Не знаю, это только у меня так работает, но как только я обретаю вот эту самую уверенность, тут же насмешкой от Вселенной прилетает неприятность.

Причем, сегодня точно прилетела. На драконьих крыльях, полыхая гневом.

Антон уехал на работу, и мы с Ладушкой были одни. И услышав звук открываемой двери, я решила, что это он за чем-то вернулся.

– Антон, – я метнулась в коридор и натолкнулась на такой же, как у меня, недоуменно – возмущенный взгляд Дианы. Мы одновременно выдохнули:

– Ты?

Затем Диана вспомнила, что ее имя переводится, как охотница. Причем за мужиками, и она поняла, что ее добыча окончательно упорхнула, раз я здесь.

– Какого черта ты здесь делаешь? – взвизгнула она.

На мгновение мне стало страшно. А что, если Антон с ней не порвал? Но вещей ее нигде не было. Я не спрашивала, а сам он не говорил, но, кажется, не очень большой чемодан в углу – это и есть ее пожитки. Чемодан размером больше заставил бы задергаться и решить, что она здесь жила постоянно. А так видать всякие халаты, пижамы, тапочки, косметика.

– То же самое хотела у тебя спросить, – фыркнула я.

– Но Виктор же говорил, что ты у него теперь почти в рабстве! И надолго, – недоумевая, как ее могли так нагло обмануть, Диана раздраженно хлопала ресницами и, как рыба, закрывала и открывала рот, не зная, что еще сказать.

– Понимаю твое огорчение. Но посочувствовать не могу. Знаешь народную мудрость? Не рой яму другому, а то он может превратить ее в окоп. Если бы не требовала меня примерно наказать, Антону не пришлось бы все бросать и разыскивать меня. А поскольку из служебной квартиры нас выгнали, благодаря тебе, то он забрал нас к себе.

Я насмешливо улыбнулась и развела руками. Наблюдать за лицом Дианы, меняющим выражения, как в кривом зеркале, было настоящим удовольствием. Но я слишком рано расслабилась.

Побежденная соперница решила взять реванш и ухватила своей цепкой лапой мои распущенные волосы, которые я только что вымыла и не до конца высушила.

– Ты чокнутая, – взвизгнула я, – отпусти! – мои попытки разжать ее руку ни к чему не привели, и я всерьез опасалась, что могу лишиться своего украшения.

Помощь пришла совершенно неожиданно.

– Ай, ты что делаешь? – укушенным поросенком заверещала Диана. А у меня от смеха чуть не случились колики. Моя Ладушка, схватив пшикалку с водой для фиалок, которые Антон забрал с собой из дома бабушки, начала поливать гламурную красотку.

– Охлаждаю вашу недружелюбность, – невозмутимо ответила малышка. – Я думаю, это ваши вещи. Поторопитесь, чтоб бомжи не растащили!

Пока Диана пыталась прийти в себя, мой ребенок открыл дверь и выкатил чемодан на лестничную площадку.

У человека в стрессовой ситуации часто снижается критичность мышления. Вот и Диана, заведенная до предела, ринулась за своими пожитками, не успев подумать, что в приличном доме с системой наблюдения бомжи не водятся по определению.

Мы быстренько захлопнули за ней дверь, и я чуть не издала победный клич индейцев: «Йо-ху-у-у!» – войдя по– хозяйски в квартиру, Диана привычно бросила ключи на высокую тумбочку для обуви. И теперь уже никак не сможет навредить нам.

– Ну подожди! Любишь народную мудрость?! Так вот на тебе еще одну! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Мать Антона вас вышвырнет, как паршивых котят, и пикнуть не успеете! – в ярости стукнув ногой в дверь, проорала она.

– Вот говорят про мальчишек: «Мамин защитник растет!» А ты у меня просто герой!

Я обняла малышку и замерла от счастья. Сейчас я даже маму Антона не боялась, потому что у меня есть вот такое сокровище. И оно дороже всего на свете.

Вернувшийся вечером Антон сначала ничего не заподозрил. Но глядя на наши загадочно– шкодливые лица, хитро прищурился.

– Я чего-то не знаю?

Потом вспомнил, что не заметил чемодана на том месте, куда он сам его поставил, предварительно запихнув в него все вещи Дианы.

– Девочки, вы меня пугаете…

Пришлось мне все рассказать, не упуская деталей, отчего Антон чуть не задохнулся от смеха.

– Ладушка! Ты у нас просто супермен. Наверно, для увеличения супер-силы нужно что-то интересное купить. Что ты хочешь?

Однако дочка не стала пользоваться положением героини. Она серьезно посмотрела на него и тихо сказала:

– Сделай так, чтобы твоя мама не вышвырнула нас с моей мамой, как паршивых котят.

– Малыш, ты что придумала? – испугался Антон. – Вас никто отсюда не выгонит!

– Эта акула стучалась в дверь и так сказала.

– Ладушка! Никакая акула нам не указ. Мы живем вместе. И этим все сказано!

Антон немного успокоил мою мятущуюся душу. Но расслабляться я не собиралась. Уже на следующий день меня приняли в Детский дом творчества и предложили вести занятия по рукоделию. Зарплата небольшая, так как учреждение было муниципальным, но для меня, к счастью, сейчас деньги не были на первом месте. Важно то, что мне разрешили приводить свою дочку. И еще официальная работа давала возможность говорить с Матвеем на равных, потому что мне необходимо поскорей разделаться с прошлым. Я не имела представления, во что выльется наш диалог. До сих пор с дрожью вспоминаю его ухмылку, когда я заикнулась о разводе…Теперь я, конечно, другая. Но хватит ли сил справиться с его агрессией, которая непременно полыхнет, как только он увидит меня? Ведь, честно говоря, я просто боялась его.

То, что за год он меня не нашел, еще ни о чем не говорило. Может, меня уже заочно родительских прав лишили или еще чего. Но другого выхода не было. Я должна поехать и поговорить с Матвеем и потребовать развода.

При этом сделать так, чтобы Антон не заподозрил неладное. Жутко не люблю врать, но раз не сказала сразу о своей проблеме, то очень желательно, чтоб он и дальше не знал. Иначе можно дать ему повод засомневаться в моей честности в принципе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удивляюсь, как всякие аферисты – авантюристы умудряются ходить буквально по лезвию ножа и при этом на каждом шагу не умирать от страха разоблачения.

Мне же кажется, что если буду врать, то это прямо бегущей строкой отразится на лбу. Пришлось себя уговаривать – ну вот сейчас я скажу не совсем то, что соответствует действительности, зато Антона не придется напрягать и втягивать в свои проблемы. Я и так еле пережила наше спасение, боялась, что он подумает – на кой ему такая головная боль. Но пока, кажется, он не разочаровался.