому континенту право избирать региональный автономный парламент, способствовать истинно автохтонной всепланетной культуре, не замаранной шлаками и вырождением Родины-Матери, а также уничтожить транспланетарные корпорации, чьи алчность и коррупция высасывали землю добела. Она не присоединилась к протестующим, когда солдаты забрали Доминика Фронтеру и троих работников «Вифлеем-Арес Ж/Д», поместив их под домашний арест на все время оккупации; ее не было рядом с Рути Фронтерой, когда та, зареванная и обезумевшая от горя, каталась по земле перед домом, где содержались пленники.

Нет, Арни Тенебрия, укрывшись в тени зонтичного дерева, наблюдала, как герильеро наводняют дом д-ра Алимантандо и делают что-то с башней-ретранслятором. Она увидела логотип на ящиках с радиотехникой, и внезапно оккупация стала ясной и понятной.

– «Свингующее Радио», – пробормотала она, вычерчивая пальцами буквы на ящиках. – «Свингующее Радио».

«Свингующее Радио» – вампирская музыка. В ряде городов тех, кого поймали за слушанием «Свингующего Радио», наказывали штрафом, пятьюдесятью сутками общественных работ, конфискацией радио и даже публичной поркой. Это музыка подрывных элементов, террористов, анархистов: они рыщут по пустоте мира на вездеходах-трайках, ищут башни-ретрансляторы и втыкают в них свои преступные передатчики, и дети слушают подрывную, террористскую, анархистскую музыку в тупиковых улочках, пустых спортзалах, на задних сиденьях рикш, в закрытых барах, запертых кооперативах, вот и маленькая Арни Тенебрия/Манделья слушает Супер-Супер-Звук Новой Музыки под стегаными одеялами в два ноль два по ночам. Это лучшая музыка в мире, твои ноги пустятся в пляс, друг, ты захочешь танцевать, друг, и вот девчонки поддергивают юбки и закатывают брючины комби и танцуют, и мальчики кувыркаются, и делают сальто назад, и кружатся на полу, или бетоне, или утоптанной бурой земле: дерзкая-предерзкая подвальная музыка Дхарамжита Сингха и Гамильтона Боханнона, Бадди Меркса и самого Короля Свинга, Человека, Провалившегося в Дыру Времени, – Гленна Миллера и его Оркестра. Подвальная музыка из дымных погребов глубоко под Белладонной и подпольных студий звукозаписи с названиями вроде «Американский Патруль», «Желтый Пес» и «Зут-Зузы»; музыка, которая шокировала твою мать, вот что такое «Свингующее Радио», и оно вне закона.

Оно вне закона, потому что это пропаганда, пусть и без политического мессиджа. Подрыв основ через удовольствие. Лучший пиар в истории профессии, и успех его измеряется хотя бы тем, что полмиллиона детей в день насвистывают знаменитые позывные, и столько же родителей насвистывают ту же мелодию, не зная, что она такое. От рисовых полей Великого Окса до башен Мудрости, от фавел Жизнерадости до выгонов Руномагонга с приближением двадцати часов дети перекручивают ручки на «Блин 881», а сегодня вечером знаменитые позывные прогремят по миру с Дороги Запустения.

– «Блин 881», – сказала Арни Тенебрия. – Здесь, на Дороге Запустения. – Как если бы Бог послал святых ангелов петь и танцевать только для нее.

– Эй! – Дебелая молодая женщина махнула в ее сторону Многоцелевым Боевым Оружием. – Детка, а ну отойди от аппаратуры. – Арни Тенебрия сбежала обратно в укрытие под зонтичным деревом и до обеда смотрела, как солдаты работают. Тем вечером в два ноль два она слушала «Свингующее Радио» под стегаными одеялами, так что приемные родители ничего не заподозрили. Сумасшедшая, плохая музыка играла, и играла, и играла, и по щекам Арни Тенебрии текли слезы безысходности.

Некий инженер Чандрасекар, паренек с фермы, чуть старше нее, из Великого Окса, улыбнулся ей на следующее утро, когда она везла морковь из сада. Арни Тенебрия улыбнулась в ответ и пригнулась еще ниже, чтобы он попялился на декольте ее комби. После обеда инженер Чандрасекар подкатил завести разговор и постарался до нее дотронуться, но Арни Тенебрию чуть напугали силы, которые она разбудила в парне-солдате, и она отвергла его щенячьи нежности. Но вечером пошла в деревянную лачугу, где Войска Правды оборудовали радио– студию, и спросила сублейтенанта Чандрасекара. Когда тот подошел к двери, Арни Тенебрия ослепила его сверкающими белыми зубами и распахнула кофточку, демонстрируя гордые девятилетние груди, сияющие, как купола храма в свете лунного кольца.

Потом они лежали в полосках небесного света, бившего сквозь жалюзи. Арни Тенебрия включила радио и сказала:

– Возьми меня с собой.

Нога инженера Чандрасекара нечувствительно притоптывала в такт Большому Свинговому Биту.

– Это не так-то просто.

– Это – тоже. Через пару дней вам нужно будет строить новый ретранслятор. Просто возьми меня с собой.

– Мы – секретный высокомобильный отряд, мы не можем просто взять кого-то, кто хочет пойти с нами. Ты просишь о высоком доверии.

– Я доверила тебе самое ценное из того, что есть у женщины. Ты не можешь доверять мне в ответ?

– Что у тебя с идеологической позицией?

– Ты про «закроем небо» и всем таком? Да, факты я знаю. Вот послушай. – Арни Тенебрия села и возобладала над инженером Чандрасекаром легким суставчатым телом, пересчитывая идеологические позиции на липких пальцах. – Все просто, да? Один Парус-Корабль Президиума перевозит до полутора миллиона колонистов, и когда они прилетают на нашу землю, им нужны дома, фермы, пища, вода, работа. И если каждый год прибывают десять таких транспортов, это пятнадцать миллионов, то есть пять городов размером с Меридиан – каждый год. И если так будет продолжаться сто лет, это триста городов, тысяча Парус-Кораблей, полтора миллиарда человек, а откуда для этой оравы возьмутся пища, вода, работа, дома, заводы, фермы? Вот почему появилась Армия Всея Земли – чтобы сохранить эту землю для своих и не отдать ее жадинам, которые отнимут у нас наш прекрасный мир и забьют его своими мерзкими телами. Верно же?