подвала было преимущество во всем. Потому ему даже не нужно стараться ведь навыки убийцы были в крови. Сначала он увернулся от всех ударов в свою сторону, а потом одно ловкое движение и поймал лезвие ладонью. Кристофер выхватил нож из его рук и в мгновение, как хищник, перекусывающий глотку более слабому животному, четко воткнул нож в сонную артерию. Кровь разлилась по всему подвалу. Мужчина захрипел и попытался вытащить нож, но это стало ошибкой. Сам же Хант, обхватил Эвелин за плечи и прижал ее к себе.

— Тссс… Все хорошо, все закончилось. Эвелин, все в порядке, я рядом. Я рядом…

— Мне так страшно… Так страшно…. Господи…

Девушка дрожала и задыхалась от слез. Ей до сих пор казалось, что грязные руки только и делают, что касаются ее. Из всего того пережитого ужаса это было самое страшное, что только можно было себе вообразить. Казалось, что если бы Крис не ворвался, то этот мужчина тоже надругался над ней так же, как и отчим. Эти воспоминания из детства разом вспыхнули в глазах. Она моргала, извивалась и все так же плакала.

— Тише-тише, девочка моя, успокойся, — шептал он.

Но эти слова не доходили до сознания. Эвелин не понимала, где находится реальность. Сама девушка, была в плену своих кошмаров. Ей не хватало воздуха, от чего приходилось судорожно вдыхать, и от этой гипервентиляции начала кружиться голова, а легкие все еще были слишком слабы. В глазах резко потемнело, мир поблек, тело стало невесомым. Кристофер подхватил ее и не дал упасть. Он понес ее наверх в свою спальню, решив не оставлять ее наедине с убитым бомжом.

Ему было сложно понять мотивы своего поступка. Просто в голове что-то вдруг переключилось, когда она призналась в своей любви. Он помнил, как те девушки, которых парень похищал, смотрели на него с отвращением и ужасом в глазах. Эта же чудачка никогда не морщила лицо. Ее страх никогда не имел к нему никакого отношения, кроме того самого поцелуя и только. И сейчас, когда бомж напал на нее, собираясь сначала изнасиловать, а потом убить, Кристофер стал тем самым настоящим спасителем, рыцарем в блестящих доспехах. Эта искра надежды в ее глазах, стала путеводной звездной для него.

Крис положил ее на свою мягкую и чистую кровать, а сам спустился на кухню. Сейчас следовало позаботиться о том, чтобы на утро не возникло никаких проблем. Он быстро налил в стакан воды и вернулся обратно к себе. Эвелин в это время уже стала приходить в сознание. Ее снова затрясло от страха, но Крис оказался подле, подал воду и положил на ладонь белую таблетку.

— Милая, выпей, пожалуйста, тебе нужно хорошенько выспаться сегодня, а мне еще прибраться в подвале. Поэтому будет хорошо, если ты примешь снотворное, и не будешь создавать лишних проблем.

Эвелин замотала головой, ведь не хотела пичкать себя таблетками неизвестного происхождения. Но Кристофер все же решил иначе. Он внезапно вложил таблетку в свой рот и тут же прильнул к ее губам. Языком ему удалось легко протолкнуть горьковатую пилюлю в чужой рот. И пока девушка снова испуганно захлопала глазами, парень приподнял ее голову и зажал рот, не давая возможности выплюнуть лекарство. Тогда пришлось подчиниться и с неохотой проглотить таблетку.

— Умница, — наблюдая за тем, как она сглотнула, проговорил Крис и дал ей воду, чтобы запить. — Это всего лишь снотворное, поэтому можешь не беспокоиться.

Он перевел взгляд на настенные часы, засекая время. Снотворное должно было подействовать через 15 минут, поэтому он решил побыть рядом, чтобы убедиться в том, что она никуда не денется. Крис сел на кровать и посмотрел на свою пленницу. На ее грязном платье добавились еще и пятнышки от крови, что расплескалась, когда нож вонзился в глотку того бомжа.

— Надо будет снять это — он потянул за лямку.

Эви вздрогнула и замотала головой, протестуя, блондин поднял руки вверх, показывая, что не будет ничего делать против ее воли. Теперь эта реакция защиты своего тела, стала ему казаться забавной, так что хотелось дразнить сильнее.

— Почему ты… спас меня? — она вдруг огорошила его вопросом.

— Ну, ты ведь сказала, что любишь меня, а таких людей совсем немного, — пожал плечами он и посмотрел на нее. — Или это было ложью?

Эвелин растерялась лишь на секунду, но потом непоколебимо посмотрела на него, стараясь сохранять ясность сознания. В своем помутненном от страха сознании она не могла сказать ничего другого, ведь за время заточения этот человек стал для нее воплощением божества.

— Нет… В отличие от остальных людей ты, сделал мне меньше всего зла и… спас меня уже трижды. Ты бы мог прогнать, мог убить, мог сделать столько всего плохого, но почему-то не сделал. Мне просто хочется верить, что я какая-то особенная, что меня тоже можно за что-то любить, и я могу нравиться. Я думаю, что то, что чувствую — искренне, только… Пожалуйста не оставляй меня. Кристофер, ты…. Я не смогу без тебя. Если еще и ты бросишь меня…

Он приподнял ее голову за подбородок и щелкнул пальцами по лбу, не давая закончить предложение.

— Ты ведь важный свидетель, куда уж там…. Теперь мы с тобой связаны навеки вечные. Только и ты, пообещай, что больше не будешь нести всю эту х*йню про то, чтобы покончить жизнь самоубийством.

— Обещаю…

— Нет, так не пойдет. Давай поклянемся на пальчиках, как это делают все дети. Давай сюда, — он улыбнулся и схватил ее за мизинец. — Клянешься?

Эвелин впервые за все время своей жизни вдруг улыбнулась самой счастливой улыбкой на свете. Ей не нужно было изображать счастье, она и вправду была счастлива. Сжимая своим пальцем его палец, она чувствовала, как в душе распускаются такие нежные чувства, будто бы кто-то положил теплое полотенце на живот.

— Клянусь…

И потом она уснула, так что все прошедшее стало казаться частью этого приятного и сладкого сна. Но это явно был не сон. Теперь Эвелин готова была простить ему весь пережитый кошмар, ведь этот человек стал тем, кто не только спас от смерти, но и превратился в новый смысл жизни.

Глава 12

Бездействие тоже действие.

— Сколько можно делать вид, что ничего не случилось?! У вас тут человек пропал, а что вы сделали, чтобы ее найти?! Куда только идут наши налоги?! Эй ты, жирный придурок, слышишь меня?!

— Мэм, я прошу вас успокоиться и не хамить. Сядьте и подождите, сейчас вас обязательно примут.

— Да сколько