- Это невозможно, Суземский! – Яцумира пыхтела от злости. - Ты как был оболтусом, так и остался!

Суземский обиженно сложил на груди руки и ядовито процедил:

- Это возможно, Тэкэра Тошайвовна! Вспомните историю профессора Цуккерского! Никто не ожидал, а он выехал из королевства вместе со всеми своими наработками в неизвестном направлении!

- Он строил отношения с неизвестными лицами вне стен Академии! И никого из адептов не прихватил с собой!

- В Академии постоянно происходят происшествия, связанные с похищением секретных разработок! – распалялся Суземский всё сильнее. И они с Тэкэрой всё больше становились похожи на драчливых петухов, встопорщивших перья и угрожающе квокчущих друг на друга.

- Всегда неудачные попытки, прошу заметить! И если секретные разработки пропадают, то это лишь бумаги! А идеи остаются у нас!

- Сегодня бумаги, завтра – люди! Где гарантии?!

- В Академии не может такого быть, Суземский! Не забывайся! И умерь свой тон! Помни, с кем разговариваешь!

- Я помню! Как забыть, если вы то и дело тыкаете меня носом! Вы не можете гарантировать личную безопасность адептов! Принцесса Тойво может быть в опасности в вашей хвалёной Академии!

- Это невозможно! У нас все в безопасности! – почти прокричала профессор Яцумира.

Мгновенно успокоившийся Суземский быстро спросил:

- Так она всё же у вас?

Тэкэра же Тошайвовна побагровела, сдерживая бурливший в ней гнев и возмущение такой простой ловушкой, а потом метнула на принца темный взгляд и прошипела:

- Я этого не говорила! – и повернувшись к принцу, торжественно и негодующе провозгласила: - Вы вольны обследовать всю Академию в поисках принцессы, если хотите!

Развернулась и ушла.

Реджи только вздохнул, глядя вслед высокой круглой фигуре Тэкэры, смешно переваливающейся с ноги на ногу. Позади смеющийся голос Суземского констатировал:

- И всё таки она здесь! Наша принцессочка, Тойво, как там её назвали при рождении?

- Надежда её назвали при рождении, - проговорил со вздохом Дамиан.

- Ты не прав, друг мой. Назвали её при рождении «радость», а надеждой она уже потом стала. И вот очень мне хотелось бы знать, чьей надеждой и на что… - задумчиво протянул Суземский.

Дамиан развернулся и глянул советнику в глаза. Тот только покивал, дескать, да, друг мой, случайностям тут вряд ли есть место.

- А если мы не успеем? – спросил Дамиан глухо.

- Должны успеть, реджи. Должны. Толстуха-ректорша права, и если девчонка тут, а она тут, то она в относительной безопасности. Абсолютной не гарантирует никто, но если она тут, то мы её найдём!

Напряженный взгляд Дамиана смягчился.

- Хорошо, Зорий. Если ты так говоришь, значит, так и будет. Но как нам её найти? – принц запустил пятерню в свои короткие светлые волосы. – Мне кажется, я сегодня каждому адепту заглянул в глаза, но на её след так и не вышел.

- Значит, - начал задумчиво Суземский и хитро улыбнулся, - будем проводить учения с теми, кто остался в Академии. Это для всех остальных они будут просто учениями. Сама-то Тойво, если смогла сюда добраться, совсем неглупа и поймёт – это охота на неё. И думаю, когда она поймёт, что она уже у нас на крючке, стоит дать ей понять, что мы менее опасны, чем агенты её отца. И что нам нужны только сведения, а её жизнь пусть останется при ней.

Дамиан только покачал головой.

- Зорий, не хватает у меня сил ещё и тут придумывать всякие заковыристые учения, посылать информацию девчонке, которая прячется от нас…

Суземский склонил голов набок, улыбнулся Дамиану как малому ребенку и снисходительно похлопал его по плечу:

- Друг мой, твоё дело - принцево, вот им и занимайся, а своё, советническое, я беру на себя. Не переживай, всё будет как у Плодородной в кармане!    

Я сначала ничего не поняла. Вернее, как… Понять-то поняла, что очередные жизненные испытания, но что они касаются меня, - не сразу. Была в другое погружена. Совсем в другое, да…

А началось всё с того, что в Академии появились реджи и его советник. Тот самый улыбчивый блондин-великан, обаяние которого меня всегда поражало. Вот кто мог бы называться самым красивым мужчиной. Во всяком случае, я именно так себе представляла мужскую красоту.

И единственное, что меня тревожило в этом человеке – его постоянная улыбка. Я просто боялась этой его улыбки. И не то, чтобы она была какой-нибудь зловещей, нет. Вполне искренняя, дружелюбная, даже порой заразительная – мне не однажды приходилось сдерживаться, чтобы не улыбнуться в ответ, когда встречалась с ним во дворце королевы Ильдарии.

Причина была в другом. Мне почему-то всегда казалось, что эта жизнерадостная улыбка ненормальна. Мне и сейчас кажется, что невозможно улыбаться просто так, от хорошего настроения, ведь не бывает хорошего настроения всегда, без исключения и просто так. Но он улыбался. Почти всё время.

И от этого начинало казаться, что он знает что-то такое, чего не знаю я. А такие ощущения, сами понимаете, тревожат.

Так вот вместе с этим своим вечно улыбающимся советником реджи явился в Академию. И я бы даже не знала об этом, если б не та нездоровая ажиотация, что возникла вокруг их явления.

Мы как раз шли с Аришей в столовую, и она в который раз за последние дни завела разговор:

- Рада, да что происходит?

И если раньше она говорила это требовательно и даже возмущенно, то теперь тон стал просящим и даже заискивающим.

- Ничего не происходит, - произнесла я, размеренно шагая по коридору. – Я же тебе уже говорила, Ариша.

- Но почему?.. Почему ты опять стала такая? – она почти плакала.    

- Какая, Ариша? – я, честно сказать, устала уже от этих разговоров.

В душе творился бедлам, мне не хотелось ничего, кроме тишины и неподвижно лежать под одеялом. А нужно было идти, есть завтрак, слушать подругу, а, видя её слёзы, ещё и утешать.

Кто бы меня утешил?

- Ты опять стала каменная, не улыбаешься, не смеёшься. Даже шутки свои злые забросила…

Это у меня злые шутки? Это не шутки злые, это жизнь такая!

Хотелось возвести глаза к потолку и вздохнуть, но я держала себя в руках и продолжала молча размеренно шагать.

- Рада, - Ариша семенила рядом, вполоборота ко мне. И, кажется, даже пыталась заглянуть мне в лицо.

– Да? – мне не хотелось ни на кого смотреть, ничего замечать.

Тишины! Дайте мне тишины и одиночества! Дайте мне саму себя пожалеть...

- Ты… - робко пробормотала подруга, - ты на меня сердишься?