Задыхаясь от возбуждения, она лепетала, что буквально минуту назад в приемную музея поступил чрезвычайно важный звонок.

– Определитель номера показал, что это из Королевского дворца Мадрида, – с придыханием говорила она. – Я, конечно, сняла трубку! Звонили из офиса принца Хулиана!

– Звонили в приемную? – спросила Амбра. – Но у них же есть мой номер.

– Помощник принца сказал, что пытался дозвониться вам на мобильный, – объяснила секретарша, – но ему не удалось.

Амбра проверила телефон. Странно. Никаких пропущенных вызовов. Потом она вспомнила, что техники только что тестировали систему подавления сотовой связи в музее, и помощник Хулиана мог звонить как раз в тот момент, когда ее телефон был недоступен.

– Принцу позвонил друг из Бильбао, очень важный человек, который хотел бы присутствовать на сегодняшнем мероприятии. – Девушка протянула Амбре листок. – Он просил включить его в список гостей.

Амбра посмотрела на листок.

Отставной адмирал Военно-морских сил Испании?

– Помощник оставил телефон. Вы можете перезвонить и уточнить детали, но у принца Хулиана сейчас начнется встреча, так что он может быть недоступен. Помощник сказал, принц надеется, что своей просьбой не поставит вас в неудобное положение.

Неудобное положение? – раздраженно подумала Амбра. И это после всего, что мне пришлось пережить по его милости?

– Я позабочусь об этом, – сказала она. – Спасибо.

Юное создание упорхнуло в упоении, словно только что выполнило поручение самого Господа Бога. Амбра смотрела на бумажку с нескрываемым раздражением. Принц считает возможным вот так беспардонно пользоваться своим положением, несмотря на то что решительно возражал против ее участия в этом мероприятии.

Ты опять не оставляешь мне выбора, подумала она.

Если она проигнорирует просьбу принца, то на входе в музей разыграется неприятная сцена между охраной и заслуженным морским офицером. Сегодняшнее мероприятие продумано до мелочей и вызывает беспрецедентный интерес СМИ. Не хватало только публичного скандала с высокопоставленным другом Хулиана.

Авилу не проверяла служба безопасности, он не входил в «чистый» список. Но начинать проверку было уже поздно, а кроме того, оскорбительно для адмирала. В конце концов, если он смог запросто позвонить во дворец и попросить будущего короля об услуге, то это явно не случайный человек.

Не имея времени для размышлений, Амбра приняла единственно возможное решение. Она вписала адмирала Авилу в список гостей на входе и добавила в базу данных дистанционных экскурсий, чтобы ему активировали персональную гарнитуру.

Затем она вернулась к своим делам.

И вот Эдмонд мертв, думала Амбра, стоя в темной каюте речного такси. Она попыталась отвлечься от горьких воспоминаний, и вдруг ей в голову пришла странная мысль.

Я ведь не говорила с Хулианом… все делалось через третьих лиц.

Забрезжил слабый лучик надежды.

А вдруг Роберт прав? Что, если Хулиан к этому не причастен?

Она на минуту задумалась и быстро вышла из каюты.

Американский профессор одиноко стоял на носу катера, опершись на релинг, и смотрел вперед. Амбра подошла и встала рядом. Катер уже вышел из главного русла реки Нервьон и мчался на север по узкой протоке, похожей, скорее, на тесный канал с отвесными глинистыми берегами. Мелководье и почти сомкнувшиеся высокие берега пугали Амбру, но капитан невозмутимо вел судно на максимальной скорости, освещая путь мощными носовыми огнями.

Она рассказала Лэнгдону о звонке из офиса принца.

– Известно только, что звонок в приемную музея пришел из Королевского дворца Мадрида. В принципе мог позвонить любой и назваться помощником Хулиана.

Лэнгдон кивнул:

– Потому и звонили не вам лично, а в приемную, чтобы эту просьбу передали. Кто бы это мог быть? – Сам Лэнгдон, учитывая историю Эдмонда и Вальдеспино, склонялся к тому, что это епископ.

– Кто угодно, – сказала Амбра. – Сейчас во дворце разброд и шатания. Власть переходит к Хулиану, и старые советники из кожи вон лезут, чтобы снискать благосклонность принца. Страна меняется, и, думаю, многие из старой гвардии не хотят потерять влияние.

– Но кто бы ни были эти люди, – сказал Лэнгдон, – надеюсь, они пока не в курсе, что мы хотим найти пароль и обнародовать открытие Эдмонда.

Лэнгдон вдруг понял простой и опасный смысл собственных слов.

Ему стало страшно.

Эдмонда убили, чтобы похоронить его открытие.

На мгновение мелькнула мысль: а может, взять и улететь домой – и пусть все идет свои чередом.

Это, конечно, безопаснее, подумал он, но вряд ли реально.

Во-первых, долг перед любимым учеником, во-вторых, нельзя позволять вот так, нагло, лишать человечество великих открытий. И потом, страшно интересно, что же такое открыл Эдмонд.

И, наконец, подумал Лэнгдон, Амбра Видаль.

Она явно в беде. Когда Амбра смотрела ему в глаза и просила о помощи, Лэнгдон видел, что в душе этой сильной и самостоятельной женщины сгустились тучи страха и отчаяния. Тут какая-то тайна, подсказывала ему интуиция, ее что-то гнетет. И она нуждается в помощи.

Амбра вдруг посмотрела на него, словно угадав его мысли.

– Вы замерзли, – сказала она. – Возьмите свой фрак.

Он мягко улыбнулся:

– Все нормально.

– Думаете, не улететь ли из Испании, когда приедем в аэропорт?

Лэнгдон засмеялся:

– Вы читаете мои мысли.

– Пожалуйста, не улетайте. – Она накрыла его руку своей. – Одной мне не справиться. Вы были близким другом Эдмонда, он часто говорил, как ценит вашу дружбу и как важно для него ваше мнение. Мне страшно, Роберт. Не оставляйте меня.

Ее искренность и беззащитность обезоруживали. И очаровывали.

– Хорошо, – кивнул он. – Ради Эдмонда. И, если честно, ради всего человечества. Мы должны найти пароль и сделать открытие всеобщим достоянием.

Амбра улыбнулась:

– Спасибо, Роберт.

Лэнгдон оглянулся:

– Думаю, агенты Королевской гвардии уже в курсе, что мы сбежали из музея.

– Конечно. Но, согласитесь, Уинстон был хорош.

– Бесподобен, – ответил Лэнгдон, только сейчас начиная понимать, что Эдмонд совершил настоящий квантовый скачок в развитии искусственного интеллекта. И какими бы ни были «патентованные новейшие технологии» Эдмонда, но он действительно прорвался в «прекрасный новый мир» взаимодействия человека и компьютера.