зашумели ветви деревьев, и, казалось даже — стволы зашатались, как будто древний форум пытался избавиться от зарослей, тяжко дышал и напрягался. А слева дыбился Кремль, и случайно увидев Погорелую башню, я вновь содрогнулся, вспомнив тот расплавленный майский день. А справа, через форум, вставали призраки Спасского монастыря; вероятнее всего, это были сполохи мертвенного света «дневных» ламп, но я чувствовал и видел, что здесь — и колокольня, и глава взорванного собора. Город жил своей ночной жизнью, и эта жизнь отличалась, ох как отличалась от обычной!

Мы шли, а вернее — крались по улицам, как по вражескому стану, и пока доплелись до перекрёстка Пятницкой, Посадской и Водовозного переулка, всё нарастал гул какой-то.

Всё казалось — пялятся из тьмы чьи-то глаза из-под бронзового шлема, а пространство то сжималось, то разжималось, будто пьяный фармазон играл на немецкой гармони. Когда подошли к дому Ордыниных и уже совсем было его миновали, заволновался и наш чухонец.

— Что это, что это? Как будто шум? — залопотал он.

— Буря, — сказал Фома.

— Какая к дьяволу буря! — крикнул Бэзил. — Быстро, быстро!

И тут из раздутого и вспученного пространства что-то свистнуло. Мы даже пригнулись: над нашими головами словно молния пролетела и ударила в соседние ворота.

— За такие шутки надо голову отрывать! — заорал Фома. — Это же стрела: вон она в воротах торчит!

— Бегом на противоположную сторону! — скомандовал Бэзил.

Мы перебежали и быстро-быстро пошли к Николе.

Гул прекратился, но мы не убавляли шага, и неведомо как, минуты в четыре, мелькнула одна, другая, третья и четвёртая церковь, и только тогда перевели дух, когда калитку у Марка захлопнули. А уж когда в дом залезли и щеколду заложили, тогда уж совсем полегчало.

— Странные вещи у вас творятся… — прошептал мортус.

— Никогда такого не было, сколько себя помню, — отвечал Бэзил. — Может правда инопланетяне?

— И стрелами пуляют? — съязвил я.

— Оставьте, оставьте. Это просто Фоме показалось.

— Ну в таком случае и мне показалось.

— А это под влиянием Фомы.

— Да ну вас к лешему! Что вы ни одному слову не верите?

— Не кипятись, — успокоил меня Фома. — Какая, в сущности, разница? Давайте лучше осмотримся.

— Вот-вот. Мы тут как-то между делом забыли, куда пришли, — поддержал Бэзил.

— А мы здесь в безопасности? — спросил чухонец.

Бэзил пожал плечами.

— Более-менее. Со мною старенький вальтер. А у вас есть что?

— Браунинг; но это так, игрушка.

— Дискомфорт какой-то, — пихнул я Фому. — Будто за нами следят.

— Почувствуешь дискомфорт, — хмыкнул он, — когда в тебя стрелять начнут. Воля ваша, господа, а в этих стрелах есть что-то внепространственное. А ну как они могут проходить через стены?

— Вряд ли. Тогда бы она в воротах не застряла.

— Разве что…

— Два психа, — заметил Бэзил доверительно.

— Ты не находишь, что мы — как в бастионе? — продолжил Фома.

— В акрополе! О Троя, Троя!..

— Одно жаль, что Ирэна не согласилась прийти. Она быстро ларец нашла бы.

Бэзил скептически глянул на нас.

— Да кто вам сказал, что вещь вообще спрятана? Марк вполне мог положить её на виду. Своеобразный психологический этюд в стиле Эдгара По. Старый мошенник! И после смерти покоя не даёт. Мог бы и предупредить о своих латышских связях.

— Может поискать сейчас? — поинтересовался пастор.

— Так мы для того и собрались.

Не сговариваясь, мы разошлись по комнатам. Шуршали шаги, поскрипывали половицы, слышалось изредка деликатное простукивание пола и стен. Но ничего мы не нашли. И в другой комнате не нашли. И в третьей тоже. И в переходах было пусто.

Сделали паузу, выпили, закусили, потом полезли на чердак. Ни хрена там не было, лежал только старый какой-то ватник, рваньё, сломанный стул.

Облазили весь дом, передохнули, прошлись по новой, пока, наконец, не выбились из сил.

Мы собрались в секретной комнате, присели на матрацы. И стало нас с Фомою долить сном. Зевали-зевали мы потихоньку, а потом начали задрёмывать.

И слышал я сквозь сон гудение Бэзила:

— Зачем вы нас беспокоите? Что вам в этом городе?

— Разве у нас есть выбор? Мы бы, конечно, оставили Коломну в покое. Но вы сами понимаете…

А звёзды горели так ярко, что даже пробивались сквозь сон. Стояла ночь победы: широко и свободно раскинулся лагерь, а чёрные гордые стены Илиона высились, закрывая кусок неба своей торжественной громадой. Иногда Гектор пробуждался и, приподнимаясь на локте, всматривался во тьму: не спят ли караульные. А затем вновь погружался в лёгкую и приятную дрёму. И снилось Гектору: какая-то странная келья — не каменная, не в крепости, а из глины, но это не боевая сень была, не шатёр, а целиком сложенная из глиняных плит постройка; люди спали у стены, а двое странных стариков вели спор на непонятном языке…

— Это вы погубили Россию! — слышал я гневный голос Бэзила. — Как вы посмели брать власть, зная, что не можете удержать её?

— Как вы можете так говорить?! Что такое была Россия тогда, в феврале? Это был обвал, взрыв, лавина! Какой может быть разум в лавине? Нас подхватило волной, а потом раздавило.

— Смешные отговорки! Вы должны были отойти, не участвовать в этом дерьме! Тогда бы и греха на вас не было. Но всё Временное правительство состояло из вас; вы и провели этот переворот!

— А что было делать, по-вашему? — шипел гость. — Сразу отдать власть большевикам? Внизу лезут разбойники, наверху царствует идиот, фронт летит ко всем чертям, тыл парализован! Вы не можете отрицать, что мы боролись с большевиками до последнего. Но народ пошёл не за нами.

— О проклятие! Чего стоила ваша «борьба»?

— Мы предупредили Россию. Мы рассказали о Ленине всё. Но никто не поверил, что он немецкий провокатор.

— Надо было пристукнуть этого беса, а не обличать его в ваших газетёнках!

— Но это же большевизм!

— Какой к дьяволу большевизм?! Вас послушать — так и Корнилов — большевик.

— Всем святым клянусь, — простонал мортус, — мы хотели только добра! Только добра! А вы нас попрекаете, что мы не пошли путём сатаны. Вы хотели бы, чтоб мы боролись против дьявола сатанинскими методами.

— Ну так отошли бы в сторону, и дали бы место людям покрепче! А то ведь и сами не справились, и другим помешали.

— Постойте. Кажется стучат?

Вместе с утром ворвались Ирэна с Виолой, дьякон плёлся сзади.

— Какого чёрта сразу не отпираете? — орала Виола. — Мы стучим уж не знаю сколько времени!

— Три минуты, — уточнил молодой чухонец.

— А? — вылез из секретной комнаты Фома с невероятно заспанной физиономией.

— Вы бы пошли умыться что ли… — усмехнулась Ирэна.

— В самом деле… — согласился Бэзил и